Француженки не крадут шоколад - Лора Флоранд

– Восхитительно, – пробормотала она.

Сильван попытался скромно потупить взор, но ему не раз говорили, что скромность не относится к числу его достоинств.

– Пустяки. Просто un petit truc[122].

– И вино идеально.

Взяв бутылку, Кэйд взглянула на этикетку, совершенно примитивную, вероятно, предназначенную для юного племянника какого-нибудь знакомого vigneron[123].

– Откуда у тебя такое чудесное вино?

– Когда я навещаю родителей, мы гуляем по разным крошечным виноградникам. Я хотел бы…

Он едва не сказал: «Я хотел бы показать их тебе в скором времени», но если они не могли пока уверенно говорить даже о следующей встрече, то он совершил бы ошибку, предположив, что через пару месяцев они поедут вместе на юг навестить его родителей. Кэйд помогала руководить компанией, которая зарабатывала более тридцати миллиардов долларов в год. И сейчас просто приехала сюда в отпуск.

– Non, attends[124], по-моему, эта бутылочка от месье Жака.

Она удивленно посмотрела на него. Он обожал ее синие глаза. От каждого ее взгляда Сильван испытывал возбуждение во всем теле, физиология подавляла разум, и ему хотелось заключить Кэйд в объятия.

– Это один человек, который стучится в мой дом каждую осень и предлагает заказать партию вина с мелких виноградников.

– То есть какой-то человек просто заходит к тебе и предлагает купить вино, произведенное на маленьком, никому не известном винограднике? Неужели правда?

Для него это, видимо, в порядке вещей. Тот месье Жак знал, какие у него простые и несколько наивные предпочтения. Сильван la bonne poire?[125]

К сожалению, эта квартира не обеспечена большим cave[126]. В прошлом году Жак уговорил его заказать так много, что ящики пришлось ставить в спальне. Чтобы хоть немного освободить жилое пространство, Сильван подарил пару дюжин бутылок своим служащим на Рождество.

Сквозь ее бурную радость пробивались иные чувства, переходящие в странное и задумчивое томление или чувственную жажду, и ему захотелось, чтобы эти чувства она испытывала именно к нему. Если бы Кэйд жаждала его, то он мог встать из-за стола, забыв об ужине, и удовлетворить ее желания прямо сейчас. Господи, быть желанным с такой страстью…

– А как ты думаешь, выгодно ли будет поставлять «Шоколад Кори» на европейский рынок? – неожиданно спросила Кэйд.

Неужели в этом крылась причина ее влечения к нему, ее томления и желания? Деловой подход к жизни никогда не покидал ее? Наверное, подумал Сильван. Ведь и его не оставляли мысли о шоколадных изысканиях.

– Нет, не выгодно, я надеюсь, – ответил он.

Кэйд прищурилась, и взгляд стал холодным.

– А я уверена, что европейцам мог бы понравиться шоколад высшего качества с твоим именем.

– Когда им хочется чего-то подобного, то они знают, где это найти.

– Плохо, если «Марс» завоюет весь европейский рынок. Или «Тотал фудс». – Она вздохнула. – И я знаю, что в этом плане желания у нас с отцом совпадают.

Сильван положил в рот большой кусок стейка, сочтя, что набитый рот лучше всего избавит его от необходимости высказывать свое мнение по поводу борьбы между компаниями Кори и «Тотал фудс» за вкусы его соотечественников.

– С тем же успехом мы могли бы продать страну «Макдоналдс» и покончить с ней, – пробурчал он, подумав: «Черт побери, кусок оказался недостаточно большим». – Ты же не хочешь, надеюсь, заставить французов полюбить плавленый сыр?

Она скрипнула своими безупречными зубками и сердито взглянула на него.

– Лучше я посоветуюсь с Кристофом. Уверена, что у него появятся кое-какие полезные для нас идеи.

– Знаешь, если тебе захочется обвинить кого-то, кроме себя, в возникновении скандальной истории Похитительницы Шоколада, то могу подсказать, что именно Кристоф в своем блоге с удовольствием распускает слухи о личной жизни людей, – произнес Сильван, мысленно добавив: «И присваивает себе чужие фантазии».

– Да, но он – славный парень. Забавный.

Сильвана охватило раздражение.

– К тому же сообразителен, понимает, чего хотят европейцы, и поможет мне, если я попрошу его, – заметила Кэйд.

– Да уж, тут я тебе не помощник, – твердо заявил Сильван.

Он представил, как хватает Кристофа за грудки и трясет. Нет, лучше послать ему коробку отравленных конфет, а потом наблюдать, как он внезапно свалится со стула. И предпочтительно умрет, корчась от боли, медленной мучительной смертью. Достойная месть.

– Кристоф – слабовольный подпевала, – усмехнулся Сильван. – А у меня высокие требования.

– Может, мне следовало бы просто выкупить чью-нибудь фирму? – задумчиво, словно размышляя вслух, проговорила Кэйд. – Так считает мой отец. «Валрону», например. Это могло бы стать более выгодным.

– В каком смысле?

Сильван понимал, что ему следовало бы держать язык за зубами, но даже ради ее пылкой страсти, ради их близости не мог продать свою душу и душу своей страны.

– До какой ущербности ты хочешь довести вкусы моей страны? – Он махнул рукой в сторону ее сумочки, где лежал «Шоколад Кори».

Кэйд нахмурилась, опустила голову и потерла задумчиво нахмуренный лоб. Она выглядела усталой и печальной. Вновь появилось ощущение хрупкости. Но Сильван не мог помочь ей. Не мог, не собирался помогать ей понимать, как завоевать французский рынок каким-то массово произведенным шоколадом, своего рода незаконнорожденным отпрыском его здешнего мастерства, его души.

– И вообще, зачем тебе это нужно? Разве у вас недостаточно денег?

Кэйд промолчала. Ей не хотелось говорить ему о своих причинах.

Почему женские головы вечно забиты дурацкими проблемами? Неужели нельзя просто наслаждаться приятным вечером?

– Хочешь, чтобы я сбегал и принес немного зефира и печенья?

Ее лицо прояснилось. Отвлекающий маневр сработал. Хотя бы подумала, что он принес в жертву собственный вкус.

– Показать тебе, как готовить «Сух-мо»?

– Конечно.

Такой уж он простофиля. Увы, ему очень нравилось смотреть, как Кэйд улыбается. Вот так Сильван Маркиз, известный как лучший шоколатье Парижа, оказался вдруг втянутым в приготовление «Сух-мо» из зефира, печенья и дешевого массового шоколадного батончика, которыми его не удавалось соблазнить с трехлетнего возраста.