Убийство в состоянии аффекта - Фридрих Незнанский

От этой мысли на душе Гордеева стало легко и приятно. Теперь он знал, что ему делать дальше.

Вдруг перед капотом его машины мелькнула черная кошка. Этого еще не хватало. Э! Да ведь он пока никуда еще не едет. Десять минут сидит в автомобиле перед «Матросской Тишиной» и размышляет. А ехать-то надо. Только вот развернуться сначала. Пересекать воображаемую линию, по которой перед его глазами пробежала извечная предвестница неудач, Юрию Петровичу не хотелось ни в коем случае.

…Машина медленно двигалась по улице в потоке других автомобилей: грузовых, легковых, иномарок, отечественного производства. Вот – едут же куда-то люди. По делам спешат. От дел бегают. Гордееву бы их проблемы! Кстати, уже в самом начале пути стала очевидной истина, что суеверие – крайне неудобная штука и до добра она не доводит. Конечно, от черной кошки Юрий Петрович спасся, но вынужден был поехать в направлении, противоположном тому, которое требовалось. Петляй теперь переулками по кругу! Один поворот, другой… что такое? Да неужели заблудился?

Действительно, в быстро наступающей темноте перед ветровым стеклом машины Гордеева проплыли какие-то уж совершенно незнакомые здания. Всю жизнь в этом городе прожил – таких не помнит. Жутковатое местечко.

Впереди замаячили огни какого-то захудалого бара. Вот это – точно судьба. И как сразу-то в голову не пришло! Поравнявшись с переливающейся огнями вывеской, Юрий Петрович притормозил и заглушил мотор. Хлопнул дверцей. Потом, подумав, решил захватить кейс с собой. Слазил под сиденье, закрыл машину. Так-то лучше. Сейчас все будет нормально.

…В баре было не особенно людно, но весьма накурено. У Гордеева сразу закружилась голова. Да черт с ним! Лишь бы коньяк приличный нашелся. Адвокат подошел к стойке.

– Для вас? – Бармен не выглядел очень уж дружелюбным.

– Если возможно – сто граммов коньяка.

– Какого?

Гордеев взглянул на протянутый ему прейскурант. Н-да, не густо…

– Армянского. «Арарат».

– Армянский кончился.

– Давайте какой есть.

В результате пришлось удовлетвориться «Солнечным берегом». Редкая дрянь, на вкус Гордеева. Но лучше, чем ничего. Огненная жидкость обожгла небо. И через минуту окружающий мир перестал казаться таким уж враждебным и отталкивающим. Не раздражали даже густые клубы табачного дыма, заполнявшие зал. Гордеев спросил еще порцию, рассчитался и устроился за дальним столиком. Следовало хорошенько обдумать свои дальнейшие действия. Ясно было одно: та информация, которой он теперь обладал, во много раз превышает уровень полномочий, а в данном случае (надо признаться) и компетенции частного адвоката. Следовательно…

Вот интересно – чего они такого в это свое пойло подмешивают? Ну не в силах желудок нормального человека выдержать двухсот граммов. Это где видано? Ощущая сильнейшие рези в животе, Гордеев с неудовольствием поднялся. Где у них тут уборная? И спрашивать-то не у кого – официант куда-то пропал. Придется выявлять интуитивно… Да вот она.

Уборная оказалась довольно приличной. Даже туалетная бумага присутствовала. И чисто, и мыло есть возле раковины. Выйдя из туалетной кабинки, Юрий Петрович с удовольствием подставил ладони под струю теплой воды. Обе ладони.

Черт, а вот это уже никуда не годится, адвокат Гордеев! С вашим-то опытом!…

Опрометью Гордеев бросился к своему столику. Бармен уже вернулся и лениво перетирал стаканы за стойкой. В дальнем углу, не обращая ни на кого внимания, миловалась какая-то парочка…

Так и есть! Гордеев подбежал к стойке:

– Я только что оставил вот на этом стуле свой дипломат. Где он?

Официант растерянно хлопал глазами:

– Я не заметил… я отлучался… Вы не волнуйтесь, очевидно, это недоразумение…

– В баре только один выход?

– Есть еще служебный, но оттуда никто не выходил, я как раз был рядом… Да не волнуйтесь вы так…

– Проследите, чтобы из бара никто не выходил. Иначе у заведения и лично у вас будут проблемы. Очень большие проблемы. Я работник прокуратуры.

Когда было нужно, Юрий Петрович мог убедить кого угодно и в чем угодно. Ложь о прокуратуре была только страховкой. В сущности, было достаточно и тона, которым последняя реплика была произнесена. Бармен торопливо вышел из-за стойки. Да, он проследит, чтобы все оставались на своих местах.

Гордеев выбежал на улицу. Уже почти стемнело. Зажглись фонари. Возле одного из них, в круге света, мелькнули две тени, сворачивавшие в ближайший переулок.

Адвокат побежал следом. Никакой уверенности. Один шанс из сотни, если не из тысячи, но его нужно было попытаться использовать. Поворот. Не выскакивать в полосу света. Так. Две фигуры продолжают маячить впереди, в конце переулка. Спокойнее, господин адвокат, спокойнее.

Нет, не замечают. Свернули во двор. Теперь нужно было прибавить шагу. Если успеют войти в какой-нибудь подъезд – за час не сыщешь. А если двор проходной – конец. Гордеев опять побежал. Вот и двор нужный. Ох, темнотища! Э, да они, видно, не местные – ни в какой подъезд нырять не собираются.

– Ну, давай посмотрим, чего там.

– А не видит никто?

– Да какая разница? Что мы, дипломат открыть во дворе права не имеем?

Голоса слышались совсем рядом. Гордеев осторожно сделал еще несколько шагов.

– Черт, не видно ни фига… Ладно, хоть замок не кодовый.

Две фигуры вышли на свет единственного во дворе фонаря. Молодые парни. Гордеев видел их в баре. Пили пиво у стойки.

– Тьфу ты, бумаги какие-то. «Слушали – постановили». Я-то надеялся…

Никогда еще адвокат Гордеев не был так рад тому, что жизнь столкнула его с обыкновенной уличной шпаной, мелкими воришками. Вот, ей-богу, расцеловал бы сейчас придурков этих! Но действовать, разумеется, следовало иначе.

– Что, пацаны, круто наварились? – в два прыжка Гордеев оказался под фонарем, рядом с растерявшимися от неожиданности парнями. – Воровать нехорошо. За это бьют. Может быть, даже ногами.

Ближайшего, того самого, который сжимал в руках кейс, Гордеев ударил в живот. Парня мгновенно перегнуло пополам – не состарилась еще рука, хорошо. Но второй успел среагировать: описав дугу, внушительных размеров кулак впечатался в переносицу адвоката. Гордеев пошатнулся и опустил руки. Теперь, если бы захотели, парни могли бы сделать из него отбивную котлету. Но у них сдали нервы: бросив дипломат, торопливо заковылял в темноту тот, которого сумел ударить Гордеев. За ним, прошипев несколько невнятных ругательств, бросился второй.

Короткая драка в подворотне не произвела на окружающий мир совершенно никакого впечатления: никто не выглянул на шум, не хлопали окна, не было слышно возмущенных голосов. Вот так убивать будут – ни один не поможет. Гордеев прислонился к фонарному столбу, быстро проверил содержимое брошенного к его ногам дипломата. Все вроде на месте… Да, все на месте. Паршивые ублюдки – украсть-то толком не могут. И что крадут – не знают.