Правила ведения боя. #победитьрак - Катерина Гордеева

«Катя, веришь, я до сих пор помню запах вот этого средства, антисептика, которым моешь руки, прежде чем войти в отделение. – Михаил Сергеевич рефлекторно как будто моет руки на моих глазах. И продолжает вспоминать: – Я всё снимал, надевал зеленые бахилы и шел по этому длинному коридору. И его длина позволяла мне собраться с мыслями, придумать что-то еще, что заставило бы ее улыбаться, держаться за жизнь».

В конце концов они придумали писать немецким врачам записки, с помощью которых Раиса Максимовна могла бы учить немецкий язык. Пара записок хранятся в музее Фонда Горбачева. Мне как-то не хватило духу спросить у него, пригодились ли они.

Когда прощались, управляющий Теопольд Леопольд вдруг, как ребенок, потянул меня за рукав и показал фотографию. На фото Горбачев с бокалом шампанского в руках, окруженный кучей незнакомых людей. Интерьер – холл гостиницы. «Когда умерла Раиса, Горбачев с дочерью принесли в отель шампанское и что-то еще, так они хотели поблагодарить нас за то, что в этот трудный месяц их жизни мы были рядом. Вы себе представить не можете, что это для меня значило! Вот я на этой фотографии. Каждый из нас тогда подошел к Горбачеву и пожал ему руку. Мы старались много не говорить, он и так еле держался.

А потом приехали журналисты, несколько десятков. Они тоже благодарили его и просили прощения, что вынуждены были снимать, просить об интервью, словом, беспокоить. Он махнул так рукой, говорит: «Ну что вы, это ваша работа». Потом собрался с мыслями и сделал заявление о смерти Раисы. Всё кончилось. Назавтра они уехали. Я очень часто думаю о том шансе, который дала мне судьба, сведя меня так близко с таким великим человеком. И я долгое время не мог поверить в то, что тот самый Горбачев, покончивший с тоталитаризмом и объединивший Германию, – это вот этот пожилой растерянный мужчина, каждый день, в любую погоду идущий знакомой мне с детства дорогой от гостиницы до больницы, чтобы потом весь день сидеть у постели своей любимой. Я был поражен тем, что увидел и узнал в Великом Деятеле XX века – человека. Именно Человека».

Я буду думать об этих его словах всю обратную дорогу в Москву, несколько дней в Москве и по пути в Израиль, на интервью с Людмилой Улицкой. И в ее словах я услышу ответ: «Катя, рак так меняет людей. Он порой позволяет вырасти им над самими собой, ведь это же не из ниоткуда взялось: что не убивает, делает нас сильнее».

Я не была знакома с Михаилом Горбачевым до болезни Раисы Максимовны. Но думаю, что эта болезнь сильно его изменила. Как изменила она и Людмилу Улицкую. Об этих изменениях она пишет в дневнике. Возможно, именно ради того, чтобы зафиксировать перемены, Улицкая и стала вести дневник своей болезни.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛЮДМИЛЫ УЛИЦКОЙ

Да, зачем я всё это пишу? Дело в том, что мне надо установить новые отношения с моим телом, в первую очередь с грудью. К исходу седьмого десятка я, испытывавшая чувство вины по самым разным поводам, остро ощутила себя виноватой перед своим телом. Странно, что всю жизнь относясь к невинному моему телу с равнодушием, в лучшем случае, и с жестокостью, как правило, – я так поздно это ощутила…

В своих размышлениях Людмила Улицкая постоянно возвращается к этой теме: о том, что у нее «раковая» семья, она знала с самого начала. Гормонозависимые раки, такие как рак яичников и рак молочной железы, имеющиеся в семейном анамнезе (то есть подобным раком болела сестра, мама, тетя, бабушка или прабабушка), – это группа риска. Но – и это очень странно! – Улицкая, как и многие другие, не думала применить имеющиеся знания к себе, не размышляла над тем, как помочь своему телу, как защитить его, как избежать, в конце концов, предначертанного заболевания. Да и можно ли избежать предначертанности? Бывает ли рак предопределен? И что значит семейная история в шансах победить болезнь?

Этот вопрос один из самых популярных у обывателей. Однажды я слышала, как с высокой трибуны в тот момент действующий министр здравоохранения России Михаил Зурабов произнес: «Рак, мы же знаем, – это такая болезнь: если умер отец, умрет и сын». Зал, полный врачей и онкологических пациентов, затопал ногами. Министр ретировался, но вопрос так и остался висеть в воздухе: «Рак действительно передается по наследству? И, если это так, что делать тому, чьи риски понятны заранее?»

На самом деле чаще всего заболевание возникает независимо от наследственных факторов. Но про некоторые формы рака уже достоверно известно: они генетически предопределены. «Этих форм не так много, – рассказывает профессор Российского научного центра рентгенорадиологии Ольга Желудкова. – Но вот какая загвоздка: предрасположенность к болезни нельзя лечить как саму болезнь. Так, например, в рамках одного недавно проведенного исследования группы женщин, в чьей семейной истории были гормонозависимые раки, выбрали тех, у кого был и ген, который обязательно программирует заболевание, и онкомаркеры в очень высокой концентрации. Этим женщинам превентивно проводили химиотерапию, проводили лучевую терапию, им проводили даже резекцию молочной железы. Но через пятнадцать лет все они всё равно заболели, несмотря на то, что, казалось бы, еще до возникновения заболевания начали его лечить». Выходит, генетически обусловлен сам факт возникновения заболевания, значит, есть какие-то изменения в организме, которые не позволяют вылечить болезнь превентивно.

По статистике ВОЗ, примерно 10 % всех видов и типов онкологических заболеваний имеют наследственную природу, но большинство – то есть 90 % – это совершенно случайное стечение обстоятельств. В этих случаях рак происходит потому, что в соматических клетках организма, например в клетках печени или в клетках эпителия (у взрослых это прежде всего эпителиальные клетки: да-да, и в легких, и в кишечнике, и в желудке клетки всё равно эпителиальные), возникают мутации и происходит перерождение клеток, они бесконтрольно начинают делиться, и получаются злокачественные опухоли.

«Для того чтобы рак был наследственным заболеванием, – объясняет профессор Алексей Масчан, – нужно, чтобы эти мутации возникли, например, не в клетках эпителия кишечника, и возник рак кишечника, или не в клетках эпителия легкого, и возник рак легкого, а чтобы эти мутации возникли в половых клетках. Вот тогда теоретически возможна передача этих мутаций, которые могут приводить к возникновению опухолей, через поколение. Тогда можно сказать, что это наследственное заболевание. Существует так называемый синдром Ли-Фраумени, синдром наследственного, или фамильного, семейного рака. Когда есть опухоль у маленького ребенка, есть опухоль у ближайших родственников до 35–40 лет. И вот тогда врачи хватаются за голову и говорят: это синдром Ли-Фраумени, это семейный рак! Но, друзья мои, в мире описано, может быть, 100, может быть, 300 таких случаев. Вероятность этого даже не одна сотая или одна тысячная процента, вероятность этого – 00000. Это очень редкий синдром. Потому что, если в половых клетках и происходят такие мутации, которые могут в будущем привести к возникновению опухоли, то в 99,99 % случаев такие оплодотворенные яйцеклетки нежизнеспособны, они просто погибают в момент зачатия. Из них, как правило, не развиваются эмбрионы. Природа, оберегая нас, отбраковывает такие ситуации».