Ищейки - Питер Ловси

— Ваша семья?

Мысли мисс Чилмарк были заняты чем-то другим. Она ответила не сразу.

— О, да. Это бабушка и дедушка, с моим отцом и двумя его братьями, Эсмондом и Гербертом.

— Выглядят очаровательно.

— Дедушка был мэром Бата перед Первой мировой войной.

— Неужели? Они жили в этом же доме?

— Да.

— Наверно, он переходит в семье по наследству? — Даймонд отвернулся от картины и посмотрел на мисс Чилмарк. — Вы сказали, он все еще принадлежит вам?

Она пробормотала что-то неразборчивое и кивнула.

— Разумеется, в случае каких-либо сомнений мы всегда можем справиться в налоговой службе, — небрежно обронил детектив. Повисло неловкое молчание. После паузы он добавил: — Или спросить у старой дамы наверху.

— Нет, нет! — Мисс Чилмарк охватила паника. — Хорошо, хорошо! — Она откашлялась. — Технически говоря, дом мне не принадлежит. Но я прожила в нем всю жизнь и привыкла считать его своей собственностью.

Хотя ее приперли к стенке, она изо всех сил старалась сохранить лицо.

— Технически говоря? — переспросил Даймонд. — Так вы его продали?

— С условием, что буду жить в нем до конца своих дней.

— Как давно заключена сделка?

Мисс Чилмарк уперла руки в бока и вскинула голову, пытаясь сохранить достоинство.

— Не вижу, какое отношение это имеет к полиции.

— Имеет, раз вы даете нам ложные показания, — возразил Даймонд. — Нам нужна правда, мисс Чилмарк. Если вы вводите нас в заблуждение, мы должны знать почему.

— Просто недоразумение.

— Я так не думаю, мэм. Когда вы продали дом?

— В январе 1993-го.

— Наверно, это было непростое решение.

— Обстоятельства меняются, — с философским видом заметила мисс Чилмарк.

— Возникли непредвиденные расходы?

— Почему я должна что-то объяснять? В наше время одинокой женщине очень трудно жить на собственные средства. Мои сбережения съели инфляция и несколько неудачных капиталовложений, поэтому я трезво взвесила свои возможности и решила продать дом. Все равно мне некому его передать. По крайней мере, теперь я могу спокойно встретить старость.

Вскоре после этого разговор закончился. Когда они вышли на улицу, Джули заметила:

— Вы здорово прижали ее насчет продажи дома.

— Я только начал, — ответил Даймонд. — Через ее руки прошли горы денег. Я сомневаюсь насчет неудачных инвестиций — если, конечно, речь идет не об азартных играх. Надо копать дальше, Джули. Продав дом пару лет назад, она заработала целое состояние. Недвижимость в Парагоне потянет минимум на четыре сотни штук, даже с сомнительным жильцом в подвале. Где теперь эти средства?

— Наверное, в банке, — предположила Джули.

— Что-то я не вижу, чтобы она их тратила. Подвал нуждается в ремонте. Мебель тоже не мешает обновить — по крайней мере, диван. У нее машина пятилетней давности. Разве она похожа на женщину, у которой в банке сотни тысяч фунтов?

— Некоторые люди предпочитают жить экономно.

— И драгоценности у нее тоже ненастоящие, как вам показалось?

— По-моему, это подделка, — признала его напарница.

— Джули, я хочу, чтобы вы кое-что выяснили, — продолжал Даймонд. — Полистайте газеты за 1993 год. Разузнайте, кто из агентов заключил контракт. Найдите его, побеседуйте о том о сем. Постарайтесь узнать цену сделки, в какой банк она положила деньги и фамилию нового владельца. Возможно, это как раз та старая дама наверху. Если у нас будет название банка… Сможете это сделать?

— Не нарушив закон о защите данных?

— Разве я об этом что-то говорил?

— Но вы хотите заглянуть в ее банковский счет, не так ли?

— Ну да.

— Я сделаю все возможное, если вы скажете мне, что это необходимо.

Он обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Что значит — если необходимо? Это бунт?

Джули покачала головой:

— Просто у меня в кармане по-прежнему лежат наручники. Вы попросили меня их захватить, но они не понадобились.

— Благодаря вам.

— В самом деле?

— Да, я хотел лишь напугать ими старушку. Сломать ее защиту. Но вы сделали это гораздо мягче и умнее, использовав ваши знания китайской литературы.

— Китайской?

— Фу-Хо или как его там.

Она рассмеялась.

— «Маятник Фуко». Китайцы тут ни при чем. Это книга Умберто Эко, писателя, о котором она говорила.

— Не важно. Все равно это был блестящий ход. Он ее сразу поразил, как, впрочем, и меня. Откуда вы о нем знаете?

Она покачала головой:

— Лучше я не буду говорить.

— Да ладно, говорите.

— Вы будете разочарованы. Все слишком очевидно.

— О нет! — воскликнул он, вспомнив обстановку комнаты. — Это была одна из книг на полке?

— Верно. Ну как, вы по-прежнему думаете, что это блестящий ход, или уже не так уверены?

Он не успел ответить. У Джули запищала рация.

— Детектив Харгривз, — ответила она.

— Суперинтендант Даймонд с вами, мэм? — спросили с Манверс-стрит.

— Да.

— Передайте ему, пожалуйста, что его срочно ждут в участке. Мы получили новое сообщение. Кажется, это еще одна загадка.

Помощник начальника полиции Арнольд Масгрейв сидел за столом, прикрыв глаза ладонями. Напротив него в двух креслах разместились Джон Уигфул и Питер Даймонд. Оба мрачно размышляли о том, что вся тщательно выстроенная ими конструкция рассыпалась как карточный домик.

Наконец мистер Масгрейв глубоко вздохнул и потер пальцами лицо, потом сложил ладони и уперся в них подбородком.

— Если говорить коротко, — произнес он с ноткой упрека в голосе, — мы вернулись к тому, с чего начали. К тайне запертой комнаты. Ваша стройная теория насчет яхты разлетелась на куски, Джон.

— Если верить новым данным, сэр, — отозвался Уигфул, бросив косой взгляд на Даймонда.

— Иногда мне кажется, что вы поете в одном хоре. — Мистер Масгрейв резко одернул на себе пиджак. — Факты — упрямая вещь. Никто не подменял замок. Это то же самое устройство, которое купил Майло Моцион. Найденный в канале ключ полностью к нему подходит. Так?

— Да, сэр, — признал Уигфул.

— Хуже того — вор до сих пор на найден, — жестко продолжал мистер Масгрейв. — Сегодня появилась новая загадка, а это значит, что вы ошибались насчет Сида Тауэрса. Он вовсе не злой гений, который сочинил эти чертовы стихи и украл «Черный пенни».