Пожиратели призраков - Клэй Маклауд Чэпмен

Передоз

Я отъехала от дома всего на пару миль, когда на грудь начало давить все сильнее с каждой секундой. Как бы быстро я ни ехала, вдавив педаль в пол, кожу будто тянут в другом направлении, словно гравитационная тяга сорвет мою кожу заживо. Дом зовет меня назад.

От своих призраков не сбежать. Они нагрянут, когда ты попытаешься уйти.

Рядом виднеется заправка, и я заезжаю, паркуюсь кое-как рядом с колонками и выбегаю из машины. «Телефон», – думаю я. Мне нужен телефон. Заимствую четвертак у кассира. Ему лень отказывать, поэтому он молча отдает его мне. Кажется, я благодарю его, но он вряд ли слышит.

Я вспоминаю родительский номер и пытаюсь совладать с дрожью в руках. Набираю не тот, поэтому приходится начать сначала. Хватая телефон двумя руками, я с трудом успокаиваюсь, пока идут гудки. Все еще идут.

Наконец, отвечает мама.

– Алло?

– Мама! Мамочка, ты меня слышишь?

– Эрин? – на другом конце провода слышится небольшой вздох. – Это ты? Господи, дорогая, где ты? Чей это телефон?

– Мам, пожалуйста, ты… ты должна выслушать.

Но она не слушает.

– Ты ни разу мне не перезвонила. Мы до полусмерти за тебя переживали…

Только на половину?

– Мам, пожалуйста… стой. Ты нужна мне… прошу, помоги…

– Что? В чем дело? Тебе нужны деньги?

Ну конечно же она подумает о деньгах.

– Не нужны мне ваши сраные деньги!

Сквозь трубку так и вытекает холод. Она, наконец, замолчала.

– …Мама? Мам, ты меня слышишь? Мам?

Она уже уходит в себя, бормоча под нос, пока передает трубку.

– …кажется, она под чем-то.

– Эрин? – трубку берет папа. Его голос кажется мягким. – Все хорошо?

– Папочка! Папа, это я! Я… мне нужна помощь. Пожалуйста. Я не знаю, где нахожусь. Где-то в Хоупвелле, наверное. Пожалуйста, найди меня, папочка. Ты должен…

– Ты сейчас под кайфом?

Не под кайфом, папочка.

С призраками.

– Эрин, послушай меня внимательно, – резкий голос папы, кажется, режет даже трубку. – Не знаю, во что ты ввязалась…

– Ты не понимаешь, я…

– …но мы с мамой не станем терпеть такое поведение.

– Но… но папочка… – я не могу сдержать дрожи в голосе. Я чувствую себя такой маленькой. Он относится ко мне, как к клиенту, а не родному человеку. Собственной дочери.

– Что бы ты там ни натворила, довольно.

Господи, он меня кинет…

– Все ясно? Нам этого не нужно.

Он отворачивается от меня…

– Когда ты будешь готова вернуться домой…

Пока-пока-пока…

– Мы найдем тебе лучшего специа…

Я швыряю трубку обратно. Я точно плачу, но совсем не чувствую этого. Родители готовы кидать мне деньги, если это исправит ситуацию. Или хотя бы замнет проблему. Но ни за что не захотят пачкать руки, даже если речь идет об их дочери.

И куда мне теперь идти?

Снова дома…

То, что должно было занять тридцать минут, убивает два часа, потому что я заблудилась на этих тропинках, а солнце быстро опускается за горизонт. Уже смеркается, когда я нахожу дорогу обратно в свою квартиру. Приходится звонить консьержу. Я проскальзываю внутрь и медленно поднимаюсь по лестнице, наконец добираясь до своей двери, но оказывается, в моей квартире кто-то есть. Сюда кто-то въехал.

– Что вы здесь делаете? – слышу я свой вопрос, но какой бы ответ ни дала женщина, я его не слышу. Она смотрит на меня так, словно я больна. Словно не хочет прикасаться ко мне.

Я хочу извиниться за то, что написала свое имя на стене спальни. Я предлагаю закрасить надпись, раз Эрин больше не здесь, но она меня не впускает. Ее губы шевелятся, но я не могу разобрать слов. Что-то типа вызову полицию. Я набираю 911.

Мне некуда идти. Остался только дом.

Снова дома…

…тук-тук.

Никто не заметил, что меня не было.

Или им плевать.

Я поднимаюсь наверх к своему гнезду в детской. Мне нужно уединиться для своего следующего действия.

Я просовываю руку в щель шкафа и достаю пакетик на молнии, где прятала таблетки. Во время своих дежурств на кухне я запасалась дозами для особого случая.

Я никогда не глотала больше двух за раз.

На этот раз я беру пять.

Я знаю, что он проверяет меня. Его отсутствие – просто способ испытать мою любовь.

Но теперь мы навсегда можем остаться вместе.

Мне лишь нужно перейти на другую сторону.

– Сайлас? Я здесь… я уже иду, – может, он меня не слышит. Его слова все еще нацарапаны на стене, но буквы перестали быть четкими. Черная плесень разрастается.

Я выработала привыкание. Надо прорваться – сорвать завесу и нырнуть в загробную жизнь. Поэтому я проглатываю еще одну таблетку. И еще одну. Уже теряю им счет.

– Сайлас, я иду… – мне нужно отпустить это тело. Очистить дух от этой кожи.

Я уже не знаю, как давно ничего не ела. Глотаю только Призрака.

– Я готова, Сайлас. Пожалуйста. Забери меня. Забери меня отсюда.

Желудок сводит. Судороги сковывают все тело.

– Сайлас…

Меня рвет. Выходит только жидкость. Что-то все давит, прокладывая путь наверх. Язык распухает, прижимаясь к челюсти, и я задыхаюсь. Тонкий стебелек пульсирующего розового проталкивается мимо губ. На глаза наворачиваются слезы, но я могу лишь наблюдать, как шляпка раскрывается мясистым зонтиком, а пластинки колышутся нимбом прямо над моей головой.

Ко мне поворачивается дух – видит меня. У него есть глаза и щель, имитирующая рот.

Привет, малышка Деб, – шепчет он.

Я пытаюсь откусить стебель, но зубы постоянно соскальзывают.

Дух разворачивается. Его сужающийся хвост эктоплазмы соскальзывает с влажным щелчком, освобождая меня. Мое тело падает, ударяется об пол. Шлеп. Я снова могу дышать, но каждый вдох обжигает. У меня саднит в горле, будто кто-то потер все внутренности и рот.

Пятна плесени пляшут перед глазами. Я вот-вот потеряю сознание. Пожалуйста не отключайся. Я чувствую, как со всех сторон надвигается темнота. Пожалуйста не отключайся пожалуйста не отключайся пожалуйста…

– Эрин?

Кто-то трясет меня. Голова катится по полу. Пара рук хватает за плечи, поднимает и тащит обратно из тени.

– Эрин… очнись!

Глаза не так-то просто открыть, они как будто покрыты коркой. Я сосредотачиваюсь на лице, парящем надо мной.

– Эрин… ты меня слышишь?

Амара спешит на помощь. Вокруг ее головы едва заметный ореол, и я хочу верить, что она реальна, мне нужно верить, что она на самом деле здесь, но я больше не могу доверять ничему телесному.

– Это ты? – пожалуйста, пусть она будет настоящей. Пожалуйста, пусть это будет она.

– Это я, и я здесь.

– Я думала, что