Просто Маса - Борис Акунин

Вторая часть беседы сначала тоже шла по плану. Маса спросил про убийство белогвардейца, предложил поучаствовать в расследовании — и майор ничего странного в том не усмотрел. Но возникло затруднение.

Баба посопел, покряхтел, подергал пышный ус.

— ...Понимаете, сенсей, я вообще-то не имею права говорить об этом с штатскими. Тут дело не уголовное —  политическое, — наконец сказал он. — Поэтому я не мог попросить вас о помощи, хотя дело зашло в тупик. Русские невероятно утомительная нация. Они все время создают мне проблемы. Во-первых, есть белые русские и красные русские. Они мало того что враждуют между собой, так еще и внутри каждого лагеря идет борьба. Там черт ногу сломит! Есть белые, которые за принца Никораи, есть белые, которые за принца Кириру; есть белые, которые за барона Урангери, а есть которые сами за себя — вроде этого Сэмёнофу.

«Первые трое — великий князь Николай Николаевич, великий князь Кирилл Владимирович и барон Врангель», мысленно перевел Маса.

— ...Друг друга они ненавидят и очень легко убивают — привыкли ни во что не ставить человеческую жизнь. Красные не лучше. У них две соперничающие группировки: одну возглавляет партийный вождь Сутарин, другую — победитель в гражданской войне Тороцуки. В министерстве иностранных дел тоже две фракции. Министр Титерин и его заместитель Ритубинофу воюют между собой. Каждый проводит свою линию, присылает своих ставленников. Посольство, как осиное гнездо! Наши шпионы вконец запутались, кто там за кого.

Баба явно говорил лишнее, но, видно, у человека наболело.

— А лично мое положение усложняется еще и тем, что, кроме непосредственного начальства, есть один большой человек там... — Полицейский показал на потолок — Не могу вам назвать имя... Он очень интересуется русскими, а я многим ему обязан и должен считаться с его указаниями. О, как мне пригодилась бы ваша помощь в расследовании дела об убийстве русского переводчика! Но привлечь частного детектива я не могу.

— А если я сам себя привлеку? — сказал тогда Маса. —  Атаман никак не может найти нового переводчика. И тут появляюсь я, предлагаю свои услуги...

— В самом деле! — вскричал Баба. — Я совсем забыл, что вы долго жили в России! Подождите, сенсей, я позвоню начальнику отдела.

И всё быстро решилось. Частного детектива Масахиро Сибату подключили к расследованию в качестве внештатного агента Токко. Майор торжественно приколол новому коллеге под лацкан жетон сотрудника секретной полиции. Носитель грозного знака мог потребовать содействия от любых представителей власти, а при необходимости даже произвести арест.

Теперь Баба заговорил совершенно свободно и сообщил массу информации, в основном бесполезной. Описание бурной биографии генерал-лейтенанта «Гуригори-Михайробити Сэмёнофу», главнокомандующего Дальневосточной армии и «сёгуна Забайкальского казачьего войска», Маса в основном пропустил мимо ушей. Навострил уши, только когда начался рассказ о жизни Семёнова в Японии.

В страну эмигранта пустили при условии, что он не будет заниматься политической деятельностью. Атаман ею и не занимался — все его усилия были направлены на то, чтобы получить назад замороженный в банке золотой запас, двести тонн благородного металла. На пригородной вилле Момидзихара белый сёгун проживал с семьей и с личной охраной из казаков.

— Мы знаем, что они вопреки закону вооружены до зубов, но смотрим на это сквозь пальцы, — говорил майор. — Единственное условие, что за территорию виллы никто из русских огнестрельного оружия не выносит, —  иначе немедленная депортация. Атаман был очень этим недоволен. Мы его успокаивали, объясняли, что Япония законопослушная страна, на улицах здесь не стреляют. Однако события показали, что не очень законопослушная. Две недели назад генерал возвращался из Токио со своим адъютантом и переводчиком Бура... Бураго... Чёрт знает, как это произнести.

Баба показал протокол, где значилась невообразимая для японца фамилия «Благовещенский».

— На пустыре на них напали трое неизвестных. Капитана убили, атамана повалили, но он расшвырял нападавших и убежал. Он мужчина вот такого роста, вот с такущими плечами и кулаками. Одним словом, богатырь и герой. Русский герой, — поправился полицейский. —  Потому что японский герой, конечно, не стал бы убегать — предпочел бы погибнуть в неравном бою.

— А зачем его повалили? Почему просто не застрелили? — спросил Маса.

— Тут две версии, и мы не знаем, какая из них правильная. А может, обе неправильные. — Майор вздохнул. —  Если на атамана напало ГПУ (это советская тайная полиция, вроде нашей Токко), то у их заграничной резидентуры теперь новая мода. Они не убивают вождей эмиграции, а выкрадывают их. Чтоб допросить или, если получится, перевербовать. Если же покушение устроили люди из белого лагеря, то у них просто могло не быть огнестрельного оружия. Вы знаете, как строго у нас карается нарушение этого закона. В общем, мы ни черта не знаем. Только — что нападавших было трое. Инцидент произошел поздно вечером, в темноте, лица преступников были закрыты масками. Атаман даже не разглядел, японцы они или нет. А может, разглядел, но не хочет нам говорить...

— Это всё, что вы можете мне сообщить? — спросил Маса, которому показалось, что Баба чего-то не договаривает.

— По обстоятельствам дела, увы, всё. Но... — Майор понизил голос. — Человек, имя которого я не буду называть, — (быстрый взгляд на потолок), — очень встревожен. Он имеет на атамана большие виды. Потому что Сэмёнофу — искренний друг нашей страны, ценный союзник. «Это настоящий русский медведь, послушный хозяину и грозный для врагов, — сказал мой покровитель. — Заиграешь музыку — пустится в пляс, а натравишь на неприятеля — задерет».

Наше правительство держит Семёнова на цепи, чтобы грозить Советам белогвардейским мятежом на Дальнем Востоке, догадался Маса. Наверное, это полезно как аргумент в какой-нибудь закулисной торговле, однако к моему делу отношения не имеет.

Про политику он расспрашивать не стал, но нужно было выяснить кое-что существенное.

— Если Семёнов так ценен, вы, должно быть, приставили к нему агентов Токко для охраны?

Это сильно осложнило бы кражу. Пожалуй, даже сделало бы ее невозможной.

— Нельзя. Официальная охрана эмигрантского предводителя вызвала бы протесты со стороны Москвы. А раздражать советское посольство мне запрещено. Сейчас идут очень важные переговоры о нефти и рыболовстве.

— Соо ка, — протянул Маса. Это означало «в самом деле?» и при определенной интонации выражало вежливое недоверие. — Может быть, ваши агенты приглядывают за атаманом неофициально?

— Агенты в штатском тоже не задействованы. Это приказ моего непосредственного начальства, — твердо ответил Баба. — И я рад, что такой человек, как вы, окажется рядом с генералом. Будете ему дополнительной защитой.

Что ж, сказал себе Маса, препятствий для проведения операции «Белое золото», кажется, нет. Карма решительно ведет меня маршрутом, известным ей одной.

Сначала благородный помощник благородного мужа становится благородным ронином, потом превращается в благородного вора. Сколь же широки горизонты благородства!