Охота на ламию - Инесса Иванова

— Вы про имя, что слышала Регина? Ярлонг? Довольно распространённое среди Магов, — вставил я слово, желая увести дознавателя в сторону от главного. От того, что скрывала ламия. Сначала я сам поговорю с ней. — Вы всё равно никого не найдёте, я предлагаю другое: давайте я сам помогу вам отыскать эту лабораторию. Тем более я имею доступ в те помещения, в которые ламия, пусть и выпускного курса, никогда не попадёт. Регина вам не нужна, тем более что это опасно для неё.

— Но ведь она тоже учится на дознавателя. Опасность — её жизнь. И не думайте, что ламии так беспомощны.

Волкодлак говорил со снисхождением и лёгким пренебрежением. Он то по-птичьи склонял голову, то снова смотрел вдаль, будто беседовал сам с собой для того, чтобы упорядочить мысли.

— И всё же я настаиваю, — сказал я и поднялся на ноги.

— Это из-за метки? — спросил мне вслед ликан. Я ощущал ухмылку в его тоне.

Да, Волкодлак приготовил главное напоследок, это не ликан, а лис какой-то. Впрочем, следовало ожидать. Зеркальный ритуал связал нас троих не меньше чем на полгода.

— Да, сами понимаете. Если понимаете, — я обернулся к Дазромаку и посмотрел снизу вверх глаза в глаза.

— Куда нам понять Драконов! — грустная улыбка дознавателя была ничем иным, как притворством. Меня только сейчас осенило, что он вёл эту игру с того момента, как увидел Лимб и неприкаянную душу Регины. Хитрый Волкодлак смекнул, что теперь эта связь позволяет ему контролировать не только ламию, но и меня.

И он прекрасно знал о моём прошлом, о том, что меня выставили из академии Вильгемины именно из-за употребления запрещённого зелья. И что я захочу найти эту лабораторию, чтобы снять с себя подозрения. Но гораздо приятнее вынудить меня это сделать, потому что тогда можно диктовать свои условия.

— Вы знали, что Регине не под силу её обнаружить, — лишь произнёс я.

Ликан пожал плечами и опустил голову, делая вид, что изучает свои перчатки светло-серого цвета.

— Может, так. Может, и нет. Пойдёмте, я вам кое-что объясню.

Дознаватель довольно проворно поднялся на ноги, отбросив ленивую плавность. Сейчас его голубые глаза горели тем огнём, что я видел лишь у фанатиков, увлечённых своим делом.

— Если вы думаете, что кого-то волнуют ламии, лишённые Дара, то нет. И ректора они не трогают, и декана их тоже. Каждый думает, как бы не пострадать самому, а лучше извлечь из сложившейся ситуации выгоду.

— И вы, гранд, размышляете о том же, — подытожил я, прибавив шагу, чтобы поспеть за низкорослым ликаном, вдруг проявившим прыть.

— И я. И моё начальство. И вы, прежде всего, — зло кинул Дазромак через плечо.

Мы шли прочь от Кломмхольма, я даже не спрашивал куда, лишь бы ликан продолжал откровенничать. И забыл о Регине. Моя задача была убедить его в том, что она абсолютна бесполезна, а, значит, не стоит тратить на девушку драгоценное время.

— В верхах бытует мнение, что заговоры против Древних не только неизбежны, но и необходимы, чтобы сдерживать их амбиции. Я не поддерживаю его, оговорюсь сразу. Амбиции Истинных не менее велики, и их тоже необходимо укрощать. Поэтому я искренне хочу найти этих охотников и искоренить под корень. Вот что я получил намедни от неизвестного адресата, прочтите.

Он опустил руку в карман пиджака и достал оттуда свёрнутый вчетверо белый листок. Остановился и протянул его мне, озираясь по сторонам.

— Хочу знать ваше мнение, раз уж мы работаем в связке.

Я с хмурым видом развернул бумагу. Ничего доброго от анонимок, присланных дознавателю, ожидать не приходилось.

В центре листка было написано:

«Лига Неравнодушных, как они себя называют, состоит из шести членов. Один из них недавно был найден мёртвым в районе на окраине столицы со следами магического заклятия. Осталось пятеро. Главный — Дракон, потом Маг и трое Волкодлаков. Найдите их, пока они не нашли вас.

Ваш СС».

Я перечитал записку ещё раз.

— Она пришла с утренней почтой, по защищённому каналу, которым пользуется Отдел дознания в Тайной полиции. Отследить адресата невозможно, я уже пробовал, — пояснил Дазромак и поджал тонкие губы.

— Что означает «СС»? — спросил я. — Почему он так себя обозначает?

— Должно быть, хочет обозначить себя. Придать значимость, — усмехнулся Дазромак. — Поймаем — спросим. Кстати, я навёл справки об убитом, упоминаемом в письме. Весьма интересный экземпляр. Я сейчас вам о нём всё расскажу…

***

Я возвратилась в Кломмхольм, ощущая, что мир вокруг переменился и больше никогда не станет таким, как прежде. Осень всё больше вступала в свои права, листья лип потеряли сочность цвета и пожухли, всё чаще шли дожди, но солнце ещё радовало погожими деньками.

Это первая осень, которую увидит, но не почувствует Фарфелия. В последний раз, когда мы с Рандалом проводили зеркальный ритуал, я поняла, что она потеряна для мира безвозвратно. Больше нет надежды, осталась только месть. Именно за неё я ухватилась, как за спасательный круг, когда Персилия Лагра и её сообщники предложили играть на их стороне. На стороне Древней крови, которая текла и в моих жилах.

Но доверилась я им не поэтому. Хадриан — один из немногих, кто действительно помогал мне даже тогда, когда ещё не мог знать, будет ли из меня толк. Персилия всегда опекала ламий, но не как мать-наседка, а как жестокий и справедливый наставник, желающий, чтобы его подопечные получили удары сейчас, чтобы в будущем ничто не смогло их сломить.

И когда декан сказала, что ей жаль, ведь именно она не смогла уберечь своих учениц, я ей поверила. Потому что иногда надо кому-то верить, или хочется доверять. Спрятаться за чью-либо спину и предоставить сильным сражаться с равными. И чтобы больше не было ненужных смертей ради забавы.

Хадриан сказал, что ламии гибнут просто потому, что оказались пробой силы тех, кто решил, что им всё позволено, что их всегда отмоют, надо только не зарываться. И они были осторожны. Три ламии не такая большая потеря для Кломмхольма, а артефакт «Пожиратель» вошёл в полную силу и теперь готов к главной битве.

— Кто этот СС? — спросила я у полевика, но он не знал ответа.

— Вероятно, сочувствующий свидетель, который боится себя обнаружить, но хочет посмотреть, как грандов Истинных ткнут мордой в дерьмо. Как будут развеваться флаги над дощатым помостом и отрубленные головы, словно капуста, полетят в корзину, подставленную служкой палача.

— Никто никого не казнит прилюдно, — вздохнула Персилия и сжала скреплённые в замок пальцы так, что захрустели суставы. — Их отправят в ссылку, а потом уберут по-тихому, представив всё как несчастный случай.

— Время эшафотов ушло, — каркнул мрачный Ивер, и я слышала, как скрипнули его острые зубы. Слуга Персилии, её верный соратник, был из кровожадных придорожников, которые в древности селились у перекрёстков и оморочкой заставляли путников идти на гибель.