Сэндмен Слим - Ричард Кадри

– Ты же знаешь, что ее нет внизу. Когда ты позволишь себя убить, ты окажешься дальше от нее, чем когда-либо, и это будет навсегда.

– Замечание принято. Но, по правде говоря, так много людей хотят, чтобы я умер, что мне вряд ли придется выбирать.

– Вот видишь? Жизнь потихоньку налаживается, обретает определенность.

– Пойду гляну, не приехало ли такси.

Я ПРОСЫПАЮСЬ после полудня, бреду в ванную и вижу себя в зеркале. Кэнди была права. Меч Аэлиты оставил мне один из лучших шрамов. Будто гремучая змея подожгла себя, устроив перформанс в духе Джи Джи Аллина[95], и нырнула мне в грудь. Шрам – произведение искусства. Он заслуживает «Оскара» и звезды на Голливудском бульваре. В честь него можно сочинять баллады. Теперь я понимаю, что почувствовал Люцифер, когда в него ударила последняя молния, и он низвергся с сахарного Райского облака в глубочайшую тьму.

Кажется, Аэлита подарила мне еще кое-что. Там, в Аду, каждый новый шрам был как дар. Защита от очередного типа атаки. Нападение Аэлиты в часовне оставило мне не только шрам. Похоже, она передала мне часть своего ангельского ви€дения. Или, может, просто открыла мой третий глаз – тот, которым видят настроение и сердцебиение других людей. Как бы то ни было, теперь я смотрю на все другими глазами и понимаю, что она хотела мне сказать. Кисси повсюду.

Стены переулка за «Max Overdrive» разрисованы граффити. Точно такие же – на зданиях и перекрестках улиц. На витринах и телефонных столбах. Этих знаков нет ни в одном из известных мне языков, но я их почти понимаю. Они как имя, которое никак не удается вспомнить, хотя оно вертится на кончике языка. В этих знаках зашифрованы приветствия, предупреждения и сообщения. Жутковатые послания для таинственных бродяг.

Кисси бродят по улицам призраками праздничных гуляк. Легкомысленные семьи глазеют на витрины, пытаясь заполнить совместные безрадостные часы хоть чем-то, что может избавить от необходимости общения друг с другом. Мама или папа в некоторых семьях – это на самом деле Кисси или одержимый ими человек. А вон там за своими родителями идет девочка-Кисси, держась за руку старшего брата. Я вижу, как она буквально высасывает из него жизнь в тот момент, когда семья останавливается, чтобы полюбоваться мерцающим светодиодным венком у дверей бирманского ресторана.

Есть и другие Кисси – бледные и почти бесплотные, как выхлопные газы. Они нашептывают ложь в людские уши. Суют гостиничные квитанции в бумажник мужа. Кладут телефонный номер в карман жены. Они радостно сажают маленькие семена паранойи, которые быстро разрастутся подобно меланоме. Ибо что может быть веселее в это время года, чем рождественская семейная бойня?

Нужно уйти с улицы. Не могу на это смотреть. Люди и сами по себе не подарок, но они становятся хуже под влиянием сосущих хаос падальщиков. Пока что я не готов это принять.

То, что происходит на улицах, не похоже на разрядку напряженности. Кисси действуют напоказ, они даже не пытаются скрываться. Золотая Стража, может, и права насчет того, что Кисси нарушили договор, но, судя по всему, они понятия не имеют, как с этим бороться.

Кроме того, на улицах полно полицейских. Как патрульных, так и оперативников в штатском. Больше, чем можно было ожидать на Рождество. Разве люди не должны сейчас клевать носом от триптофана[96], эггнога[97] и фашистских призывов Санты быть радостными? Может, копы знают что-то, о чем не знаем мы? А может, они просто чувствуют разлитое в воздухе безумие. Полицейские изо всех сил пытаются слиться с праздношатающейся публикой, но остаются заметными, как пауки на праздничном торте.

Мне хочется покоя, чашечку кофе, и чтобы никто со мной не разговаривал. Я иду в «Пончиковидную вселенную».

Какой-то «гений» повесил телевизор на стену за стойкой с пончиками. Те, кто имел глупость захотеть просто сесть и попить кофе в тихом месте, получают бесплатный круглосуточный показ новостей спорта, погоды и геноцида под бормотание прилизанных старомодных ведущих. Когда появляется репортаж о местных новостях, он подтверждает большую часть того, о чем говорила Аэлита. Сплошные грабежи, убийства, изнасилования и поджоги. Они нарастают и выходят из-под контроля. Местные политики и стражи закона не знают, почему это происходит и как это пресечь. Такое чувство, что кто-то перенес «Ночь дьявола»[98] на декабрь и забыл предупредить об этом горожан.

За прилавком стоит та самая зеленоволосая фея, которую я видел здесь в прошлый раз. Она хорошо выполняет свою работу. Болтает с покупателями. Улыбается и слушает, ухитряясь не выглядеть при этом фальшивой или душевнобольной. В другое время и в другом месте я бы каждую ночь угонял для нее машину и оставлял на стоянке с ключом в замке зажигания. Но здесь и сейчас я не могу позволить себе так быстро влюбиться. Мысли об этом смущают меня и отвлекают внимание. Будь здесь Видок, я бы попросил у него зелье. Любое, способное вызвать временную лоботомию. Что-то такое, что помогло бы мне пережить праздники и убить девятнадцатилетнего дурачка, который по-прежнему живет в моей голове.

Я перевожу взгляд с девочки-феи на экран телевизора, на котором мелькают горящие дома Восточного Лос-Анджелеса. Плачущие матери. Кричащие дети. Окровавленные воды. Из них выплывают репортеры с пустыми глазами и ртами, полными акульих зубов. Они тычут микрофонами в лица очередных вдов и интересуются, как те себя чувствуют.

Люблю Лос-Анджелес.

Интересно, всегда ли так было? Неужели Кисси – это дьяволы на наших плечах? Или они возлюбили нас, потому что наши собственные демоны такие громкие, что их трудно не заметить? Я понимаю, почему Ад и Рай хотят контролировать Кисси. Они не могут позволить обычным людям узнать о них. Ибо после неизбежной паники было бы слишком легко свалить на них все дурные привычки человечества. Кроме того, пришлось бы как-то объяснять, откуда они взялись. Люди узнали бы, что Бог способен совершать ох…енные ошибки, и дьявол здесь вовсе ни при чем. А этого не хочет ни одна из сторон.

Интересно, хватило бы у Кисси сил, чтобы похитить ангела? Если они на самом деле антиангелы, то почему бы и нет? Мунинн говорил, что кто-то сумел притащить ангелов в бордель Авила. Впрочем, вся эта херня больше похожа на городскую легенду. Как та история про парня, который скорчил смешное лицо и остался таким навсегда, в результате чего его семье пришлось переезжать. Но если кто-то похищает ангелов, то скорее всего это делают Кисси. Полагаю, никто из людей не смог бы шваркнуть Аэлиту – даже сам Мейсон.