Папа - Павел Владимирович Манылов

class="p1">– Что не разрешит? С нами ездить? – переспросил Семёныч, не замедляя шаг. – Во-первых, я уже это с ним обсуждал, а во-вторых, желающих бесплатно таскать носилки и дефибриллятор у нас больше нет пока.

Уже с первого этажа был слышен гул, среди которого выделялся бас одного из педиатров и визжащий голос фельдшерицы.

Семёныч и Костя поднялись по лестнице и сразу попали в толпу врачей, окруживших приёмную в ожидании главного. Вера Иванна и Димочка, видимо, опаздывали.

– Что за демонстрация? – Семёныч не стал протискиваться сквозь толпу, но встал с краю, пытаясь понять, что здесь происходит.

– Колесникова ждём. А он в министерстве, – ответил ему педиатр и снова стал с кем-то спорить.

Семёныч поздоровался с некоторыми врачами, и наконец в его руки попал изрядно помятый листок с объявлением. Теперь Семёныч понял, что именно оно и стало причиной утреннего сборища. «С сегодняшнего дня измерение артериального давления производится в ГЕКТО-ПАСКАЛЯХ. Переводные таблицы находятся у секретаря главного врача станции. Администрация».

Костя тоже прочитал объявление.

– Зачем это? – не понял он. – На международные стандарты переходите?

– Не думаю, – хмыкнул Семёныч и пустил объявление обратно в толпу. – Идём переодеваться. Главного пока нет, позже поговорим.

Добравшись до комнаты отдыха, Семёныч заглянул в приоткрытую дверь. На кушетке сидел Марик и ел куски сырого мяса, доставая их из банки.

– Здорово, – не поднимая головы от банки, произнёс он, – ну что, переводные таблицы получили? – Он вдруг начал хохотать с недоеденным куском мяса в руке, и на его бороде повисло кольцо маринованного лука.

– Твоя работа? – спросил Семёныч равнодушно и кивнул сыну, приглашая войти. Он уже привык к выходкам своего товарища и смеялся только над самыми изощрёнными. – Знакомься, это Костя. Мой сын. А это Марк.

– Привет, – Марик протянул Косте руку и, заметив выражение брезгливости на его лице, показал на банку. – Будешь? – На дне ещё лежали несколько кусков, закопанных в луковые кольца.

– Нет, – замотал головой Костя, – оно же сырое.

– Да какое сырое! – Марик достал новый кусок и с аппетитом начал его жевать. – Вторые сутки в уксусе. Вчера шашлыки на даче жарили, вот осталось. Мне нравится…

– Ладно, давай переодевайся, – велел Семёныч сыну, подошёл к шкафу и достал плечики с приготовленным заранее белым халатом. – Надень. Прямо поверх куртки. – Он отдал Косте халат и стал переодеваться сам.

Вдруг входную дверь кто-то пнул, и она, с грохотом ударившись о стену, открылась. На пороге стоял главный врач станции Колесников Дмитрий Прохорович. За его спиной, грозно насупившись, маячила Вера Иванна.

– Стародубцев! – Колесников направил свой взор на Марика и молчал, ожидая оправданий.

– Доброе утро, Дмитрий Прохорович, – не вставая с кушетки, ответил Стародубцев. – Будете? – протянул он свою банку.

– Ты, мать твою, когда это всё прекратишь? – прошипел Колесников. – Ты врач или клоун?

– И жалобы постоянные от больных, – из-за спины голосом классной руководительницы пропела Вера Иванна.

– Димочка, ты чего кипишуешь? – как ни в чём не бывало ответил Марик. – Ну пошутил немного. Смешно ведь… Правда, Вера Иванна? Вы уж как-то успокойте шефа.

Колесников резко махнул ладонью и выбил из рук Марика банку с шашлыком. Банка упала, но не разбилась, а покатилась по полу, оставляя за собой тонкую струйку мясо-уксусного соуса.

Марик хотел вскочить, но Колесников в одно мгновение приблизился к нему и взял его голову на «гильотину».

