Стрелок - Михаил Михеев

– Ну, что скажешь?

– А что я должен говорить? – удивился Павел.

– Тоже верно, не должен. Тогда скажу я. Тебе не кажется, что мы заполучили большую проблему?

– С чего ты взял? Ну, помогли людям… Передохнут немного и уйдут, – не слишком уверенно отозвался Павел.

– Три раза «Ха!», – без выражения прокомментировал Александр. – Ты сам-то в это веришь?

– Ну…

Сделав из затянувшейся паузы вывод о том, что продолжения не будет, Александр раздраженно хмыкнул.

– Твое «ну», я так понимаю, – это тщательно замаскированное «нет»? Ладно, молчи, и так все ясно. Давай я тебе расскажу свое видение ситуации, а ты укажешь, где я не прав, годится?

– Давай…

– Итак, сваливать куда-либо эта орда совершенно не жаждет. Не знаю уж, ты и впрямь не обращаешь внимания или старательно убеждаешь себя в том, что ничего не происходит… Ничуть не удивлюсь, если так – защитная реакция психики и все такое… Только, как бы то ни было, эти бабы уже вовсю обустраиваются, причем с такой скоростью, что я охренел. Их, кстати, можно понять. Не знаю уж, кто они и откуда, но вся эта компания явно оказалась в глубокой заднице на букву «Ж». Вот и пытаются теперь зацепиться за любой островок спокойствия и стабильности, ну или за то, что им кажется таковым. Конкретно сейчас в их понимании эта роль уготована нам. Не знаю, как ты, а я, откровенно говоря, не в восторге. Теперь можешь начинать меня поправлять.

– Пока все логично, – мрачно буркнул Павел.

– Очень хорошо. Точнее, плохо, я был бы не против ошибиться. Фокус в том, что в данной ситуации они нам не только не нужны, но даже опасны.

– Ну, это ты загнул…

– Отнюдь. Подумай сам. Во-первых, эта орава нас демаскирует. Вдвоем-то мы бы просто засели в норе, и нас никто не увидел и не услышал, а когда десять человек – это намного хуже. Лагерь сразу же разрастается до немалых размеров. Дети бегают, шумят, галдят… Им ведь не объяснишь, что надо постоянно вести себя тихо. Но это отнюдь не самое хреновое, надеюсь, мы ушли достаточно далеко от населенных мест, и народу тут мотается не так и много.

– И что же, по-твоему, самое хреновое?

– Жратва. Точнее, ее отсутствие. Понимаешь, того, что у нас было, с избытком хватало для двоих, но сейчас запасы придется делить на двенадцать, при этом один – раненый, которому требуются силы, а значит, калории не урежешь, и шестеро детей, которым тоже надо и двигаться, и есть. Причем, что характерно, отучить их ни от того ни от другого не получится. Они на вид-то меленькие, а жрут, как в той рекламе.

– Это в какой?

– Желудок у котенка не больше наперстка… А влезает целое ведро, – скривился Александр. – Я сегодня на них посмотрел и подумал: если китайцев научить есть ложками, наступит всемирный голод.

– Ну уж, здесь ты и впрямь загнул. При чем тут китайцы?

– Да ни при чем, ассоциация просто – такие же маленькие и шустрые. Но факт остается фактом, еду в навоз ребятишки переводят лихо, и если этот народ тут останется, нам еды хватит, дай бог, на неделю. А потом будем лапу сосать, вот так-то.

– И что ты предлагаешь? Гнать их?

– Гнать надо было раньше. Точнее, не гнать, а не попадаться им на глаза, они бы сами ушли. Но тут мы оба лопухнулись, я со своей неуклюжестью, а ты со своим желанием помочь. Кормилец, блин… Тоже мне, нашлась мать Тереза. А теперь нам остается их кормить, поить и обогревать.

– Если честно, – задумчиво произнес Павел, – я думал, ты предложишь все же их прогнать. Или как вариант. – Тут он чиркнул ребром ладони по горлу.

– Угу. Сначала я с тобой на пару его лечил, а потом – бабах?

– Ну, кто знает…

– Спасибо.

– Извини.

– Ладно, проехали. А насчет прогнать… Понимаешь, у меня в семье, кроме деда, ушло на фронт еще восемь человек. А дед вернулся один. И еще. Я никогда не смотрю фильмы про войну, где есть документальные кадры. Потому что каждый раз смотришь на этих солдат и думаешь: а кто из них вернулся? Надеюсь, я ответил.

– Да, вполне… Ты в чем-то даже патриот. Не ожидал, честно.

– Какой уж есть, – слегка обиделся Александр.

– Да я не со зла. Просто в наши дни даже такой патриотизм редкость. Ладно, не дуйся.

– Тогда больше не говори глупостей.

– Уговорил, не буду. И все же что ты предлагаешь?

– Для начала узнать, кто они, каким ветром их занесло в эти места. А потом уже будем решать остальные проблемы. Тем более их общество нам терпеть месяц, не больше. Выкрутимся как-нибудь.

Разговор с вновь прибывшими состоялся в тот же день, вечером. Говорила в основном старшая из женщин, которая, помимо габаритов, очевидно, имела еще и привычку командовать. Во всяком случае, она сразу же попробовала поставить себя главной, но Александр осадил ее всего одной фразой, просто пообещал, что сейчас они соберутся и уйдут, а беженцы со своими проблемами пусть сами разбираются. У диверсантов же приказ, и им совершенно неинтересно, когда у них под ногами крутятся. Баба оказалась достаточно разумной, чтобы сообразить: диверсанты, на которых повезло случайно наткнуться, им нужнее, чем они им. Уйдут, и что тогда? Даже если оставят припасы (не факт), хватит их ненадолго, да и защитить беженцев, случись что, некому. Она сбавила обороты, но чувствовалось, проблемы с ней еще будут. Люди с подобным характером не из тех, кто довольствуется вторыми ролями, а напарникам и без нее жилось неплохо, и центр напряженности в их резко увеличившемся коллективе образовался моментально.

История этих людей проста до банальности, и диверсанты, как оказалось, уже приняли в ней участие, причем самым непосредственным образом. Бежали они из той самой деревни, где диверсанты совсем недавно вначале транспортом разжились, попутно истребив гарнизон, а потом ударно перемолотили зондеркоманду. Потому в какой-то степени явились причиной обрушившихся на деревню бед.

Деревенские, чудом избежавшие запекания в собственном соку, соображали быстро. Наверное, работу мозгов в известной степени стимулировала опасность, но все равно надо отдать им должное, медлить никто не стал. Независимо друг от друга придя к единственно правильному выводу о том, что в покое их теперь точно не оставят, жители в темпе собрали шмотки, дабы валить куда подальше. Ну, новостью это не было. Собственно, диверсанты наблюдали этот процесс, что называется, вживую.

Дальнейшие события показали, что немцы, как оказалось (тоже мне, новость, фыркнул Павел, а Александр лишь согласно кивнул), действовали не только дисциплинированно, но и оперативно. Никто из беглецов, естественно, не знал, когда началась большая охота, но их настигли всего через трое суток и сразу крупными силами. Значит, нашли еще раньше и какое-то время вели наблюдение, не показываясь на глаза и наводя основные силы. Атаковавшие были не доморощенными полицаями и даже не солдатами из какого-нибудь местного гарнизона. Нет, беглецов взяли в оборот рослые ухари в камуфляже, вооруженные в основном автоматическим оружием. Очевидно, командование оккупантов не только разозлила, но и насторожила потеря в столь короткие сроки сразу двух подразделений плюс, скорее всего, жители малость ощипанной ими деревни тоже в стороне не остались. Настучали, как пить дать, настучали, что в этих местах появились крутые диверсанты. Не обычные партизаны, с которыми немцы имели дело уже почти год, а хорошо подготовленные специалисты, вначале стреляющие, а потом уже разбирающиеся, кого, собственно, пристрелили. Как бы то ни было, фрицы задействовали, похоже, специальный антипартизанский отряд – егерей, или как их тут называли. Работу свою эти молодцы и впрямь знали неплохо.