Загон - Евгений Прошкин

Сергей Сергеевич глотнул еще водки и окончательно успокоился. Конечно, ерунда. Беглецы дома не отсиживаются, даже самые тупые. А Белкин не тупой. Про то, что от полиции его прикрыли, он, наверно, уже знает, но пуще того знает, что им «неотложка» интересуется, а от нее не прикроет никто. И это он тоже знает. Не тупой же.

Сергей Сергеевич вспомнил, как Гертруда спрашивала, будет ли Белкин ее начальником. Он одним махом допил коктейль и, поставив стакан на крышку терминала, сказал:

– Будет, Гертрудочка. Таким будет начальником, что не приведи господь!

Я очевидно, уже мертв. Плакать не надо, хотя я знаю, ты сентиментален. Для мужика это скверно. Это, Андрюша, признак жестокости. Но хватит лирики, времени у тебя немного. Ты должен был убедиться, что система тестирования интеллекта выродилась в настоящее чудовище. И дело не в том, что ты, я и многие другие попали в блок незаслуженно. Самое страшное, что это может случиться с любым, такова наша система. И – это не уровень развития человека, это степень его полезности для общества. Пример тому – программы освоения космоса, которые были свернуты еще в начале Новейшей Эры. Космос не приносит практической пользы, поэтому все специалисты оказались в блоках. В нашем и соседних районах среди черов живут умные и талантливые люди. Я хотел собрать их побольше, но «неотложка» начала действовать первой. Скоро она истребит нас всех. Надо попытаться что-то сделать малыми силами, хотя бы так. Боюсь, это заранее обречено на провал, но наша акция даст толчок кому-то еще. По моим прикидкам, до пяти процентов живущих в блоках – не черы. В масштабах планеты это огромная цифра, а с нашими мозгами мы превзойдем все полицейские подразделения. Подумай, прежде чем соваться в это дело, но если уже сунулся, действуй немедленно. В базе данных ты найдешь двадцать семь адресов. Разошли по ним «БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ ОТ АКАДЕМИКА». С тобой свяжутся.

Андрей мчался домой, на ходу проговаривая послание от Никиты Николаевича – сбиваясь и снова вспоминая каждую запятую. Спустя десять минут после того как он открыл чемоданчик, письмо стерлось, остался лишь список из двадцати семи сетевых адресов. Андрей плохо представлял, как отправить «приветы от академика», – разве что опять использовать монитор у Вадика.

Завернув терминал в полотенце, Андрей нес его по улице, как внебрачного ребенка – со смешанным чувством гордости и вины. Прохожие не обращали на сверток внимания, и от этого Андрею чудилось, что все намеренно отводят глаза, сторонятся – подальше от профессорской «акции». В чем ее суть, он не знал, но надеялся, что для Республики это будет достаточно болезненно.

Подойдя к лифту, Андрей хотел сразу подняться к Вадику, но все же решил, что сначала нужно зайти к себе.

Гостей он учуял еще в коридоре. Тряпка у порога была сдвинута в сторону, а из квартиры доносились приглушенные голоса – два мужских, как минимум. Андрей положил терминал к стене и снял пистолет с предохранителя. Окошко над рукояткой показывало «97». Хватит. Много народу там быть не могло. Много у Андрея в квартире не поместилось бы.

Он сделал шаг назад и глубоко вздохнул, затем отвел пистолет к плечу и, собравшись с мыслями, врезал ногой по замку.

Дверь треснула и отвалилась набок, Андрей упал на одно колено и направил ствол вперед. Еще не разглядев, что там, в прихожей, он заорал:

– Все легли-и!!

В квартире раздался мягкий стук локтей – люди укладывались на пол. Когда последнее тело приняло горизонтальное положение, воцарилась могильная тишина. Потом из-за косо повисшей двери сказали:

– Белкин… Ты, что ли?

– Профессор?!

– Ну я, я. Давно не виделись?

– А я вас… письмецо ваше получил. Думал, уж все…

– У тебя терминал?!

Никита Николаевич кряхтя поднялся и выглянул в коридор.

– Вот молодец, Андрюшенька!

– Вы живы?..

– Глупый вопрос, согласись. – Профессор принял у него сверток и тут же начал разворачивать.

Изнутри послышался шорох – люди вставали и отряхивались.

– Чужих нет? – спросил Андрей, заходя внутрь.

– Откуда? Мы вдвоем пришли. Я и дружок твой… Да погоди ты, погоди! – крикнул профессора но Андрей уже ворвался в комнату.

Забыв про пистолет, он сшиб Илью с ног. Тот налетел на стул и вместе со стулом опрокинулся назад. Не давая Илье опомниться, Андрей ударил его носком в пах. Повторив, уже по пальцам, он наступил ему на горло и направил ствол в лицо.

Илья инстинктивно закрылся ладонью. Он был так противен, что Андрей его мог бы убить за одно только это.

– Не стреляй!! – рявкнул Никита Николаевич. – Не стреляй, он с нами!

– С вами?!

– Не с «вами», а с «нами». Со всеми нами, и с тобой тоже.

Эльза, ошеломленная таким натиском, мелко закивала. Вадик, выдвигаясь из-за ее спины, жестами подтвердил: «с нами».

– Не чуди, – сказал профессор. – Отпусти человека, нас и так мало.

– Он же из «неотложки»!

– Это ничего. Мы всем рады.

– Был, был… – прохрипел из-под подошвы Илья. – Был в «неотложке». Раньше. Черт!.. Да сойди ты с меня!

– Не понимаю… – молвил Андрей, но ботинок убрал.

– Если я еще жив, то исключительно благодаря ему, – сказал Никита Николаевич.

Андрей с сомнением посмотрел на Царапина.

– И ты тоже, – проворчал Илья. – Благодаря мне… Часы видишь? – Он потряс массивным браслетом. – Мне только кнопку нажать. Я бы успел, даже с отбитыми яйцами.

– И сюда мы пришли, потому что это единственное место, где тебя не ищут, – добавил профессор. – Раз Илью к тебе послали без поддержки и без оружия, значит, не верят, что ты у себя. Значит, именно здесь ты и находишься. Но, кроме нас, этого пока никто не понял. А Илья при мне с начальством связывался, докладывал, что здесь пусто.

– Докладывал, – поддержала Эльза.

– Когда это было?

– Давно. Если что не так, они бы уже приехали, – сказал Никита Николаевич. – Тебя самого-то где носило?

– На конвертер ходил, к Белкину. К тому, дознавателю.

– Иван Петрович на конвертере? Что он там забыл?.. А-а-а!.. – догадался профессор. – Вот оно что… Праздничный тест? Нашего полку прибыло.

– Убыло, – возразил Андрей. – Дознавателя Белкина больше нет.

– Что, сломался?

– Да… вроде того. В общем, на Ивана Петровича не рассчитывайте.

Он убрал пистолет и, протянув Илье руку, помог ему встать.

– Озверел ты, Андрюша! Совсем озверел, – сказал Илья, ковыляя к кровати.

– Это тебе за ту драку в лесу. С тобой они, конечно, спектакль устроили, а меня-то всерьез лупили.