Марик начал махать руками по воздуху, пытаясь вырваться, но железная хватка мастера спорта по греко-римской борьбе не давала никаких шансов на освобождение.

Руки Стародубцева ослабли, он начал хрипеть, и только тогда Колесников убрал захват и выпустил его.

– Ещё раз назовешь меня Димочкой, голову оторву совсем, – уже спокойным и вкрадчивым голосом предупредил Колесников.

Марик закашлялся, краснота начала сходить с его лица.

– Мастер, – еле слышно сказал Костя, уважительно покачав головой.

– За сборную области когда-то выступал, – гордо ответил Колесников.

Он протянул руку Косте, затем Семёнычу и, приобняв его за плечо, развернул в сторону выхода.

– Значит, отцу будешь помогать? – спросил он у Кости. – Это правильно. Врачом хочешь стать?

– Ну, пока думаю, – уклончиво ответил тот.

– Думай, думай… тут у нас не сахар, но интересно… а главное, весело. – Колесников оглянулся в сторону Марика и ухмыльнулся. – Гектопаскали, на…

Марик невозмутимо пожал плечами.

– А вот ещё что. – Колесников взял Семёныча за локоть и отвёл чуть в сторону, достал из кармана визитную карточку. – Короче, это самое крутое в городе похоронное агентство. У них и цены лучшие, и допуслуги разные. – Колесников сунул визитку в карман халата Семёныча и бережливо похлопал по нему. – Как будет труп, ты им звони. Тысяча с каждого звонка твоя.

Семёныч в замешательстве слушал, не в силах ответить. Колесников отошёл в сторону, повернулся к Косте и уже громко сказал:

– Семёныч, сын только под твою ответственность. Парень вроде хороший, но смотри, чтобы он не вколол там кому-нибудь. – Он рассмеялся своей шутке и, не прощаясь, вышел.

Вера Иванна последовала за ним.

– Козёл, – прошипел Семёныч.

На улице достал из кармана визитку и не глядя выкинул в урну:

– Я не гробовщик, а врач, – тихо ответил он самому себе.

Костя, шедший позади, посмотрел в урну, аккуратно достал визитную карточку, прочитал её и положил в задний карман брюк.

Вызов третьей бригаде ещё не был объявлен, но она полным составом дожидалась своего старшего возле реанимобиля. Полный состав, не считая ушедшей в отпуск Лены, состоял из водителя Валеры и фельдшера Вениамина.

– Добро пожаловать на борт, – протянул Косте руку Валера и другой одобрительно похлопал его по плечу.

Первый вызов был к семидесятидевятилетней старушке с сердечным приступом. Адрес был новым, значит, приступ случился впервые. Семёныч скомандовал включить мигалку, и команда уже через восемь минут звонила в дверь квартиры.

Минут через пять за дверью послышались шарканья, вздохи. На пороге стояла полуслепая бабка в пёстрой юбке и нескольких кофтах, выглядывающих друг из-под друга.

– Бабуля, скорая приехала, – прокричал Семёныч.

– Слышу я, слышу. Вижу плохо, а слышу хорошо, – ответила старушка и со стонами зашаркала обратно в комнату.

– Так, ложитесь сразу на диван и рассказывайте, что случилось, – Семёныч уложил старуху.

– Сидела, телевизор смотрела. Вдруг зажгло всё, сердце закололо, помирать стала. Хорошо, что позвонить успела.

– Костя, выключи телевизор. Веня, кардиограф, – скомандовал Семёныч и принялся высчитывать пульс пациентки.

Вениамин чётким движением достал из сумки медицинский прибор, размотал провода и аккуратно, но быстро начал подсоединять их к старушке. Костя брезгливо отвернулся и выключил телевизор.

– Сейчас болит где-то? Жжёт? – спросил Семёныч, анализируя кардиограмму. – Острого ничего нет.

– Ой, сынок, жжёт, – простонала старуха и тихонько заплакала.

– Лекарства принимаете какие-то? Сердечные?

– Сроду сердце не болело.