Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

надевать. Только вернувшись в дом г-жи де Соммьер, он пошарил внутри и извлек на свет скатанную в трубочку бумажку, на которой неровными буквами было нацарапано несколько слов – видно, рука, писавшая их, чуть дрожала:

«Завтра в пять я собираюсь выпить чашку чая в Ботаническом саду. Мы можем встретиться, но подойдите ко мне, только когда я буду одна. Мне нужно с вами поговорить».

Без подписи – но в ней и не было нужды.

Хмельной восторг охватил Альдо, и к нему разом вернулось хорошее настроение. Решительно, Анелька питала слабость к садам! Сперва Виланув, теперь сады Булонского леса – но даже назначь она свидание в сточной канаве или катакомбах, для счастливого адресата записки они стали бы райскими кущами. Он увидит ее, поговорит с ней – чего еще желать!

Чтобы заполнить время ожидания, которое он знал – будет тянуться бесконечно долго, Альдо вышел в привратницкую и позвонил Жилю Вобрену. Тот уже вернулся из Турени и пригласил его пообедать вместе сегодня же вечером: они пойдут к Кюба, это бывший придворный повар русского царя, недавно открывший ресторан на Елисейских полях, в особняке, который когда-то принадлежал Паиве[21].

– Там можно отлично поесть, – добавил Вобрен, – и что немаловажно – спокойно посидеть, в Париже это редкость. Встретимся прямо там в восемь.

Оба друга считали точность вежливостью королей и потому одновременно переступили порог ресторана. Однако внезапно их радостные приветствия прервал оглушительный треск автомобильного мотора: у тротуара затормозил маленький ярко-красный «Амилькар». Обернувшись, Морозини с удивлением узнал взлохмаченную светлую шевелюру сидевшего за рулем Видаль-Пеликорна, а рядом – куда аккуратнее причесанную голову молодого Сигизмунда Солманского.

– Ты знаешь этого чокнутого археолога? – спросил антиквар, от которого не ускользнуло удивленное выражение на лице друга.

– Я встречался с ним раз или два. А что, разве он сумасшедший?

– Когда речь заходит о египтологии, он теряет рассудок. Один-единственный раз меня угораздило выставить в витрине пару древних сосудов, так он ворвался в магазин и битых два часа читал мне лекцию о восемнадцатой династии. Никогда в жизни не притронусь ни к каким саркофагам, только бы не видеть его больше! Идем обедать, если повезет, он нас не заметит!..

Жиль Вобрен напрасно тешил себя надеждой ускользнуть от зорких глаз Адальбера: со своими редкими волосами, крупным носом и властным взглядом из-под тяжелых век он походил на Юлия Цезаря или на Людовика ХI – в зависимости от освещения. 3апоминающееся лицо, внушительная фигура – изрядно заплывшая жирком, зато всегда в безупречно элегантном костюме, с бутоньеркой в петлице – в общем, не заметить его было трудно. Спутник у него был не менее примечательный, хоть и в другом роде, поэтому, когда они вошли в ресторан и метрдотель услужливо поспешил им навстречу, почти все головы повернулись в их сторону. Несколько рук поднялось вверх, приветствуя Вобрена. Им пришлось даже задержаться у одного столика, за которым очень красивая женщина повелительно вскинула унизанную жемчугами ручку, требуя, чтобы антиквар представил ей Морозини. В результате, усевшись наконец за столик, друзья обнаружили, что Адальбер и Сигизмунд оказались их ближайшими соседями. Волей-неволей пришлось поздороваться, но, слава Богу, этим и ограничились, и обед, к удовольствию обоих друзей, протекал своим чередом до самого десерта.

Однако Альдо не мог не заметить, что молодой Солманский то и дело посматривает на него. Время от времени поляк заговорщицки улыбался, что и раздражало Морозини, и немного тревожило: было очевидно, что юноша сильно захмелел. Так же очевидно было и то, что Адальбер чувствовал себя не в своей тарелке. Он явно спешил покончить с обедом раньше соседей, и без особого труда добился результата. Альдо увидел, как он поднялся, взял своего спутника под локоть и повел его к выходу, но вдруг Сигизмунд резким движением высвободился и, покачнувшись, остановился перед тем, кого, очевидно, избрал мишенью своего раздражения, несмотря на все попытки Адальбера увести его. Глуповатая пьяная улыбка на его лице приняла угрожающий вид.

– Решительно... ик!.. нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на вас, князь... как вас там?.. С-сначала... в поезде... у дверцы, когда моя... моя сестра решилась п-покончить со всем этим... П-потом на вокзале... теперь здесь... П-по-моему, вы... вы з-занимаете чересчур много места.

– Это вам, похоже, на вашем месте не сидится, – презрительно бросил Альдо. – Кто не желает встречаться с людьми, остается дома.

– Я х-хожу... куда х-хочу... и...

– Я тоже.

– И д-делаю, что х-хочу... а я х-хочу... убить вас, потому что мне к-кажется, вы чересчур внимательны... ик!.. к моей сестре!

– Господин Видаль-Пеликорн, – вмешался Вобрен, – я могу помочь вам вывести этого грубияна... если вам трудно одному.

– Нет-нет, я сам справлюсь! Довольно, Солманский, идемте! Вы слишком много выпили, на нас уже смотрят. Я отвезу вас домой...

– Н-ни... н-ни за что! Мы с-собирались... в клуб... играть.

– Будет удивительно, если вас пустят туда в таком состоянии, – рассмеялся Альдо.

– Я тоже так думаю, – кивнул Видаль-Пеликорн. – Пойдемте, Сигизмунд, вам пора домой! До свидания, господа!

– Я с-сказал, что х-хочу... х-хочу убить этого человека! – заупрямился Солманский. – К барьеру!

– Потом, потом! Сперва надо привести вас в порядок, мы вернемся позже...

С помощью метрдотеля, поспешившего на выручку, Адальберу удалось вывести Солманского из ресторана. Альдо проводил их задумчивым взглядом, пытаясь понять, с какой стати Видаль-Пеликорн завязал столь тесную дружбу с братом Анельки. В отношении его самого Адальбер вел себя безупречно: кивнул, как едва знакомому человеку. Разумеется, лучше, чтобы о деле, с недавних пор связавшем их, никто не знал как можно дольше.

Пару минут спустя снова затарахтел мотор «Амилькара». Жиль Вобрен пожал плечами:

– Не хотел бы я иметь такого попутчика. Но объясни мне, почему этот поляк... ведь он поляк, я не ошибся?

– Не ошибся.

– Почему он рвется пустить тебе кровь? Что ты сделал его сестре?

– Абсолютно ничего. Мы встретились с ней всего раз или два, она... она была мила со мной, не более того. Только пьяному могло почудиться...

– Возможно, – задумчиво протянул антиквар, – но всем известное выражение «In vino veritas» получило очередное подтверждение. Этот молодой человек тебя ненавидит, старина, и я бы посоветовал тебе остерегаться его.

– Да что он мне сделает? На дуэлях давно никто не дерется...

– Есть другие способы. Но теперь ты, по крайней мере, предупрежден...

Примерно то же и почти теми же словами высказал ему Адальбер наутро по телефону.

– Я не думал, что молодой Солманский так зол на вас. Как только он