Девушка из письма - Эмили Гунис

Ребенок вел себя тихо и осторожно, но Айви, пользуясь драгоценными минутами наедине с Эльвирой в сушилке, в конце каждого дня постепенно выяснила кое-что. Девочке было шесть лет, но уже скоро исполнялось семь. Спала она в комнате на чердаке. Первые шесть лет жизни она провела в приемной семье, но затем ее вернули в Святую Маргариту, потому что она «совершила дурной поступок». Какой именно, не рассказывала, а Айви относилась к ней бережно, предварительно репетировала в голове каждый интересующий ее вопрос, прежде чем озвучить его. Но существовала незримая черта, и Эльвира явно не желала пересекать ее. Когда Айви спрашивала ее о покрытых пятнами крови бинтах или интересовалась, жили ли на чердаке вместе с ней другие дети, достаточно ли ей давали еды, у Эльвиры начинали дрожать руки, и она замыкалась в себе.

После нескольких попыток докопаться до правды, видя, как Эльвира с трудом сдерживает слезы, Айви сдалась, и они начали разговаривать на другие темы. О том, что мыслями уносило их прочь из мрачных стен Святой Маргариты обратно в мир обычных людей, по которому обе очень тосковали. Как бы хотелось им выйти однажды в разгар лета на огромное, открытое со всех сторон поле, полежать на коврике для пикников поверх мягкой травы, а потом посидеть на солнышке, поедая любимую еду. Свежий хлеб с сыром, толстенные ломти пирога со свининой, целые банки джемов и хрустящие красные яблоки.

А потом однажды Эльвира не появилась в прачечной.

В тот день Айви не находила себе места от охватившего ее панического страха за девочку, молясь, чтобы причина ее отсутствия была наилучшей из возможных: ей подобрали новых и очень хороших приемных родителей. Но не могла избавиться от предчувствия, что все обстоит гораздо хуже. Она уговорила Патришию проверить, не попала ли Эльвира в лазарет. Но там ее не оказалось.

Как и прежде, Эльвира исчезла на месяц, и Айви была не в состоянии думать ни о чем другом. Ей казалось, что, горюя по Роуз, она смогла найти утешение в маленькой девочке, но теперь и она тоже навсегда пропала из ее жизни.

Затем так же внезапно, как исчезла, Эльвира снова появилась.

В сушилке она поведала Айви о том, чего натерпелась, насколько плохо ей было всякий раз, когда появлялись доктора и делали уколы.

«Нам всем там приходилось самим ухаживать друг за другом», – добавила она.

«Что значит «нам всем»?» – спросила Айви, поглаживая Эльвиру по волосам.

«Всем детям на чердаке».

6 февраля 2017 года, понедельник

Как только они оказались в квартире Китти, Сэм позвонила Нане, чтобы узнать о состоянии Эммы. Дочь по-прежнему чувствовала себя неважно, но, как казалось, постепенно выздоравливала.

– Что-то еще случилось, Нана? У тебя расстроенный голос.

– Все в порядке, милая. Я просто устала, – ответила Нана очень тихо.

– Я собираюсь взять на сегодня отгул из-за болезни Эммы и скоро приеду к вам, – пообещала Сэм.

– Не стоит тебе этого делать, дорогая, – сказала Нана. – У тебя могут возникнуть проблемы на работе. Бен собирался навестить нас ближе к обеду.

– Нет, я смогу, Нана. Ты, похоже, совсем выбилась из сил, и меня это очень тревожит. Мне предстоит небольшая поездка, чтобы забрать свою машину, но я вернусь как можно скорее. Надеюсь, к одиннадцати. Эмма больна. Мне необходимо побыть с ней.

– Хорошо. Я тебя очень люблю, милая моя. Не нужно так волноваться из-за нас.

– Я тоже тебя люблю, Нана. До встречи.

– У тебя была возможность прочитать последнее письмо Айви? – спросила Нана, когда Сэм уже собиралась закончить разговор.

Голос Наны заметно дрогнул. Стало ясно: история Айви задела бабушку за живое так же сильно, как и ее саму. Однако столько всего произошло с тех пор, как Нана отдала ей письмо прошлым вечером, что она не успела даже бегло просмотреть его.

Завершив звонок, Сэм порылась в сумке и достала небольшую пачку писем Айви, сняла бархатную резинку и открыла последний полученный конверт. Она поспешно прочитала письмо, понимая, что Китти может появиться в любой момент. Содержание письма оказалось таким же душераздирающе печальным, как и во всех других, но в этом упоминалась леди по имени миссис Хелена Кэннон, занимавшаяся подбором приемных семей для детей из Святой Маргариты. Как только ей попалась на глаза фамилия Кэннон, у Сэм замерло сердце. Неужели это была мать Китти? Она быстро зашла с телефона в интернет и нашла в поисковике информацию: мать Китти действительно звали Хеленой. Она умерла скоропостижно и совершенно неожиданно во время диализа в больнице.

– Все в порядке? – спросила Китти, появившись у нее за спиной и протягивая кружку с чаем.

Сэм улыбнулась ей, убирая в сумку мобильник и пачку писем.

– Да, спасибо. Благодарю за чай, – ответила она, глазами пробегая по комнате. Квартира выглядела просторной и современной, с окнами от пола до потолка, из которых открывался вид на Темзу. В гостиной создавали уют тяжелые шторы, плотные ковры и лампы, излучавшие теплый свет и расставленные повсюду. Над письменным столом в углу висел обрамленный гобелен. Надпись на нем гласила: «У вас и волосы на голове все сочтены. Ничего не бойся».

Сэм внезапно почувствовала легкое головокружение. Она уже не помнила, когда в последний раз ела. У нее отяжелели веки. Пришлось оглядеться в поисках опоры. Все в квартире блистало безукоризненной чистотой, и она ощутила себя манекеном на витрине магазина и не решалась сесть ни на один из предметов мебели, боясь оставить на обивке пятна.

– Присаживайтесь, Саманта, – пригласила Китти, указывая место на диване рядом с собой. – Вы что-то побледнели. Расслабьтесь. Будьте как дома.

– Спасибо, – отозвалась Сэм.

Они недолго сидели молча. Сэм старалась вернуть равновесие. Пыталась разобраться, откуда взялся этот душевный дискомфорт. Будьте как дома. Но любому дому положено иметь множество личных вещей хозяев, фотографий, сувениров. Она бывала в сотнях других гостиных, чтобы взять у людей интервью, выслушать их истории, но нигде ее не посещало подобное ощущение. Хотя все вещи здесь были подобраны в тон друг другу, создавали с виду идеальную обстановку, в окружавшем пространстве царила безликая пустота. Она тщетно искала глазами снимки Китти с членами семьи или с друзьями. Да, красиво, такой же красивой была и сама Китти. Однако в комнате ничто не давало ни малейшей повода для размышлений, ни капли информации о хозяйке дома. Поиски любых упоминаний о Хелене Кэннон, как понимала Сэм, заранее обречены на неудачу.

– Вы говорили по телефону со своей бабушкой? – Китти пристально посмотрела на Сэм.

– Да, – ответила она, отпивая чай. Ничего удивительного, что она чувствовала себя странно, подумалось ей. Она сидела в квартире Китти Кэннон, после бессонной ночи, проведенной в поисках подробностей для материала, готовить который ей лично запретил ее босс. – Я и моя дочь живем вместе с ней. Она к нам очень добра. Без нее я бы не справлялась.