Осада - Билл Болдуин

— Троекратное «ура» адмиралу Бриму, — что и было исполнено. Брим стоял растерянный, покраснев до ушей.

Не успел прозвучать третий тост, он поспешно поднял бокал и произнес:

— Троекратное «ура» девяносто первому крылу и Содеске!

Присутствующие разразились бурными аплодисментами, которые еще усилились, когда Брим и де Брю сдвинули бокалы.

После новых многочисленных тостов и многократных «ура» офицеры расселись по местам, и банкет пошел своим чередом. Присутствуя на нем от первоначальных закусок до последних десертных блюд, Брим не мог не признать это пиршество великолепным и в то же время изысканным. Де Брю, в отличие от великого, князя, понимал разницу между обильным и тонким обедом. Кроме того, он, несмотря на все свои протекции и связи, был очень приятным собеседником. А удивительное сходство Келлер с Марго Эффервик придавало вечеру почти магическую атмосферу.

Когда десертные тарелки были убраны и офицеры, попивая коллекционные ликеры, закурили сигареты муокко, де Брю встал и еще раз произнес тост за императора Онрада, заставив собравшихся притихнуть.

— Офицеры девяносто первого крыла, — сказал он затем, обернувшись к Бриму, — я знаю, вы все очень хотели бы узнать побольше о нашем новом назначении. Поэтому передаю слово адмиралу Бриму, который следил за развитием событий задолго до вторжения Лиги в Содеску.

Удивившись и несколько опешив, Брим встал под возобновившиеся аплодисменты, взглянув в глаза улыбающемуся де Брю, и поднял руку, призывая к тишине. Голова у него работала на полных оборотах.

— Благодарю вас, капитан де Брю, — сказал он с не совсем искренней улыбкой. — Счастлив поделиться своими немногими сведениями о новой области вашего назначения — и о медведях, спасению которых вы будете способствовать. Вы находитесь в авангарде операции, которую, быть может, со временем назовут в числе тех, что решили исход войны…

В следующие полметацикла он изложил свой взгляд на содескийскую кампанию, рассказал, в чем сила и слабость медведей, и о том, чего можно ожидать от неприятеля. Под конец он обвел взглядом банкетный зал — ставший значительно тише и трезвее, чем в начале его речи, — и нахмурился.

— Это особая война. Пока что она носит оборонительный характер — но не такой, к которому вы привыкли здесь, в девяносто третьем порту. Содеска очень велика. Я бывал в их столице несколько раз, но до сих пор не имел представления о размерах этого доминиона. — Он оглядел серьезные лица офицеров. — Быть может, я и теперь недостаточно хорошо их представляю, но кое-какие понятия получил. Эти просторы большей частью мало населены; вы не найдете там такого дворца, как ваш, который притом находился бы в нескольких метациклах от одного из самых крупных городов во Вселенной. В Содеске тоже, разумеется, есть города, и многие могут посоперничать с Авалоном. Но вас скорее всего разместят на какой-нибудь захолустной планете, не только голой, но еще и покрытой снегом. Это будет скверная война — более скверная, чем та, с которой большинство из вас сталкивалось, — я говорю и о тех, кто участвовал со мной в битве за Авалон.

Он закончил, и слушатели, помолчав немного, снова захлопали — но это были уже не те веселые, перемежаемые свистками аплодисменты, которые он получал раньше. Теперь в них слышалось уважение. Брим сел и посмотрел на де Брю — тот взирал на него с почтительным восхищением. Очко в мою пользу, с легкой грустью подумал Брим. Хорошо бы молодой командир крыла вложил в бои с Облачниками хоть долю той энергии, с которой пытался поддеть своего нового — и очень временного — начальника. Скоро ему придется отчитываться перед каким-нибудь содескийцем.

За остаток вечера Брим ответил на целый миллион вопросов, порой очень заковыристых, относительно Содески и ее обитателей. Съедают ли медведи своих врагов, когда убьют их? Не может ли статься так, что они и на союзников накинутся в пылу боя? Имеются ли у них какие-нибудь санитарные удобства? Тянет ли их мужчин к человеческим женщинам, особенно когда у женщин «сезон»?

Брим только зубами скрипел, отвечая. Вся галактика обязана медведям львиной долей своей гипердвигательной технологии, однако же целая группа образованных, способных водителей звездолетов считают их чем-то вроде животных — в лучшем случае дикарями. Он покачал головой. Отчасти в этом, конечно, виновата того рода война, которую они ведут здесь, во флот-порту 93. Брим имел дело с медведями с первых же своих дней на имперском корабле. В те дни Авалон еще не подвергался прямой атаке, и Брим вел свою первую войну в галактике, на кораблях, в чьи экипажи входили представители всех рас Империи.

Теперь та война получила продолжение, и Трианский со своими Облачниками подошел к самым дверям Авалона. В результате эти офицеры были слишком заняты обороной пяти своих главных звезд, чтобы общаться с кем-то за пределами своей единообразной группы — в том числе и с союзниками.

Но в настоящее время, когда Флот делает первый робкий шаг за обороняемые им границы, военным всякого ранга придется научиться многим вещам, не имеющим прямого отношения к первому долгу солдата — «бить и крушить». Придется им поупражняться в искусстве терпимости и сотрудничества, овладеть которым часто бывает труднее всего.

Пока Брим обходил офицеров, пожимая руки и отвечая на самые дурацкие вопросы, Келлер то и дело оказывалась рядом с ним. Когда толпа значительно поредела и вино стало оказывать свое неизбежное действие, он обнаружил, что разница между ней и Марго Эффервик быстро исчезает. Когда же она, как он и ожидал, предложила пойти в ее комнату, ему стоило труда отказать ей.

— Сюзанна, — сказал он ей как можно мягче, — мне очень лестно ваше приглашение. — Он взглянул на ее белую грудь и взял ее за руку. — Поверьте, мне ужасно хотелось бы помочь вам освободиться от этой формы, но, по-моему, нам следовало бы сначала немного получше познакомиться. А вы как думаете?

— Не понимаю, — нахмурилась она. — Вы что же, не хотите?

— Поймите одно: в других обстоятельствах я утащил бы вас в свою комнату еще полметацикла назад — и, возможно, еще сделаю это в будущем. Но когда — и если — вы захотите лечь со мной в постель, это будет ваш собственный выбор, а не желание вашего командира. Вы слишком хороши, чтобы использовать вас таким образом.

Келлер зарделась и опустила глаза.

— Неужели меня так легко раскусить? — подавленно спросила она.

Брим легонько поддел ее пальцем за подбородок и приподнял ей голову, заставив взглянуть себе в глаза.

— Нет. Это де Брю легко раскусить. С вашей внешностью, Сюзанна, вы можете менять мужиков каждую ночь, если захотите. Такая девушка, как вы, не станет прыгать в постель к старикану вроде меня, если он не обаяет ее так, что она сама из штанишек выскочит, — а у меня не было времени вас обаять. Правильно?

— Я бы сказала, начали вы успешно, адмирал, — улыбнулась она.

— Но нам нужно еще пройти этап, на котором вы станете называть меня не «адмирал», а как-то иначе. А теперь, когда мы раскрыли свои карты, скажите: у вас будут из-за этого неприятности с де Брю?