Жасминовый дым - Игорь Гамаюнов

– Ещё от мужиков наших к тебе просьба – купить гадательные книги. Какие – не знаю. Они тут повлюблялись в приезжую красотку, к знахарке ходили гадать, к кому её сердце клонится. Но та дорого берёт.

– А книги при чём?

– По ним, считается, угадать можно сразу.

Мы посмеялись, и я стал собираться дальше. Забыв о гадательных книгах. Приняв рассказанное за деревенский анекдот.

И вот – приезжаю, преодолев на рейсовом автобусе сто шестьдесят восемь жарких километров. Радуюсь встрече со своим деревенским жилищем, со старой яблоней и позеленевшим от ряски прудом. А на следующий день выхожу на улицу, к автолавке, и вижу: идёт навстречу Семён Жуйков – в белой рубашке. Да ещё – совершенно трезвый. Редкое зрелище! Он уже отоварился, несёт торчащие из пакета батоны хлеба, а вместо привычной бутыли пива – газированную воду. Да и собутыльников, обычно отслеживающих его передвижения, не видно. Интересуюсь, разглядывая одутловатое, чисто выбритое на этот раз лицо, не случилось ли чего. Уклоняется Семён от прямого ответа: смотрит, щурясь, в небо, сетует на жару. И вдруг спрашивает:

– Книги-то привёз? Мы про них твоей жене говорили.

Объясняю: не успел в книжный зайти, торопился. Пытаюсь выяснить, что за книги и как он собирался ими воспользоваться. Не говорит. Наконец, проборматывает, виляя взглядом:

– Да не для меня они. Для Раиного брата Лёника. Тут у него с одной приезжей целая история. Она во-он в том доме живёт, такая, знаешь, цаца!

И, недоумённо вздохнув, кивнул на пустовавший до нынешней весны дом, стоящий как раз напротив его собственного.

И в этот же день, ближе к вечеру, нас навестил Лёник, частенько помогающий нам по хозяйству. Он, как всегда, крикнул в открытую дверь с крыльца:

– Воды с ключика надо? Давайте вёдра!

Был он в новенькой пёстрой безрукавке, на голове белая бейсболка с длинным козырьком, и весь он какой-то новый, даже, кажется, ростом стал повыше и годами моложе (ему – тридцать восьмой), а вот взгляд беспокойный. У его ног вертелся Черныш, кудрявый пёс в репьях и колтунах, обычно сопровождавший своего хозяина в таких экспедициях. Я вынес Лёнику вёдра, и он тоже, как и Семён, пожаловался на жару, из-за которой, по его мнению, нет клёва – полдня сегодня ходил со спиннингом, одну щучку зацепил, ну, что это за рыбалка?!

– И топор мне приготовь, – сказал, гремя вёдрами, – я Людмиле обещал осинник у пруда проредить.

По поводу осинника жена, когда он ушёл, сказала, что от прореживания надо бы воздержаться: Лёник во взвинченном состоянии, в сердцах снесёт все деревья. Такое с ним бывало: попросишь у дома траву скосить, он смахнёт её вместе с саженцами, только что укоренёнными. Не заметил, скажет. Задумался.

Вернулся Лёник с полными вёдрами, перелил воду в бак, и я повёл его на второй этаж – он там любит рыться в книжных полках, выискивая непрочитанные детективы. А потом мы сидели на террасе, и Лёник, обычно замкнуто-сдержанный, темп разговора – одно слово в минуту, чуравшийся выпивки, как яда, сейчас кивком в сторону бутылки подталкивал меня к следующей рюмке, лихорадочно исповедуясь.

– Ну, люблю я её, понимаешь?.. Я всё у неё по хозяйству делал… Я её половину лета имел… С конца весны… А когда болела, лекарство носил… И тут вдруг говорит: «Я в тебе больше не нуждаюсь». Это как?.. Почему?.. Не объясняет. А я ведь люблю её!

– Забудь. Найди другую.

– Но как же так, она пол-лета спала со мной!.. А другая мне не нужна!

