Аферистка - Кристина Грэн

Герман рассказал нам о докторе Гансйорге Линдене, немецком агенте по продаже недвижимости, который два года назад вторгся в райский уголок на острове. По словам Германа, это был надменный мерзавец, настоящая акула, жадная до денег. Когда речь заходит о деньгах, о сделках с недвижимостью, Герман не признает дружеских связей и не испытывает никаких нежных чувств к своим соотечественникам. Джонни Линден, как называл его Герман, оказался более проворным и теперь стремился занять всю территорию Пласа дель Маре под свои отели и рестораны. Он был той змеей, которую хотел уничтожить Герман, хотя внешне они находились в приятельских отношениях, вместе проводили время за выпивкой и игрой в карты, шлялись по бабам и устраивали оргии в бассейнах.

— Сначала, — рассказывал Герман, — Джонни вел себя по-дружески. Ему нужны были мои связи. Но потом оказалось, что он всегда презирал меня и воротил нос от публики, собиравшейся в моих заведениях. Я не отрицаю, конечно, что у этих людей нет высшего образования, они простые немцы. А ему подавай дипломированных специалистов. Настоящий сноб, хотя сам сдал с грехом пополам экзамены на юридическом факультете. Однако его знаний хватило лишь на то, чтобы стать агентом по недвижимости! Впрочем, надо признать, у него есть чутье и деловая хватка. И он пользуется успехом у баб, потому что умеет подать себя. Бабы — глупые существа. Джонни кажется им аристократичным, и они клюют на эту удочку. Но я не выношу этого нахала. Порой он приводит в мои бары своих приятелей и потешается над тем, что там подают зажаренные свиные ножки. Я терпеть не могу его юмор. Кроме того, мерзавец вставляет мне палки в колеса.

Клара разглядывала сквозь темные стекла очков свои ногти, накрашенные фиолетовым лаком. При ярком дневном освещении она выглядела старше своих лет. По той позе, в которой она сидела, я поняла, что у Клары раскалывается голова. Она слишком много пила. А когда пила, слишком много говорила. Сегодня утром Клара была молчаливой.

— Какое отношение все это имеет к нам? — спросила я Германа.

Герман разрезал сочащуюся жиром яичницу, подцепил на вилку кусок желтка с салом и отправил в рот.

— Об этом нетрудно догадаться, дорогая Фея, — промолвил он, жуя. — Вы — мошенницы и должны облапошить его. Разработайте какой-нибудь хитроумный план, который порадует меня и принесет вам хорошие деньги. Я готов помогать вам.

— Надеюсь, ты не потребуешь с нас потом проценты? — спросила Клара.

Нет, Герман, конечно, преследовал совсем другие интересы. Для него главным была месть. Мы с Кларой переглянулись, и я пожала плечами. Герман решил материально заинтересовать нас. Он обещал, во-первых, оплатить наш гостиничный счет и, во-вторых, выплатить премию в размере пятидесяти тысяч марок вне зависимости от того, на какую сумму мы надуем его приятеля Джонни.

— Решай сама, принимать или не принимать предложение Германа, — сказала Клара, когда мы вышли прогуляться по пляжу.

— Теперь я вижу, что у тебя не на шутку разболелась голова, — заметила я, с наслаждением погружая ступни во влажный теплый песок. В отличие от Клары я чувствовала себя прекрасно, была бодра и здорова. Ярко светило солнце. — Мне хотелось бы еще немного побыть здесь. Как ты думаешь, можно доверять Герману?

— Нет, — ответила Клара и засмеялась, однако тут же схватилась за голову.

— В таком случае давай рискнем.

Два часа мы ехали на автомобиле по плохому шоссе с колдобинами и выбоинами, а затем свернули на усыпанную гравием дорогу, которая вела к асиенде Германа. Она представляла собой запечатленную в камне роскошь: высокие белые стены, Кованые ворота, открывавшиеся с помощью электронного устройства, плоское, квадратное в плане здание в мавританском стиле с внутренним двором и аркадами. В середине двора располагался бассейн олимпийских размеров.

Герман провел нас по своему царству. Клара поинтересовалась, где живут слуги, которые работают в этом доме и саду. Герман показал на простое деревянное строение, расположенное за теннисным кортом.

— Не очень-то шикарно, — пробормотала Клара и опустилась на цветастый диван у огромного окна, выходившего на морскую бухту.

Она ни словом не обмолвилась о том впечатлении, которое произвела на нее асиенда, и только заявила, что хочет пить. Герман слегка обиделся.

— Она поражена увиденной роскошью, — сказала я, чтобы сгладить неловкость.

В конце концов не стоило сейчас ссориться с Германом. До определенного момента мы решили действовать с ним заодно, а потом жизнь покажет. В гостиной стоял рояль, и я подумала, что он всего лишь часть обстановки, декорация. Я вспомнила о своих уроках музыки. В Мюнхене я училась играть на фортепиано. То были счастливые дни. Однако у меня не было способностей к музыке, и учительница прямо заявила мне об этом. Она считала, что недостаточно быть красивой и молодой для того, чтобы хорошо играть на музыкальном инструменте.

Герман подошел к бару и сделал коктейли. Огромный бар располагался в центре комнаты и имел форму корабля из дерева и стекла. В нем стояло несколько сотен бутылок.

Потягивая коктейль, я наигрывала мелодию на рояле.

— Я и не знала, что, занимаясь недвижимостью, можно так неплохо зарабатывать, — сказала Клара.

Герман объяснил, что главное в его деле — связи и фактор времени. Схема выглядела следующим образом: он дешево покупал землю, превращал ее в стройплощадку, а затем продавал за большие деньги.

— Джонни Линден не успокоится, пока не приберет к рукам весь остров, — сказал Герман, снова затрагивая больную тему.

Когда он возбуждался, его лицо багровело. У Клары был талант растравлять незаживающие раны.

— Фея, от твоего бренчания у меня снова разболелась голова, — заявила она и обратилась к Герману: — Значит, Линден умеет вести дела лучше, чем ты?

Я захлопнула крышку рояля, и Клара вздрогнула от неожиданного резкого звука. Герман стоял позади Клары и смотрел сверху вниз на ее высокую грудь, просвечивавшую сквозь черный шелк блузки.

— Он не лучше, он бессовестнее меня. У Линдена целая сеть информаторов и осведомителей, Он в приятельских отношениях с сестрой президента. У этого парня нет слабостей, кроме, пожалуй, одной — тщеславия. Джонни помешан на аристократах. Если на горизонте появляется какая-нибудь баронесса, он начинает увиваться за ней, как преданная собака.

— Скажите пожалуйста! — насмешливо воскликнула я.

Мы с Кларой переглянулись. В это мгновение вновь возродилась княжна фон Изенбург. И мы выпили за ее здоровье.

— Если нам удастся провернуть это дельце, я поеду в Лондон, — сказала я Кларе, присаживаясь рядом с ней на диван.

Клара сидела с непроницаемым выражением лица, словно надев маску. В гостиную вошла горничная в белом переднике. Не поднимая глаз, она поставила на стол вазу с фруктами и блюдо с маленькими сладкими пирожками, а потом бросила на хозяина вопросительный взгляд. Герман досадливо махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.