Поцелуй теней - Лорел Гамильтон

– Исцелить одного ободранного шелки – ерунда. Я видел,как сидхе поднимают горы с морского дна, затопляют целые города, когда приходятв силу. Тебе еще повезло.

Мне вдруг стало страшно.

– Ты хочешь сказать, что мой приход в силу мог вызватьсерьезное стихийное бедствие?

– Да.

– Вообще-то меня кто-нибудь должен былпредупредить, – сказала я.

– Никто из нас не знал, что ты нас покидаешь, и потомуне дал тебе прощального совета. И никто не знал, что у тебя есть вторичныесилы, Мередит. Королева была уверена, что раз семь лет с Гриффином и годыдуэлей не пробудили твоих сил, то там и будить нечего.

– А почему сейчас? – спросила я. – После всехэтих лет?

– Не знаю. Знаю только, что ты – Принцесса Плоти, и утебя есть еще одна рука силы, которая пока не проявилась.

– Для сидхе редкость – иметь более одной руки силы.Откуда же у меня две?

– Твои руки проплавили два металлических прута накровати. Два прута, по одному на каждую руку.

Я встала и шагнула от него подальше:

– Откуда ты знаешь?

– Я видел с балкона, как ты спишь. Видел спинкукровати.

– А почему ты не дал мне о себе знать?

– В тот момент твое состояние можно было бы назватьнаркотическим сном. Вряд ли я мог бы тебя разбудить.

– А в ту ночь, когда ты послал пауков? У АлистераНортона?

– Ты говоришь о человеке, который приносил жертвысидхе?

Это меня поразило, и я уставилась на Дойла:

– О чем ты, Дойл? Когда Нортон приносил жертвы сидхе?

– Когда крал силу у женщин с помощью Слез Бранвэйн.

– Да нет, я там была, чуть сама не стала его жертвой.Не было церемонии вызова сидхе.

– В первом классе любой школы этой страны учат, чтосидхе запретили только одну вещь, когда нас сюда пускали.

– Нам запретили выдавать себя за богов. Нам нельзя бытьобъектом культа. Мне это объяснил дома отец, потом в школе по истории, потом погосударству и праву.

– Ты единственная среди нас, кто учился с обыкновеннымилюдьми. Это я иногда забываю. Королева была вне себя, когда узнала, что принцЭссус записал тебя в общественную школу.

– Она меня пыталась утопить, когда мне было шесть,Дойл. Утопить, как топят чистопородного щенка с неправильным окрасом. Не думаю,что ей было хоть сколько-нибудь интересно, в какую школу меня отдали.

– А я вряд ли видел королеву настолько удивленной, какв тот раз, когда принц Эссус забрал тебя и свою свиту и поселился средилюдей. – Он улыбнулся – чуть сверкнуло белое в темном лице. – Кактолько она поняла, что принц не намерен терпеть недолжного обращения с тобой,она стала заманивать его обратно ко двору. Она многое ему предлагала, но ондесять лет отказывался. Достаточно долго, чтобы ты выросла из ребенка в женщинусреди людей.

– Если она была так возмущена, почему она столькимпредставителям Неблагого Двора разрешала нас навещать?

– Королева и принц оба боялись, что ты станешь слишкомчеловеком, если не будешь видеть своих соплеменников. Хотя королева не одобрялавыбор свиты, сделанный твоим отцом.

– Ты о Кеелин, – уточнила я.

Он кивнул.

– Королева никогда не могла понять, зачем он взял тебев компаньонки фею без капли сидхейской крови в жилах.

– Кеелин – наполовину брауни, как и моя мать.

– И наполовину гоблин, – напомнил Дойл, – аэтой крови в тебе нет.

– Гоблины – пехота армии Неблагого Двора. Объявляютвойну сидхе, но начинают ее гоблины.

– Это ты повторяешь своего отца.

– Да. – Я вдруг снова устала. Эти краткие вспышкивеселости, увлекательнейшие возможности новых сил, возвращение ко Двору – всеэто не сняло усталости, вымотавшей меня до костей. Но еще одно я должна былаузнать. – Ты сказал, что Алистер Нортон поклонялся сидхе. Что ты имел ввиду?

– То, что он с помощью ритуала вызывал сидхе, когдасидел на кровати посреди круга силы. Я узнал эти символы. Ты ритуала неувидела, потому что даже самому необразованному человеку известно: вызыватьсилу сидхе ради магии запрещено.

– Он выполнял ритуал до того, как приходилаженщина! – догадалась я.

– Именно так.

– Я видела в зеркале какого-то сидхе, но не виделалица. Ты не почуял, кто это?

– Нет, но кто-то достаточно мощный, чтобы я не могпробиться. Я мог только послать тебе мое животное и мой голос. А меня непустить очень непросто. Для этого многое нужно.

– Так один из сидхе себе позволил...

– Или позволила, – уточнил Дойл.

Я кивнула:

– ...или позволила себе стать объектом поклонения, иони дали Слезы Бранвэйн смертному, чтобы тот использовал их против фей.

– Вообще-то людей с фейрийскими предками не принятосчитать феями, но в данном случае – да.

– За допущение поклонения – смертный приговор, –сказала я.

– Допустить использование Слез против фейри – этозначит быть осужденным на пытку на неопределенный срок. Некоторые предпочли бысмерть.

– Ты сказал королеве?

Дойл оттолкнулся от пола и встал.

– Я сообщил ей о сидхе, который или которая разрешилисебе поклоняться, и о Слезах. Теперь я должен сказать ей, что у тебя есть рукаплоти и что ты получила крещение кровью. Еще она должна знать, что предатель –не Шолто, но тот, кто говорил с ним от имени королевы.

Я вытаращила глаза при этих словах:

– То есть она послала только тебя, одного, против Шолтои всех слуа, когда решила, что он сорвался с цепи?

Дойл ничего не сказал.

– Не хочу тебя обидеть, но тебе нужна была поддержка.

– Нет, она меня послала доставить тебя домой до того, какШолто уехал из Сент-Луиса. Я приехал в тот вечер, когда послал пауков тебе напомощь. А Шолто двинулся в путь только на следующий день.

– Значит, кто-то узнал, что королева хочет менявернуть, и меньше чем за сутки разработал план, как меня убить.

– Очень на то похоже, – согласился Дойл.

– Ты был рядом с королевой, кроме тех случаев, когдаона посылала тебя убивать, – сколько? Шестьсот, восемьсот лет?

– Тысячу двадцать три года, если быть точным.

– Тогда, если она не посылала тебя меня убить, зачембыло посылать тебя? Есть другие из ее Воронов, которым я доверяю больше.

– Больше доверяешь или больше симпатизируешь? –спросил Дойл.