Дорога - Александра Маринина

– Все равно я не понимаю, почему здесь надо запятуюставить, а здесь – нет, – громко заявила Лариса. – Ты плохообъясняешь.

– Потому что в одном случае это деепричастие, –терпеливо объясняла Леля, – а в другом – обстоятельство образа действия.«Старик сидел опустив голову». Как он сидел? Опустив голову. Этими словамиописывается образ действия. «Опустив голову, он посмотрел на свое отражение вводе». Человек сначала опустил голову, а сделав это, посмотрел на своеотражение. Тут последовательные действия. Понимаешь разницу?

Несмотря на то что Леля была младше, программу по русскомуязыку она освоила за многие годы вперед, и кроме того, у нее была такназываемая врожденная грамотность, она точно чувствовала орфографию и синтаксиси никогда не сделала бы ошибку, даже если захотела бы, а Лариса частенькоприбегала к ее помощи, выполняя задания по русскому языку, в котором была не сильна.Занятия в школе уже закончились, девочек должны были вот-вот развезти по дачам,и Лариса пришла к Леле позаниматься русским, потому что ей, как неуспевающей,дали большое дополнительное задание на лето.

Леля по-прежнему не любила соседку, но как-то привыкла ксвоей нелюбви, притерпелась к ней и даже перестала замечать. Лариса и еебабушка стали неотъемлемой частью жизни семьи Романовых, со дня смерти материЛарисы прошло три года, и Леля уже с трудом могла вспомнить те времена, когдаони жили по-другому, без постоянного присутствия соседей.

– Лелька, у тебя на даче парень есть? – спросилаЛариса, не понижая голоса.

Леля испуганно обернулась в сторону двери. За стеной, всоседней комнате, занимался Коля, завтра у него экзамен, и нужно поменьшешуметь, чтобы не мешать брату готовиться.

– Говори потише, пожалуйста, – попросила она.

– А чего? – Лариса чуть сбавила тон. –Стесняешься, что ли?

– Ничего я не стесняюсь, мы Коле мешаем, он занимается.

– Ну и подумаешь! – фыркнула Лариса. – Мы стобой тоже занимаемся. Так есть у тебя парень или нет?

– Какой парень? Ты что, с ума сошла? У меня на дачедрузья, и мальчики, и девочки.

– А один, такой, который для тебя особенный, –есть? Чтобы домой провожал, в кино с тобой ходил, лапал?

– Мы в кино все вместе ходим, – недоуменноответила Леля. – И никто никого не провожает, если не по пути. А как это –лапал?

– Сопля! – пренебрежительно протянулаЛариса. – Ты еще совсем маленькая, даже таких вещей не знаешь. А у меняесть парень, ему целых пятнадцать лет.

– Так он же большой!

– Ну, и я не маленькая, мне уже тринадцать. Мы этимлетом, наверное, уже целоваться будем, как взрослые.

– Мне это неинтересно. Давай упражнения делать.

– Да ну их! Надоело.

– Тогда я буду читать, – строго сказалаЛеля. – Если хочешь, иди посмотри телевизор.

– А ты не будешь?

– Мне это неинтересно, – повторила Леля.

Это было не совсем правдой, телевизор смотреть Леля любила,особенно если передавали что-нибудь про поэзию или показывали концерты, на которыхчитали стихи. Тогда она внимательно слушала и по ходу пыталась придумать, моглабы она сказать лучше, выразить мысль точнее, передать чувство образнее. Но дляэтого нужно, чтобы никого не было рядом, чтобы никто не мешал глупой болтовнейи не отвлекал. Сейчас дома были папа и мама, мама на кухне готовила ужин, апапа смотрел по телевизору футбол, вот пусть Лариска с ним вместе посидит илимаме поможет, только бы читать не мешала.

Она успела прочитать страниц десять, когда раздался звонок вдверь. Можно было и не смотреть, кто пришел, и так ясно, что Ларискина бабушка,она всегда перед самым ужином является. И действительно, через минуту Леляуслышала низкий гудящий голос Кемарской, который почему-то то и дело срывалсяна неприятный визг. Татьяна Федоровна о чем-то разговаривала с папой.

– Лелечка, – в комнату заглянула мама, – идиужинать.

Леля нехотя закрыла книгу и пошла в комнату, которая раньше,давным-давно, называлась гостиной, а с тех пор, как там стали спать мама спапой, превратилась просто в «большую».

– Это ж подумать, какое несчастье! – причиталаТатьяна Федоровна, уплетая рыбу с жареной картошкой. – Ну как это такможет быть, чтобы пассажирский теплоход врезался в опоры моста? Нет, тут что-тоне так, тут что-то другое было.

– Что – другое, Татьяна Федоровна? Вы что имеете ввиду? – спрашивал папа.

– Там как-то по-другому дело было, вот попомни моеслово. Неспроста это.

– Что – неспроста?

– А то, что нам не говорят, сколько человек погибло.Ведь такого не может быть, чтобы теплоход в мост врезался, а никто не погиб. Неможет! Значит, если никто не погиб, то там что-то другое было, а нестолкновение с мостом. А если все-таки теплоход в опору врезался, тогда пустьскажут, сколько народу погибло. Дурят нас, ой дурят! Все от нас скрывают,ничего не говорят. Это все специально делают.

– Кто делает, Татьяна Федоровна?

Леля видела, что отец давится от смеха и с большим трудомсдерживается, чтобы не прыснуть. Ей тоже стало смешно. Какая все-таки глупаястаруха эта Ларискина бабушка, даже папа над ней смеется.

– Масоны, – низким басом проговорил Николаша,дурачась. – Верно, Татьяна Федоровна? Это все происки масонов и сионистов.И вообще, это мировой заговор.

Кемарская с вызовом вздернула голову.

– А и масоны! А что вы думаете? Наверняка на том теплоходекакие-нибудь известные люди плыли, вот их и решили извести. Я вам уже которыйраз говорю про это, а вы меня и слушать не хотите. Артистов изводят, убивают, анам говорят, что они своей смертью померли. Вот в прошлом году артист Солоницынумер, тоже не случайно, он молодой совсем был. Про Брежнева я уж вообще молчу,тоже темная история.

– Татьяна Федоровна, Брежнев был глубоко больнымчеловеком, он болел уже очень давно, – сказала мама.

– Может, и давно, – упорствовала Кемарская, –а только ясно, что те, кто замыслил его извести, хотели народу праздникиспортить, хотели, чтобы он умер на Седьмое ноября, да только не вышло у нихчто-то, и он еще до десятого числа пожил. Вот докажите мне, что это не так!Докажите!

– Ничего, они и так праздник испортили, – ехидносказал Коля, – вся страна хотела на День милиции концерт по телевизорусмотреть, а его отменили.

Леле стало скучно. Она поняла, что почитать дома ей недадут, беседа была оживленной, и в ее комнате все слышно, да еще телевизорорет, папа не разрешает звук убавлять, он за футбольным матчем следит. Девочкапосмотрела в окно: еще совсем светло, может быть, удастся отпроситься на улицу.Она встала из-за стола и подошла к матери.