Пока мы рядом - Рэй Клуун

И наконец, помимо языкового барьера, ее врожденной неуклюжести и уродства и наших расхождений во взглядах на кулинарию, существует еще одна проблема. Мы очень скоро обнаруживаем, что наша «о-пэр» — отнюдь не создание, излучающее радость. Каждая просьба сопровождается горестным вздохом, как будто я прошу ее проглотить пирсинг. В общем, несчастное дитя, вылитый Курт Кобейн. (Я, конечно, ей сочувствую, понимая, что, простояв школьные годы в сторонке, пока подруги флиртовали с симпатичными мальчишками, трудно быть жизнерадостной.)

Итак, что она делает (хотя и вздыхая): гладит, моет, убирает. Плюс я поручил ей посудомоечную машину, стиральную машину, сушилку и мусорные ведра, иначе мне пришлось бы снова заступить на круглосуточное дежурство по хозяйству, и я тратил бы на это столько же времени, сколько и раньше, но при этом имел лишнюю проблему в ее лице.

Но если честно, появление в доме помощницы разгрузило меня. По выходным она вместо меня отрабатывает одну утреннюю смену, а вечерами, когда Кармен впадает в кому после двух таблеток снотворного, присматривает за Луной. И тогда я могу выбраться в ночной магазин, закончить что-то срочное в «MIU» или заняться сексом с Розой.

Всегда смотри на светлую сторону жизни…

«Монти Пайтон», песня «Всегда смотри на светлую сторону жизни» из фильма «Житие Брайана» (1979)

Есть еще одна польза от унылого присутствия «о-пэр» в нашем доме: с каждым днем я все больше горжусь своей женой. В сравнении с домработницей она явно выигрывает.

Кармен бессильна добавить дней в свою жизнь, поэтому она добавляет жизни в каждый свой день. Наша «о-пэр» даже не знает, что такое жить и радоваться жизни. Она ни от чего не получает удовольствия. Никогда.

Когда Кармен становится лучше, из нее так и хлещет жизнелюбие. Всю эту неделю она с нетерпением ждет сегодняшнего вечера, когда мы приглашены на ужин к Томасу и Анне. Чего нельзя сказать обо мне. С этой точки зрения я не слишком разочарован тем обстоятельством, что именно сегодня Кармен чувствует себя просто отвратительно.

Но она все равно хочет пойти. В данном конкретном случае я был бы счастлив иметь жену, которая при недомогании предпочла бы остаться дома. Но насколько я могу судить, Кармен и из могилы встанет, но мероприятие не пропустит.

Я не общался с Томасом с тех пор, как угодил в переделку на своем «шеви». Когда я выхожу из «опеля», мне боязно даже смотреть на него. Кармен идет впереди меня прямиком в гостиную. Томас отводит меня в сторону.

— Ни слова о карнавале, договорились? — нервно шепчет он.

Я бросаю на него невинный взгляд.

— Ну… про это… когда с Мод. — Он произносит это имя брезгливо, будто говорит о таракане, но по его лицу можно догадаться, что картины той ночи до сих пор крутятся у него в голове. На губах его даже мелькает подобие улыбки. Я жестом показываю, что буду держать рот на замке. Томас заговорщицки мне подмигивает. И я делаю вывод, что преимущества супружеских измен явно недооценены. По крайней мере, они учат толерантности.

Анна и Томас изо всех сил стараются угодить нам. Кармен и мне. Не словами, не дружескими объятиями, как Фрэнк, а по-своему. Они тактично обходят молчанием мою аварию, арендованный «опель». И бутылку водки с лаймовым соком Томас купил специально для меня. А на кухне творится просто безумие: сегодня Анна превзошла саму себя. Говорит, что хочет побаловать нас. Кармен молчит о том, что весь день ее тошнит, и ест наравне с остальными.

После закусок она идет в туалет. Закуски в унитазе.

После горячего блюда она идет в туалет, и еда снова в унитазе.

После десерта она идет в туалет, где десерт ждет та же участь.

— Спасибо за вечер, мальчики и девочки, — говорю я. Анна целует меня три раза и подмигивает. Томас крепко хлопает меня по плечу.

Кармен бледна, но ее глаза сияют.

— Большое спасибо, дорогие. Мне так понравился этот вечер.

Томас вдруг обнимает ее, и на мгновение мне кажется, будто он никогда не выпустит ее из своих объятий.

Когда мы отъезжаем, я вижу, как Томас крепко прижимает к себе Анну, а свободной рукой утирает слезы.

Два дня рождения и одни похороны…

Первой из «Муфлона» умирает Тони.

Кармен убита горем. Три недели назад Тони услышала приговор врачей: продолжать химиотерапию бессмысленно. И вот теперь она мертва.

Тони не виделась со своим бывшим мужем с момента развода. Он сможет увидеть ее еще один раз, в гробу.

— По крайней мере, у них не будет возможности поскандалить, — горько усмехается Кармен.

Она говорит, что хочет поехать на похороны. Когда я слышу, на какой день назначено погребение, у меня волосы дыбом встают. Следующий вторник. Это же мой день рождения и Луны. Наш третий день рождения под знаком рака. И последний, когда мы еще вместе, в этом можно не сомневаться. И Кармен хочет ехать на похороны? Да это все равно что идти на репетицию собственного погребения.

— Ты не думаешь, что это может быть… тяжеловато для тебя?

— Мы не могли бы отметить ваш день рождения в воскресенье? Во вторник все равно никто не придет. А я отлучусь всего на пару часов.

Я стараюсь не показывать виду, но Кармен догадывается, что я не слишком-то рад.

— Думаю, — добавляет она, — это было бы несправедливо по отношению к Тони…

— Но справедливо по отношению к Луне и ко мне? — Я все-таки срываюсь.

■

В воскресенье наш дом полон гостей. Мои друзья, наши родственники, подружки из ясельной группы Луны. Мать Кармен вздрагивает, когда видит свою дочь, и я успеваю это заметить. Прошло три недели с их последней встречи. Со своим огромным животом Кармен выглядит недокормленной беременной женщиной. Мы стоим и болтаем на кухне. Луна гордо заходит в своем новом платье принцессы с крылышками ангела. Кармен садится на корточки, чтобы лучше ее рассмотреть.

— Какая красота! — восклицает она, но теряет равновесие и падает, увлекая за собой Луну.

Луна напугана и начинает плакать.

— Осторожно! — кричу я, опешив. — Черт возьми, Карм, ты же знаешь, что ноги у тебя слабые!

Кармен чувствует себя униженной и собственным падением, и моей реакцией — и тоже не может сдержать слез. Праздник начинается совсем не так, как хотелось бы.

■

— У тебя какое-то особенное мероприятие в день твоего рождения, во вторник? — спрашивает Анна, кладя в рот кусок праздничного пирога.

— Не у меня, у Кармен. Она идет на похороны Тони, женщины из ее группы по интересам.

— И похороны во вторник?

— Да.

Анна хмурится.