Бюро убойных услуг - Ирина Волкова

- Вот и отлично, - благосклонно кивнула Рая. - У меня с собой два миллиона долларов наличными. Мне нужно открыть номерной счет в каком-либо "налоговом оазисе" и перевести на него эти деньги, так, чтобы я могла свободно распоряжаться ими в Соединенных Штатах. Еще мне нужны документы и американская виза, причем чем быстрее, тем лучше.

- Вы говорите, два миллиона долларов? Веки Соломона Абрамовича опустились, скрывая блеск загоревшихся охотничьим азартом глаз, пальцы нервно переплелись.

- Очень, очень хорошо. Вы, несомненно, понимаете, что выполнить ваши пожелания далеко не просто.

- Понимаю, - улыбнулась Лапина. - Но ведь вы сами сказали, что для меня совершите невозможное.

- Разумеется, разумеется. Раз вы наводили обо мне справки, то, вероятно, знакомы с моими расценками. То, что вы хотите, обойдется в двадцать пять процентов от названной вами суммы.

- Двадцать пять процентов? - девушка подняла брови в картинном изумлении. - Не смешите, Соломон Абрамович. Ваша стандартная такса восемнадцать, в крайнем случае двадцать процентов.

- Что ж, - пожал плечами директор банка. - Если вы так настаиваете, пусть будет двадцать процентов. Но в этом случае документы и американскую визу вам придется заказывать в другом месте. Надеюсь, у вас есть необходимые контакты на Кипре?

Контактов у Раи не было, и Щечкин прекрасно это понимал.

"Чертов кровопийца, - возмущенно подумала Лапина. - Не зря говорили, что дерет он почище, чем рэкетиры. Впрочем, чего мелочиться? Какая разница двадцать процентов я заплачу или двадцать пять? У меня останется целых полтора миллиона долларов, а, выйдя замуж за Ирвина, я смогу получить все, чего только ни пожелаю".

- Я согласна, - кивнула Рая и, расстегнув сумку, достала из нее пакет с долларами.

- Вот и отлично. Вы приняли единственно правильное решение, - радостно потер руки Соломон Абрамович. - Сейчас мы все пересчитаем...

Пальцы Щечкина резвыми бабочками запорхали над пакетом. Развернув несколько слоев плотного полиэтилена, банкир наугад вытащил пачку перетянутых резинкой стодолларовых купюр и с умилением посмотрел на Лапину:

- Э, да тут у вас тамагочи в пакете. - Щечкин протянул Рае игрушку.

- К сожалению, тамагочи на номерные счета не переводятся, - пошутил он. - Питаете слабость к электронным зверюшкам?

- В путешествиях они заменяют мне домашних собачек, - улыбнулась девушка, засовывая игрушку в карман.

- Кстати, какой паспорт вам нужен? - деловито осведомился Соломон Абрамович. - Российский или какого другого государства? Чем маяться со штатовской визой, может, лучше сразу американский документик сделать?

- А можно? - загорелась энтузиазмом Раечка.

- Все можно, - лучезарно улыбнулся банкир. - Были бы деньги, а деньги как раз у вас есть.

Нью-Йорк, апартаменты в районе "Квинз".

В удушливой духоте своей тесной, как гроб, квартиры Дагоберто Савалас мрачно цеплял вилкой вонючие дешевые сардины из консервной банки и столь же мрачно отправлял их в рот. До гастролей Келлера в Чикаго оставалась целая неделя, и ожидание развязки выводило бывшего полицейского из себя. С другой стороны, он и так слишком долго выжидал и колебался, не решаясь нарушить закон, в который он верил и который так долго защищал.

Теперь, когда Даг окончательно решился на убийство, ожидание казалось ему невыносимым. Савалас твердо решил, что в тюрьму он не пойдет. Сначала покончит с ненавистным певцом, а потом и с собой. Впрочем, покончить с собой слишком громко сказано. Он и без того уже труп. Он собственными руками уничтожил себя, решив в судебном порядке отстоять свое попранное Ирвином достоинство.

Жена умоляла его не связываться с Келлером, друзья и коллеги по работе в один голос заявляли, что это безумие, но Даг никого не слушал.

Он уцепился за шанс, который выпадает раз в жизни и упустить который, как он считал, было бы преступлением. Это был шанс разбогатеть, навсегда оставить опасную работу и, словно по мановению волшебной палочки, вознестись на новую, более высокую ступень социальной лестницы, обеспечив своим детям блестящую жизнь, достойную фамилии Савалас.

Дагоберто Савалас, твердо уверенный в собственной правоте, подал в суд на певца, требуя с того десять миллионов долларов в качестве компенсации за моральный ущерб и душевную травму, полученную полицейским при виде совершенного рок-звездой непристойного акта в общественном месте.

Узнав об этом, Ирвин Келлер против обыкновения не стал материться. Вместо этого он оглушительно расхохотался и так, хохоча, набрал номер своего адвоката.

Как и следовало ожидать, на суде от Саваласа остались, как говорится, "рожки да ножки".

Патрик Мазур, адвокат Келлера, предъявил неоспоримые доказательства того, что во время задержания певца официально Савалас на службе не находился и, соответственно, права арестовывать его клиента не имел. Полная сдержанной иронии заключительная речь адвоката была непродолжительной, но блестящей.

Чикагский верховный суд отклонил иск полицейского к рок-звезде на том основании, что негоже служителю закона, следящему за порядком в городе, уподобляться трепетной девушке, травмированной видом мужских гениталий, тем более что за свое антиобщественное поведение Келлер уже заплатил штраф в размере семисот пятидесяти долларов.

Последствия судебного процесса оказались для Саваласа катастрофическими. Его начальство, возмущенное грандиозным скандалом, раздутым вокруг инцидента, вышвырнуло Дага со службы, а на оплату адвоката и судебных издержек ушел кредит, который полицейский взял в банке под залог собственного дома.

Уютный особнячок с лужайкой перед ним, на которой в ближайшем будущем должны были весело резвиться маленькие Саваласы, пошел с молотка. На этом печальном действе счастливая семейная жизнь Дагоберто закончилась.

Безутешно рыдающая жена вернулась под родительский кров. Последовать за ней Савалас не мог, ибо тесть, крутого нрава отставной пожарный, выразился на его счет недвусмысленно и ясно: "Если этот тупоголовый ублюдок приблизится к моей дочери ближе чем на сто шагов, я ему все кости переломаю".

Не сомневаясь, что тесть выполнит свою угрозу, Даг решил не искушать судьбу. Год спустя, получив развод, его супруга, не мешкая, выскочила замуж за преуспевающего архитектора, а еще через девять месяцев родила от него парочку крепких, здоровых близнецов.

Вдобавок к свалившимся на Дага несчастьям Ирвин Келлер выпустил видеоклип под названием "Коп - клозетный клоп", в котором, избегая откровенно непристойных сцен, спародировал историю в "Ноевом ковчеге", выставив Саваласа нервным недоумком, бледнеющим и теряющим сознание при виде писаю-щих в туалете мужчин.

Поскольку все Соединенные Штаты были к тому времени в курсе взаимоотношений кумира публики и жадного тупого полицейского, клип имел феноменальный успех. Его непрерывно крутили по десятку телевизионных каналов, и даже маленькие дети в чикагских дворах с наслаждением распевали песенку о копе-клопе.