Десантура против морпехов - Сергей Зверев

За сотни километров от Камчатского полуострова, на тихом, безлюдном просторе американских прерий, в уютном, добротно построенном ранчо Артур Кларк только-только просыпался. Разбуженный яркими лучами утреннего солнца, проникавшими в комнату, расположенную на втором этаже, он медленно открыл глаза и потянулся. Теперь ему никуда не нужно было спешить, его настоящее представляло собой неспешную размеренную жизнь фермера-отшельника. Тишина, царившая в доме, поначалу была непривычна, однако спустя некоторое время Артур привык к своему одиночеству. Конечно, ему не хватало той повседневной суеты, которая сопровождала Кларка почти всю жизнь.

Иногда он с тоской вспоминал о море и часто просыпался ночью с явным ощущением, что он находится на авианосце, он даже отчетливо слышал шум самолетов, идущих на посадку или готовящихся взлететь. Но звуки, издаваемые этими крылатыми машинами, теперь приводили его в бешенство. Все, что было связано с самолетами, напоминало ему о его дочери, погибшей вдали от родины, на бескрайних заснеженных российских просторах. Артур винил себя за то, что не смог предотвратить эту трагедию, но в то же время прекрасно понимал, что не в силах был этому помешать.

«Как резко все может измениться», — думал Кларк, глядя на ползущую по потолку муху. Порой адмиралу самому хотелось превратиться в одно из таких созданий и беззаботно кружиться над головами людей, подчиняясь только своим инстинктам. Сегодня прошел ровно год с момента гибели Анджелы, и, наверное, именно поэтому все эти воспоминания так нахлынули на отца. Но он взглянул на часы — сегодня ему предстояло много дел. Артур поднялся, находясь все еще в задумчивом состоянии, и отправился принимать душ.

Водные процедуры довольно быстро привели его в чувство. Из кухни послышался щелчок закипевшего чайника. Кларк поспешил на кухню. Приготовив себе несколько бутербродов и сварив кофе, он принялся завтракать. Через полчаса адмирал уже одевался, стоя перед зеркалом. Выйдя из дома, он захлопнул дверь и отправился в гараж. Запрыгнув в свой джип, он резко выехал и направил машину в сторону шоссе на Арлингтон. Автомобиль с приличной скоростью мчался по дороге. Кларк всегда был любителем быстрой езды. Скорость помогала ему расслабиться, в такие моменты он полностью сливался с автомобилем и мог ни о чем не думать. Теперь это ему было явно необходимо.

Шоссе выглядело пустынным, лишь изредка навстречу проносились машины. Он не обращал на них внимания. Дорога постепенно убаюкивала его, и, когда впереди появился автомобиль полиции с синими маяками, он даже не сразу сообразил, что превышает скорость, и только когда оказался в непосредственной близости от полиции, сбавил обороты. Как видно, у служителей порядка были какие-то срочные дела, поскольку они не обратили на джип никакого внимания. Проехав мимо, Кларк подождал, когда полицейская машина исчезнет из зеркала заднего вида, и вновь прибавил скорость. Теперь он включил музыку и сосредоточился на управлении. Прошло несколько часов, прежде чем адмирал добрался до города. Подъехав к главным воротам, ведущим на кладбище, он заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья.

Кларк не спешил выходить. Ему нужно было собраться с духом, чтобы еще раз, спустя год оказаться на могиле дочери. Он просидел так около пятнадцати минут, затем, выдохнув, аккуратно взял цветы, лежавшие сбоку от него, и медленно вылез наружу. Вокруг кладбища стояло несколько рядов машин. Некоторые посетители скромно несли небольшие цветочки, другие же тащили огромные венки. Один венок был настолько велик, что его несла пара.

«Скольких людей постигло такое же горе», — думал адмирал, глядя на длинные ряды памятников, под которыми покоилось несколько тысяч солдат и офицеров вооруженных сил Соединенных Штатов. На кладбище, скорее похожем на городской парк, было аккуратно и чисто. Кларк прекрасно знал, где находится могила Анджелы, но за этот год кладбище успело разрастись, и сейчас он не без труда нашел нужную аллею. Неожиданно он остановился и принялся пристально всматриваться вперед. Его внимание привлекла фигура человека, стоящего рядом с могилой его дочери. Из-за приличного расстояния адмирал сразу не смог разглядеть незнакомца. Кларк двинулся дальше, и, когда подошел совсем близко, наконец-то узнал его. На несколько секунд он замер в нерешительности. Кларку вовсе не хотелось сейчас с кем-нибудь говорить, но человек повернулся в его сторону. Это был Джон Симмонс. Он, видимо, тоже узнал адмирала и, потупив взгляд, отошел немного в сторону, уступая дорогу. Кларк приблизился к памятнику, дотронулся до него рукой, положил цветы и только тогда повернулся и кивнул в знак приветствия Симмонсу. Тот отвел взгляд в сторону. Потоптавшись на месте, Симмонс подошел к адмиралу и, пожав ему руку, двинулся по направлению к выходу. Кларк молча стоял и смотрел ему вслед.

Теперь, по прошествии года, адмирал изменился, и ему не было никакого дела до этого человека. Когда отставку приняли, Кларк поселился на своем ранчо и почти ничего не слышал о судьбе Симмонса. Но от новостей избавиться ему не удалось, и он как-то совершенно случайно узнал от старых знакомых из ведомства, что Симмонса после тех злополучных событий лишили всех регалий и заслуг, фактически вычеркнув его имя из истории Пентагона. Теперь он был никем, «человеком, который никому не нужен». А ведь до этого он подавал большие надежды, даже метил в сенаторы…

Но прокола в той операции ему простить не смогли. Русские решили не раздувать скандал, и поэтому несколькими громкими отставками все и ограничилось.

Кларк в раздумье присел на небольшую скамеечку рядом с памятником.

Громкого скандала из-за конфликта на Камчатском полуострове не получилось. Американская сторона, конечно же, официально не признала себя виновной в шпионаже. Русские, в свою очередь, прекрасно понимали, что в случае раздувания дипломатического конфликта они ничего не выиграют. Тогда было принято решение прекратить расследование и оставить все на своих местах. Конечно, Батяня, которому пришлось рисковать на Камчатке своей жизнью, думал несколько иначе, однако мнение майора в таких случаях имело слишком малый вес. Естественно, он как настоящий боец и руководитель операции взял на себя часть вины за гибель десантников и потерю самолета-разведчика. Лавров объяснил, что из-за собственной халатности он недооценил опасность ситуации и вовремя не разгадал замысел Анджелы. Конечно, отговаривать от таких показаний его никто не стал, поскольку такой поворот событий устраивал абсолютно всех. Все же, учитывая успешный для русской стороны исход дела, майору Лаврову торжественно вручили орден, а вот с погонами подполковника решили повременить. Десантник прекрасно осознавал, что по-другому и быть не могло. Единственное, что было неприятным, так это позиция, которую во всех этих разбирательствах занял Минин. Ведь он обещал Ларову поддержку, а в нужный момент пошел на попятную…

Батяня уже почти не вспоминал об этой истории, у него, как всегда, было много работы. Он вновь должен был готовить молодое пополнение десантных войск и делать из них настоящих защитников Родины. Которая, как он надеялся, их не забудет.