– Значит, будешь куковать в одиночестве.

– Вернётся она ко мне… Должна вернуться… Нет же причины, чтоб не вернуться.

– Может, она другого себе нашла?

– Нет другого. Мне всё видно, я же напротив живу. Семён ей только воду носит, и – всё. Он не врёт, я знаю.

Хаотично жестикулирует, в глазах красные прожилки, нервно чешет взлохмаченную голову, кинув бейсболку на лавку. И ведь не книжный какой-нибудь мальчик, в мире иллюзий пребывающий, крепкий деревенский парень, привычный к тяготам жизни, вроде должен понимать, что такова реальность. Нет, не согласен. Бунтует. Верит в свою химеру… Ему зачем-то нужно в неё верить… Загадка бытия!..

Спрашиваю о книгах. Рассказывает: когда «стал ей не нужен», посоветовали ему добрые люди бабку-знахарку в Цепе-лёво. Мол, приворожит. Сел на велосипед и – к ней. Та – условие: тысячу рублей задаток и тысячу за результат. Для деревни – лихие деньги, его сестра Рая дояркой всего лишь восемь тысяч в месяц зарабатывает. А он сам, помощником егеря в охотхозяйстве, и того меньше.

Первую тысячу он выложил сразу, на все бабкины вопросы ответил, послушал, как она вычитывала какие-то странные слова из одной гадательной книги в тёмной обложке, потом – из другой, чуть поменьше, выпил полрюмки желтоватой настойки (приворотного зелья – так сказала старуха). И – уехал.

А тем временем выяснилось, что соседка, после того как перестала «нуждаться» в Лёнике, стала обращаться к Семёну Жуйкову, от которого Лёник ничего не скрывал, с просьбой приносить ей воды из ключика. И Семён, горячо сочувствовавший Лёнику, смутился, задумавшись: то ли действие приворотного зелья ошиблось в выборе объекта, то ли его своеобразный мужской образ (общительного пятидесятилетнего мужчины – многим женщинам, по его убеждению, именно такие нравятся) внезапно на соседку подействовал.

Однако дальше вёдер с водой у Семёна с ней дело не пошло, и окончательно запутавшийся Жуйков, который тоже ничего не скрывал от Лёника, предложил немедленно купить такие, как у бабки, гадательные книги на сэкономленную тысячу и с их помощью определить, к кому же на самом деле клонится сердце этой странной женщины.

Тут надо сказать, что Лёник Семёну – шурин, живут под одной крышей в доме-пятистенке, доставшемся Рае и Лёнику от их родителей. Семён здесь когда-то появился примаком, но вскоре это обстоятельство забылось. Под этой же крышей у Семёна с Раей выросли, а потом отселились Надька (работящая девка, но, по мнению отца, беспутная, потому как вышла за беспаспортного узбека, родив от него сына) и толковый паренёк Павлик, недавно отслуживший срочную. По общему мнению, хорошие получились дети, несмотря на пристрастие отца к выпивке.

Лёник же, их дядька, устроить свою отдельную семейную жизнь не удосужился, попадались ему какие-то шалавы без необходимой в супружестве серьёзности. А тут такая возможность замаячила. Ненадолго, правда. Но, может, внезапный, никак не объяснённый отказ соседки всего лишь каприз? Проверяет, долговечны ли его чувства? А общение с Семёном – попытка возбудить у проходящего проверку Лёника ревность?.. Попробуй разгадать тайные замыслы одинокой женщины!..

К тому же и появилась она в деревне как-то странно. Никто её здесь не знал. Приехала на старом жигуле с пожилым человеком за рулём. А до этого приезда он здесь был один, дом осматривал, сказав Жуйкову, что с нынешними его владельцами (внуками умершего деда, живущими во Владимире) договорился снять на лето. Вселившись, соседка ни с кем дружбу не завела, у автолавки только здоровалась, пресекая попытки расспросов ледяным молчанием. Но с Семёном и Лёником отношения возникли. Да такие, что вся деревня теперь гадала, чем всё это может кончиться.