Нужные вещи - Стивен Кинг

– Садись к столу, – сказал Алан, – и давай лопать.

Она расхохоталась и обняла его. Она гладит мне спину неладонями, а запястьями, подметил все тот же наблюдатель внутри Алана. Но другаячасть, менее наблюдательная, зато более чувственная, обратила внимание на то,как тесно прижалось к нему ее тело и как приятно пахнет шампунь, которым онапользовалась.

– Ты мой самый дорогой, – тихо произнесла Полли. Он целовалее сначала осторожно, нежно, потом настойчивее, а руки скользнули со спины кокруглым ягодицам. Ткань старых джинсов под его ладонями была мягкая и гладкая,как кротовая шкурка.

– Расслабься, парень, – шепнула Полли. – Сначала танцы,потом обжиманцы.

– Не обманешь? – в шутку спросил Алан и подумал, что если еерукам и в правду не стало легче, она найдет отговорку.

Но Полли сказала:

– Зуб даю, – и Алан уселся за стол довольный.

Временно.

5

– Эл приедет домой на выходные? – спросила Полли, когда ониубрали со стола после ужина. Старший сын Алана учился в Милтонской академии наюге Бостона.

– Не-е, – промычал Алан, отмывая тарелки. Полли продолжаланаигранно небрежно.

– Я думала раз в понедельник тоже свободный день по поводуДня Колумба…

– Он едет к Дорфам в Кейп Код, – перебил Алан. – КарлДорфман, его сосед по комнате, он называет его Дорфом. Эл позвонил во вторник испросил, можно ли ему поехать туда на три дня. Я сказал – валяй.

Она тронула его за руку и заставила повернуться к себе лицом.

– Насколько я в этом виновата, Алан?

– Насколько ты виновата в чем? – он был искренне удивлен.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Ты хороший отец и не дурак ктому же.

Сколько раз Эл приезжал домой с тех пор, как начался учебныйгод?

Тут Алан понял, на что она намекает, и ободряюще усмехнулся.

– Всего раз и то лишь потому, что ему надо было переговоритьс Джимми Кэтлином, со старым приятелем по компьютерному классу из школы. Однаиз новых программ, которые он составлял, не выходила на новом Коммодоре-6,который я подарил ему на день рождения.

– Вот именно, Алан. Он считает, что я слишком быстро влезаюна место его матери, и…

– Бог мой, – вздохнул Алан. – Долго ты еще будешь мучиться,будто Эл считает тебя злой мачехой?

Полли хмуро сдвинула брови.

– Я думаю, ты извинишь меня, если я не считаю этот вопростаким забавным, каким считаешь его ты.

Он осторожно взял ее за запястья и поцеловал в уголок губ.

– Я вовсе не считаю этот вопрос забавным. Иногда случается ия как раз недавно об этом думал – что я сам чувствую себя не в своей тарелкерядом с тобой. Кажется, что это случилось слишком скоро. На самом деле это нетак, но иногда кажется. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Она кивнула. Нахмуренные брови слегка расправились, но неокончательно.

– Конечно, понимаю. Герои кинофильмов и телесериалов гораздодольше ходят вокруг да около, правда?

– В самую точку. В кино тебя вдоволь напичкаютпереживаниями. Но это не горе. Настоящее горе слишком реально. Горе это… – Онотпустил ее руки, взял тарелку и принялся ее вытирать. – Горе жестокое,беспощадное.

– Поэтому временами у меня появляется чувство вины, этоправда. – Алан был удивлен тем, как сам того не желая, защищался. – Иногдапотому, что кажется слишком скоро, хотя на самом деле не слишком, иногдапотому, что слишком легко через это прошел, хотя и это совсем не так. Мысль,что я еще недогоревал, частенько посещает, не буду отрицать, но в глубине душия понимаю, что мысль пустая… потому что часть меня и часть очень большая, всееще горюет.

– Ты всего лишь человек, – мягко произнесла Полли, – асудьбу не переспоришь, какие бы гадости она не подкидывала.

– Да, наверное, ты права. Что касается Эла, то онсправляется с этим по-своему. Его способ хорош, во всяком случае достаточнохорош, чтобы вызывать мое уважение. Он все еще тоскует по матери, но если игорюет, – а я думаю, что так оно и есть, хотя не стал бы утверждать, – тогорюет по Тодду. Но твои подозрения, что он не приезжает, потому что осуждаеттебя или нас обоих, ни на чем не основаны.

– Я рада, если это так. Ты не представляешь, какой каменьснял с моей души. Но все равно кажется…

– Что все неправильно, да?

Она кивнула.

– Я понимаю тебя. Поведение детей, даже если оно такое женормальное, как температура тридцать шесть и шесть, все равно кажется взрослымне таким, каким должно быть. Мы забываем, как легко они излечиваются, иногда, ипочти всегда не учитываем, как быстро они меняются. Эл уходит. Уходит от меня,от своих старых товарищей, таких как Джимми Кэтлин, от Касл Рок.

Уходит – вот и все. Улетает, как ракета, когда включаетсядвигатель третьей ступени. С детьми всегда так происходит, а для родителей этовсегда неожиданность.

– И все-таки мне кажется рановато, – задумчиво пробормоталаПолли. Семнадцать лет еще не тот возраст, чтобы улетать.

– Конечно, рано, – в голосе у Алана появилась суровая нотка.– Он потерял мать и брата в идиотской аварии. Его жизнь раскололась, моя жизньраскололась, и мы существуем таким образом, каким мне, кажется, существуют всеотцы и сыновья, оказавшиеся в подобной ситуации и пытающиеся собрать осколки.Нам это вполне удается, но я был бы слепцом, если бы не видел, что всеменяется. Моя жизнь здесь, Полли, в Касл Рок, его – нет, уже нет. Я надеялся,что все еще можно вернуть, но увидев его глаза, когда предложил перевести сюда,в колледж, понял, что былого не вернешь. Он не хочет сюда возвращаться, Полли,потому что здесь слишком много воспоминаний. Может быть… когда-нибудь… – теперья не хочу на него давить. Ни к тебе, ни к нам с тобой вместе это не имеетникакого отношения. Договорились?

– Договорились. Алан?

– Ну?

– Ты скучаешь по нему?

– Да, – сразу признался он. – Все время, каждый день. – Онвдруг почувствовал, что вот-вот расплачется и, отвернувшись, открыл створкубуфета, чтобы выиграть время и взять себя в руки. Самым простым способомсделать это было поменять тему разговора и как можно быстрее. – Как Нетти? –спросил он и к своему облегчению заметил, что голос не выдает его состояния.

– Говорит, что лучше, но очень долго не подходила ктелефону. Я уже представляла себе, что она лежит на полу без сознания.