КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ - Евгений Лобачев

Мекит беззастенчиво врал. Лесть была грубой, откровенной и неприкрытой. То есть, именно такой, которую мужчина чаще всего склонен принимать за чистую правду. Встречаются, конечно, подозрительные типы — их подобными песнями не проймешь… но в Глазе Кинжал не сомневался. И, разумеется, не ошибся. Глаз горделиво усмехнулся, приосанился и окинул снисходительным взглядом охранников.

— Понимаю, что ты хочешь сказать, Кинжал… Но и ты меня пойми. Дело вовсе не в трусости… хотя мне плевать, что ты подумаешь. Просто я брал с собой этих парней не для того, чтобы оставить их на полпути. Мы пойдем все вместе.

Сказано это было абсолютно непреклонным тоном. Это могло бы расстроить Мекита… не предвидь он такой расклад с самого начала. В общем-то, будь Глаз более покладист, и этот ход событий устроил бы молодого вора, но так, пожалуй, даже лучше. Кинжал всегда считал, что врага лучше иметь перед глазами, нежели за спиной.

Он в притворном возмущении развел руками и с видимым недовольством проворчал:

— Ладно… Но тогда… Тогда мне понадобится что-нибудь тяжелое.

При этом Кинжал опустился на корточки и начал шарить руками по пожухшей траве. Он рассчитывал найти подходящий крепкий сук, но судьба была к нему благосклонно и приготовила роскошный подарок в виде увесистого плоского булыжника, очень удобно легшего в ладонь.

— Тяжелое? Зачем? — изумился Глаз.

— А вот зачем…

Мекит неспешно поднялся, взвесил камень на руке и вдруг резко без замаха огрел атамана чуть повыше виска. Тот сразу обмяк и повалился в объятия Мекита. Мекит одним быстрым движением вытащил свой кинжал из-за пояса Глаза и, продолжая поддерживать тело атамана под мышки, крикнул охранникам:

— Сюда, скорее!

Кинжал не раз и не два задавался вопросом, отчего боги наделили людей в большинстве своем такой непроходимой тупостью. Или — иногда он пытался быть великодушным — дело все-таки не в тупости, а в замедленной реакции? Так или иначе, и в этот раз тело сработало быстрее мозгов. Охранники, стоящие в трех шагах от Мекита и Глаза, повинуясь нелепой команде того, кто только что вырубил их атамана, два из этих трех шагов проделали. И только один страж успел перехватить секиру в боевое положение.

Кинжал решил, что это достойно небольшого поощрения, и его железный тезка со свистом разрезал воздух, совсем чуть-чуть, самым краешком задев горло более сообразительного воина. И тот увидел Двенадцать Теней чуть раньше своего напарника.

В сторону второго охранника Мекит толкнул Глаза, толкнул сразу же, не успела еще хлынуть кровь из перерезанной яремной вены первого. Но это было даже излишне: горе вояка, отбросив секиру, которая в данной ситуации могла бы успешно поспорить с кинжалом, тянулся к поясу с метательными ножами, которые могли бы стать очень эффективными двумя секундами ранее. Разумеется, у него не было ни малейшего шанса успеть — Мекит прирезал его с оттенком отвращения.

Присев, он спрятал кинжал в правый рукав — на душе стало тепло и радостно, когда верный спутник занял свое законное место. Сняв с первого охранника пояс с ножами — Мекит верил, что у него они могут быть чуть получше, чем у товарища — он положил ладонь на горло Глаза, нащупывая пульс. Жив. Кинжал мысленно похвалил себя за расчетливый удар и, не распрямляясь, юркнул в сторону за ближайшие деревья.

Ждать пришлось недолго. Сначала Мекит услышал треск, затем увидел среди деревьев два силуэта, спешащих к месту событий. Кинжал позволил себе усмехнуться. Сколь бы презрительно ни относился он к стражникам, сейчас он благодарил богов, что эта парочка, конечно же отряженная Званцо вслед за скорпионами, стражниками не была. Дело тут не в таланте, не в способностях и не в сообразительности. Выучка, ничего больше. Никогда бы работники Стражи не поступили бы так неразумно. В крайнем случае пойти на разведку мог один, а второй наблюдал бы с безопасного расстояния.

Эти же Нерожденные, движимые не рассудком, а чем-то вроде животного инстинкта, спешили увидеть все своими глазами. Кинжал милостиво позволил им это, прежде чем один за другим четыре метательных ножа проделали свой короткий путь. По два на каждого — Кинжал не желал рисковать.

Подойдя к Глазу, Кинжал первым делом убедился, что тот пока не спешит приходить в себя. Как раз сейчас не было бы ничего проще расправиться с атаманом окончательно. Но… Кто знает, что за тайна хранится в шатре Глаза, и не сможет ли этим воспользоваться Званцо. Мекиту бы очень этого не хотелось.

С тоской посмотрев на бритый череп Глаза — ну, что за каприз, как палач, честное слово, Мекит достал свой кинжал, мысленно попросил у него прощения за столь недостойное использование и принялся аккуратно соскабливать волосы с собственной головы.

Через несколько минут Мекит, одетый в одежды атамана и с его повязкой на глазу, смотрел на небо из-за ближайших к лагерю деревьев. Он был бы очень рад доброй грозовой туче, но… как говорил один его товарищ по ремеслу, жри, что дают. Небольшое облако тоже неплохо. Кинжал дождался, когда оно поглотило луну, превратив яркий желтый шар в блеклое размытое пятно, и решительно вошел в лагерь.

Походку, осанку и всю манеру движений атамана он копировал идеально. Ростом он малость уступал Глазу, но это не вызывало у него опасений. Люди видят то, что хотят видеть. Костров в лагере было уже значительно меньше, и Мекит выбирал маршрут к шатру подальше от них. Впрочем, кто из солдат захочет лезть на глаза… то есть, на глаз генералу?

Самое сложное было в непосредственной близости от шатра, и Кинжал прекрасно это понимал. По счастью, Званцо рядом не было. На случай этой нежелательной встречи у Кинжала было заготовлено несколько вариантов на выбор, но одним из самых вероятных из них было бы стремительное бегство.

Два охранника у шатра. На этот раз — девы. Свои знаменитые пращи они оставили где-то в другом месте, но широкие мечи выглядели вполне внушительно. В нескольких шагах от цели Кинжал оглянулся назад, довольно естественным жестом, словно разглядывая нечто, мимо чего только что прошел. А уже входя в шатер и повернув голову обратно, отмахнулся рукой от тучи комаров, кружащих перед лицом.

Еще обдумывая свой план, Мекит гадал, не станет ли помехой на самом завершающем этапе банальная темнота. Искать свечу и огниво в чужом шатре наощупь… С одной стороны, ничего непреодолимого, Кинжал обладал достаточными воровскими навыками. Но с другой стороны, он понятия не имел, что вообще находится в шатре. Это смущало, особенно в свете щепетильности, с которой Глаз к содержимому шатра относился.

Была робкая надежда, что свеча горит в шатре постоянно — в конце концов, такая большая шишка как Глаз может позволить себе не экономить свечи.

Действительность превзошла самые смелые ожидания. Не одна, а целых пять свечей поливали пространство шатра своим светом. Первым делом Кинжал обратил внимание именно на это. Потом на то, что свечи располагались в углах правильного пятиугольника. Потом — на вычерченный чем-то черным на полу контур этого пятиугольника. И только после этого Кинжал поднял глаза и увидел человека внутри.