Августовские танки - Константин Мзареулов

Между тем вражескую позицию вдоль речного лезвия заволокло вспышками пламени, дымом и фонтанами взметнувшегося грунта. Похоже, за спиной танковых авангардов успела развернуться артиллерия, и теперь гаубицы, пушки и минометы закидали неприятеля осколочно-фугасным угощением.

Наемных пехотинцев наверняка смело в адскую бездну огнем и осколками, но бронированные цели продолжали отстреливаться. Раза три или четыре Реутов позорно промазал, однако в итоге подстрелил «арабеску».

Огневой бой кончился внезапно. Пока они устроили артиллерийский тир, выбивая противнику тяжелые средства, группа плавающих машин форсировала речку на километр левее и ударила во фланг и тыл вражеской обороны. Авангард свернулся, рванувшись к захваченному разведчиками мосту, и перебрался на другой берег. Здесь часть пехотинцев задержалась, добивая наемников, а танки с бронетранспортерами устремились к городу.

Гарнизон благоразумно не кинулся во встречный бой, но закрепился на окраинах, использовав каменные дома и ограды в качестве укрытий. По этой причине Заплетин приказал легкобронированным жестянкам Глебова и Бобровко обойти Място Заблудлово и перекрыть шоссейный перекресток. Для штурма командование определило могучие Т-34 и КВ, которым предстояло пробивать оборону и прикрывать собой штурмовые группы мотострелков. Артиллеристы торопливо расставляли на поле свои орудия и уже начинали пристрелку.

* * *

Огибая городок по четырехполосной бетонке, первой пошла четверка плавающих, за ними – Глебов и взвод Суровегина из двух Т-26, в затылок грозного, но легкобронированного стального кулака командование поставило роту стрелков на пяти грузовиках, и уже в самый хвост угодил взвод «бэтэшек». Ввиду очередного повреждения машины капитана Лычкина, парой БТ-5 временно командовал старший лейтенант Реутов.

Короткий – всего-то пяток километров – марш-бросок начинался без приключений. Машины одна за другой потянулись в указанном направлении, оставляя городок по правому боку. Аркан успел увидеть, как среди превращенных в доты строений расцветают букеты фугасных разрывов – главные силы бригады приступили к артподготовке. Потом осложнения повалили косяком.

Сначала с массивной башни – вероятно, зернохранилища – заработал пулемет.

– Аркан, разберись, – приказал в наушниках голос Глебова.

Пришлось притормозить и разбираться. Пока пушки сажали снаряд за снарядом в середину сооружения, пулеметы поливали верхушку щедрыми очередями. После непродолжительной обработки башня стала рассыпаться, но не рухнула. Зато засевшие на крыше наемники перестали подавать признаки жизни.

Отставший взвод, прибавив скорость, поспешил за убежавшей на пару километров колонной. От греха подальше – может, уцелели пулеметчики, пальнут в затылок – Аркадий втянул голову в башню и закрыл люк. И тут обрушились настоящие неприятности.

В эфире одновременно заголосили несколько заглушавших друг друга глоток. Из бессвязной матерщины Реутов понял, что голова походного порядка подверглась нападению, то есть вражеской контратаке, причем кого-то из наших уже подбили. Кажется, потери понесла рота Бобровко.

Дело представлялось понятным: пусть вражеские командиры и превратились в зомби, но военные знания у них пришельцы не отобрали. Видимо, штаб неприятеля принял очевидное решение: ударить во фланг защитникам планеты, выбрав для выдвижения эту самую обходную дорогу.

Иными словами, где-то впереди две колонны столкнулись, и разгорался встречный бой, когда обе стороны пытаются решить свои задачи наступательными действиями. Уставы и учебники предписывали в подобных случаях избегать лобовых атак, стремиться к охватам противника, наносить удары по его флангам и тылу.

Обзор из башни неважный, да и шедшие впереди машины заслоняли трясучую панораму. Удалось разглядеть лишь, что рота Бобровко и взвод Суровегина разворачиваются в боевую линию, грузовики с пехотой стоят на месте, чтобы не попасть под раздачу, а пехота вообще прыгает из кузовов и разбегается подальше от трассы. Пришлось и паре замыкающих «бэтэшек» затормозить, а то передавили бы лезущих прямо под гусеницы автоматчиков.

– Денис, сейчас двуногие свалят, и мы пойдем на помощь нашим, – сказал в микрофон Аркан.

– Ясное дело, – прохрипел наушник голосом Зорина. – Я вроде слышал, что «тигры» наших контратакуют.

– Вот чего нам для полного счастья не хватало… – Реутов матерно выразил свое отношение к «тиграм». – Надеюсь, ошибка.

Дорога наконец очистилась, и два танка на малых передачах, объезжая брошенные КРАЗы, поползли вдогонку головному отряду. Мало-помалу открывавшееся батальное полотно не радовало: прямо перед ними горел изрядно покореженный грузовик, полукилометром дальше дым и пламя хлестали из подбитых танков – одного плавающего и одного Т-26. Остальные машины продолжали медленно продвигаться по обе стороны от шоссе, энергично стреляя из орудий.

Впереди – там должен был наступать враг – тоже поднимался столб черного дыма. Реутов уже пригляделся к таким кострам – наверняка там горела «арабеска». Потом почти одновременно запылал наш ПТ-76, и что-то красиво взорвалось на стороне противника – обычно такие спецэффекты случались при уничтожении «сербиянки».

Прежние сражения приучили Реутова и других офицеров бригады бить уступавшего в силе противника, но теперь удача явно переметнулась к наемникам, то есть обходной отряд нарвался на сильное подразделение. Ну, как говорил кто-то из мемуаристов, придется воевать по всей строгости наставлений.

– Серега, веди аккуратно, прячемся за горящими, – приказал старший лейтенант.

– Понял, не вчера вылез… – буркнул мехвод.

– Денис, не подставляйся.

Сбавив обороты, танки отставшего взвода пошли по полю заумным зигзагом. Прикрываясь тянувшейся от горящего ПТ-76 полосой густого дыма, «бэтэшка» Реутова проскочила вперед еще на полторы сотни метров и встала позади подбитой «двадцатьшестерки». Неподалеку залегли трое танкистов – успели, значит, выбраться.

Передние танки медленно отползали, стреляя по наседавшему врагу. Противник – тоже неторопливо – наступал, развернув линию в составе трех «виккерсов» и двух «сербиянок». Но самыми опасными Реутову показались две машины из арсенала вермахта – «тройка» и «четверка» двигались в центре неприятельского строя. За танками, отставая на пару сотен метров, шли шесть «арабесок» и бежали цепью пехотинцы в камуфляже – не меньше взвода.

Радиоволны принесли приказ Глебова:

– Реутов, Суровегин, держите рубеж.

Ясное дело, никто и не собирался отступать. Дистанция четыреста метров, прикинул Аркан и послал снаряд в «тройку». Вспышка сверкнула рядом с правой гусеницей, вражеские танкисты тоже выстрелили, но попали в уже поврежденный Т-26. Следующий бронебойный Реутова угодил «тройке» в лобовую деталь, немецкая машина остановилась, однако зашевелила тонким орудийным стволом, нащупывая цель. Опережая противника, старший лейтенант стрелял без перерыва – сначала попал в гусеницу, потом дважды промазал и наконец загнал болванку в башню, после чего из щелей «тройки» потянулись дымные струи.