Золотая чаша Колоксая - Татьяна Мирная

Они не спеша прогуливались подальше от свадебной шумихи, выбрав дальний конец зала. Ставр даже решил выйти на неширокую галерею, распахивая дверь и пугая какую-то милующуюся парочку. Нимфириель отрицательно покачала головой, не желая покидать главный зал. Тарский советник согласно кивнул, запоздало отвечая на вопрос видуньи:

— Такие прекрасные вести вернули Земиславу некоторые силы.

— Что ж, буду верить, что он окрепнет настолько, чтобы дождаться внуков, — альвийка улыбнулась, заметив приближающегося колдуна. — Каждый из нас получил, что хотел, Ставр. И я в том числе.

Радомир весело хмыкнул:

— Заживёшь теперь счастливо и спокойно?

— Попробую.

— Скучно не будет?

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала девушка.

Мужчина окинул её долгим взглядом. Хороша, тут не придерёшься! Платье бледно-голубого цвета облегало тонкую талию, небольшую, но красивую грудь (он всё-таки успел разглядеть кое-что в вырезе рубахи тогда, в долине Туманов) и ниспадало вниз, касаясь пола. Ничего лишнего, только дорогая, украшенная серебряной вышивкой ткань. Рыжие волосы, абсолютно ровные, без единого завиточка рассыпались по спине. На лбу — альвийский золотой обруч, украшенный драгоценными камнями, оттеняющими глаза редкого изумрудно-зелёного цвета. Может, Радомир привык к альвийке за время путешествия, но она казалось ему краше всех в зале.

— Нимфириель!

Девушка, а с ней и тарсы, обернулась. К ним подошёл альв в длинном бело-сером одеянии. Золотистые волосы на висках были заплетены в сложный узор, голубые глаза смотрели с интересом, даже с любопытством. Мужчина безошибочно определил главного в их компании:

— Советник Ставр, рад видеть тебя в добром здравии!

— Ланрасул! — тарс приветственно склонил голову, — только что восхищался твоей дочерью.

Альв с теплотой посмотрел на девушку, хотя внешне они больше походили на брата с сестрой. Он перевёл взгляд на стоящих рядом мужчин. Ставр спохватился:

— Позволь, я представлю тебе своих друзей. Это Радомир Володарович — славный воин и мой названый сын. И Волин, из рода Стрижака.

Альв чуть заметно напрягся и даже не ответил на поклон тарского дядьки. Он пристально смотрел на молодого тарса.

— Ты тот самый смертный, который преследовал мою дочь? — в голосе отчётливо прозвучали металлические нотки.

— Да, — Радомир спокойно смотрел в небесно-голубые глаза альва.

— И хотел убить её?

— Да, — очередной кивок, всё ещё не моргая и не отводя взгляда.

Нимфириель коснулась руки мужчины:

— Отец…

Ланрасул заметил тревогу в глазах дочери и успокаивающе погладил её пальчики.

— Я помню, Нимфириель, — он с натянутой улыбкой повернулся к новым знакомым. — Что ж, хорошо, что всё обошлось. Весёлого праздника!

И быстро ушёл, уводя с собой свою дочь. Советник искоса глянул на хмурого Володаровича:

— Могло быть и хуже. Альвы очень злопамятны, кстати. Я бы на твоём месте Мирквид объезжал по большому кругу.

— Поэтому ты меня сыном назвал? Решил защитить своим именем?.. Не тревожься, дядька. Я могу постоять за себя.

— Дурень! — буркнул Ставр. — Конечно, я тревожусь! Это же Ланрасул!

Тарс равнодушно пожал плечами, отворачиваясь к другим гостям. Волин облегчённо выдохнул, по старой привычке хотел потереть ладони, а когда левая рука встретила пустоту, чертыхнулся:

— Я бы выпил немного медовухи, а вы?..

В следующий раз Радомир смог поговорить с альвийкой только, когда молодые под слегка скабрезные песни готовились покинуть гостей и отправиться на брачное ложе. Нимфириель стояла в сторонке и с любопытством наблюдала за непривычными людскими обрядами: Честимир в это время под одобрительные окрики собравшихся готовил «питие срамоты».

— Чему ты улыбаешься? — к девушке подошёл колдун, оттеснив какого-то незнакомца.

Та кивнула на юношу, старательно перетирающего зубчик чеснока с молоком. Володарович усмехнулся:

— А-а-а, читаешь мысли жениха.

— По-моему, его мысли очевидны для всех, — не сдержавшись, хихикнула видунья.

Колдун кивнул, тоже посмеиваясь и с сочувствием глядя на невесту, вынужденную пить это пойло. Благо, что его было совсем немного. Нимфириель вступилась за Честимира:

— Княжич влюблён.

— И молод, — добавил мужчина. — Опасная смесь.

Девушка посмотрела на волхва:

— Тебе-то откуда знать? Ты и не влюблялся, поди, ни разу?

— Почему ты так думаешь?

Альвийка пожала плечами:

— Почему тогда не женился?

Радомир, однако, не видел ничего необычного.

— У меня были другие планы.

— А-а-а… — вспомнила девушка. — Ты же учился в храме.

— Да, пока вы… — мужчина осёкся под красноречивым взглядом, но всё равно договорил, — не ввели меня в заблуждение.

Нимфириель обречённо покачала головой: этот тарс не исправим!

— Ты сам заблудился, колдун!

Тот, хоть и хмурился, но согласно кивнул.

— Да уж…

На время они замолчали, вместе с другими гостями провожая молодых весёлыми песнями и шутками. Без жениха и невесты пир продолжился куда живее. Гости снова садились за столы, и альвийке с волхвом пришлось вернуться на свои места.

Следующим утром немного болела голова. Радомир на пиру пил мало: не любил он это хмельное дело, да и рана ещё беспокоила. А при желании можно было и на трезвую голову повеселиться так, чтобы по городу байки слагали. Прибравшись в новый кафтан, тарс направился во дворец и поспел как раз к битью горшков.

— …Сколько кусочков, столько сыночков! — кричала задористая сваха.

Честимир выглядел чрезвычайно довольным собой. Молодая жена, покраснев, жалась к плечу мужа. Губки были припухшие, личико не выспавшееся. Радомир мысленно порадовался за Честимира: молодец, княжич, не подвёл!

Свадьба продолжалась. Гости вовсю веселились, вручая молодым шутливые дары. Володарович присел рядом со Ставром и огляделся по сторонам.

— Где Волин?

Советник кивнул в сторону двери.

— А вон, явился — не запылился!

Колдун уже увидел тарского дядьку, беседующего с альвийкой. Опять отметил, что она в платье. Это отвлекало, мешало. Видунья в своих изящных нарядах казалось чужой, непривычной. Тяжело было относиться к ней по-прежнему: подшучивать, дразнить. Взгляд сам собой упирался в вырез кремового платья, подмечая какая длинная, красивая шея у девушки. Да и не только Радомир смотрел на неё. Он перехватил несколько голодных мужских взглядов, направленных на альвийку и ругнулся. Очень захотелось начистить рыла этим сластолюбцам!.. Вдруг тёплая ладошка схватила его за руку. Мужчина обернулся и восхищённо ахнул: