P.S. Реквием - I.R

как его, — кивнул Дмитрий на разорванное тело, — задрали собаки.

Так они и сделали. Дальнейших визгов, шумихи и разбирательств, братья не застали. Только разыграв целый спектакль с испуганными крестьянами (к тому времени Дмитрий и его пёс уже покинули деревню), они отправились в обратный путь.

Дальше приходилось действовать так, как скажет Олег. Константин настаивал, чтобы они сами ничего не предпринимали. То, что случилось в имении Кириваткиных братьями не обсуждалось. Но Алексей знал, Константину это не нравилось.

Ожидание превратилось в муку. Дни тянулись мучительно, особенно, когда приходилось лицезреть кампанию убийц во главе с отпрыском Рябцовых, хоть и поредевшую на одного человека. Только рука Константина на плече и ответственность перед семьей не давали ему натворить глупостей, но стоит признаться, что гром в середине апреля всё же прогремел пару раз.

В то время, как Константина грела интимная переписка, Алексей получал лишь поток жалоб от матушки. Она изливала ему душу и сетовала на супруга, и Семёна, а теперь ещё и на тётушку Алёну, которая постоянна впадала в юность, словно последние двадцать пять лет стирались из её памяти.

Декабрь подходил к концу, как и терпение Алексея. В его голове множество раз прокручивались сцены мести, после которых наступало разочарование от невозможности воплотить их в жизнь.

— Тебе стоит отдохнуть, — посоветовал Олег, услышав возмущения брата. — Я стараюсь изо всех сил, чтобы позже не навлечь на семью неприятностей. Воспользуйся выходными в честь празднеств. Отвлекись ненадолго. Я помню данное вам слова, и я его сдержу. Перестань злиться, иначе парик воспламенится.

Ехать домой на весенние каникулы не хотелось. Матушкины письма сгущали краски и родной дом, ранее наполненный загадками и благом жизни, теперь казался тихим склепом, где не стоило ждать ничего хорошего. Но зная её страсть к преувеличению, Алексей всё же отправился вместе с Константином в родное имение.

Как он и думал, ничего страшного он там не обнаружил. Только, тётушка Алёна была немного не в себе, и когда начинала упоминать былые дни или людей, которых уже давно нет, делалось жутковато и мурашки бежали по спине. Но ни в какое буйство она не впадала.

— Ты не всё знаешь, — ответил батюшка, когда Алексей задался вопросом, зачем тётушку Алёну запирают на ночь. — Поверь, если мы не будем этого делать, то непременно её лишимся.

Алексей хмыкнул. Ему претило оставаться в неведении. У матушки в свою очередь были всё те же жалобы. Кого было по-настоящему жаль, так это Ивана, который уже третью неделю мучился с горячкой, её удавалось сбить лишь на непродолжительный отрезок времени. И Семёна, которого в последнее время часто мучили кошмары.

— Раньше мне снились корабли, а теперь лишь чаща и вой волков, — поделился он со старшим братом.

— Это в твоей крови, — попытался успокоить его Алексей. — Думаю, нам стоит навестить дядюшку Дария.

— Какая чушь, — фыркнула матушка, когда Алексей обратился к ней с этой просьбой. — Он придумывает.

Но Алексей всё равно отправился в имение Кириваткиных, взяв с собой Семёна. Когда тот рассказал дядюшки о своих кошмарах, он сделал то же скептическое выражения лица, что и матушка, и затронул совсем другую тему:

— Дмитрий хотел пойти на ночную охоту, не хотите составить ему кампанию?

Предложение было заманчивым, и Алексей был просто не в силах отказаться.

— Хех, ну ты и вырядился, — усмехнулся Дмитрий. — Пора весны как никак.

В парадной, он натягивал пальто на оголенную грудь. Преданный пёс, то скрёбся в дверь, то тёрся о ноги хозяина, предвкушая забаву.

Чтобы не окоченеть и как можно дольше пробыть в лесу, где было ещё довольно морозно, Алексей натянул на себя, и шубу, и шаль, и валенки. Семёну ничего такого надевать не пришлось, он даже не взял накидки для вида. В тёмном лесу нет любопытных глаз не посвященных, ему не дали даже оружия. В то время как Алексей захватил порох и ружье. Сегодня Дмитрий обходился лишь своими руками.

— Черныш, — ласково позвал пса хозяин, как только они вошли в лес. — Взять.

И пёс, заливаясь веселым лаем унесся в чащу.

Давно уже Алексей не посещал ночные охоты Кириваткиных, и спустя долгий промежуток времени было не привычно передвигаться по лесу, лишь при свете луны. Каким — то чутьем он ощущал, когда нужно выстрелить, но каждый раз промахивался, и спугнутый тетерев или глухарь улепётывали прочь. После этого птицу впереди ждал Дмитрий, ломающий ей шею голыми руками, словно тоненькие веточки. Семён плёлся сзади, то и дело увязая в зыбком снегу.

Алексей выдохнул облачко пара на миг скрывшее луну, всем своим естеством он чувствовал, прилив духа. Из чащи к ним вышел Черныш, таща за собой тушу оленя. Охота удалась.

Стрелки напольных часов ещё не показали полночи, как молодая поросль уже грелась у камина в багровой гостиной. Семён разлёгся на софе, внимая речам двоюродного брата.

— К тебе взывает внутренний зверь, — Дмитрий оказался куда сговорчивее, чем матушка и дядюшка Дарий. Он с некой гордостью заметил. — Значит, кровь Кириваткиных, оказалась сильнее крови Орловых. Странно только, что это волк.

— Говори по делу, — нахмурился Алексей.

Дмитрий насмешливо фыркнул, но некоторые дельные советы Семёну все же дал:

— Не убегай от него, попробуй договориться. Только так ты поймешь, чего он желает и жизнь станет легче. Как только луна позовёт тебя в первый раз, постарайся уйти, как можно дальше от дома и деревни. Первая ночь всегда бывает буйной и невозможно предугадать, что выйдет по утру.

Когда братья уезжали от Кириваткиных, Алексей заметил, что Семён вновь приободрился и юношеский румянец вернулся на его щёки.

Отбыв в университет Алексей часто злился на Олега, за, как ему казалось, нерасторопность и равнодушие.

Позже юноша узнал, что так задерживало Олега в работе над делом Фёдора. Надежда уже, как полтора месяца была мертва. Алексей видел публичное покаяния Сергея, но не поверил, его глаза не выражали раскаяния в содеянном. Когда братья пришли посмотреть на казнь, то заметили в толпе Веру, Герман держал её под руку, этот жест был нужен в первую очередь ему самому. Алексей и сам забеспокоился о самочувствии сестры, но увидев, с каким воодушевлением она смотрит, как голова Горячева отделяется от тела, понял, что волноваться не о чем.

Поминали Надежду уже дома. В узком кругу, без священника, показательное отпевания уже провели в столице. Хоронили в закрытом гробу. Тело лежало в подвале, на сырой земле, и черви подъели всё, что только можно было. Но несмотря на это, родные надеялись, что Надежда