Маятник Фуко - Умберто Эко

— Не-ква-ква? Кря-кря?

— Это латынь, глупая макака. Означает: пустоты не существует.

— Ну это еще слава богу. А я боялась…

— Можешь включить вентилятор, анимула вагула бландула?[71]

— Сейчас зима.

— Это у вас на обратном полушарии, дитя мое. Сейчас не может быть зима, сейчас июль. Очень тебя прошу, включи вентилятор, не потому что женщина должна обслуживать, а потому что он с твоей стороны. Мерси. Так вот, под алтарем находилось нетленное тело первооснователя. В руке оно держало «Книгу I», исполненную невыразимой премудрости. Жалко что миру эта книга не может быть открыта, добавляет манифест, а то бы такое было! такое было!

— Ой.

— Вот именно. В конце манифеста обещается некое сокровище — его еще предстоит обнаружить — и потрясающие откровения в области взаимоотношений между макро и микромиром. Не думайте только, что имеете дело с ничтожными алхимиками, которые только и способны — научить, как делать золото. Мы предлагаем вам по-настоящему стоящую вещь! Мы метим гораздо выше, во всех смыслах! Мы распространяем наш буклет «Fama» на пяти языках, не говоря уж о «Confessio» — в самом скором времени поступит в продажу! Ждем ответов и впечатлений от ученых и от неучей. Пишите и звоните нам по телефону, сообщайте о себе, а мы рассмотрим, подходит ли ваша кандидатура для участия в наших тайнах, которые пока что мы вам только приоткрыли! Sub umbra alarum tuarum Iehova.

— Это еще что?

— Под сению крил твоих, Господи. Заставка конца передачи. Переходим на прием. В общем, создается впечатление, что этим розенкрейцерам неймется поделиться тем, что они открыли, и ищут они только достойного собеседника. Но пока что ни гу гу о том, что же это такое.

— Как на объявлениях, где под фотографией какого-нибудь типа подписано: пришлите десять долларов, и я научу вас, как стать миллионерами.

— Он, кстати, и действительно может научить. Делайте как он. А лучше как я…

— Слушай, надо бы почитать дальше. От тебя спасенья нет, можно подумать, ты меня до сих пор никогда не видел.

— Каждый раз с тобой как первый раз.

— Даже еще хуже. В первый раз я не доверяю посторонним мужчинам. И еще скажи, пожалуйста, ты что, решил в этом специализироваться? То тамплиеры, теперь розенкрейцеры… Ты, скажем, Плеханова почему не читаешь?

— Я через сто двадцать лет поеду искать его гробницу. Если Сталин ее не закатал каким-нибудь бульдозером…

— Вот балда. Не читай минутку, я схожу в ванную.

Еще знаменитое побратимство Розы и Креста предупредило, что весь подлунный мир охвачен бредовыми провозвестиями. И действительно, как только появился этот призрак (хотя в «Fama» и в «Confessio» доказывается, что дело шло об обыкновеннейшей забаве для досужих умов) тут же он породил и надежду на всеохватную реформу, и породил явления частично смехотворные и абсурдные, а частично невероятные. И от этого честные и порядочные люди самых различных стран взялись потешаться и насмехаться над ними, дабы они открыто выступили бы в свою защиту, или чтоб убедиться, что те способны появляться перед названными побратимами… при помощи Зеркала ли Соломона, или иным оккультным способом.

Христоф фон Безольд (?), Дополнение к Фоме Кампанелле, в изд.: Об испанской монархии.

/Christoph von Besold (?), Appendice a Tommoso Campanella, Von der Spanischen Monarchy, 1623./

Дальше было еще интереснее, и к возвращению Ампаро я готов был вкратце изложить ей все, что происходило после публикации манифестов.

— Это невероятно. Манифесты появились в то время, когда литература подобного рода изобиловала повсюду, всех увлекало возрождение, золотой век, обетованная земля духа. Кто роется в магических текстах, кто не дает покоя печам для приготовления металлов, тот стремится управлять звездами, еще один потеет над тайными алфавитами и универсальными языками. Прагу Рудольф II превращает двор в алхимическую лабораторию, он приглашает Коменского и Джона Дии, придворного астролога королевы Англии, который раскрыл все тайны космоса на нескольких страницах «Monas Ierogliphica» Клянусь, это название труда, a monas означает «монада».

— Разве я что-то сказала?

— Врачом Рудольфа II был Михаэль Майер, который написал книгу визуальных и музыкальных эмблем, «Аталанта Бегущая», истинный праздник философских яиц, драконов, кусающих себя за хвост, и сфинксов. Нет ничего яснее тайных цифр, все есть иероглиф чего-то другого. Ты только подумай, Галилей бросает камни с Пизанской башни, Ришелье играет в «монополию» с половиной Европы, а тут все таращат глаза, чтобы прочитать мировые письмена. Но обрати внимание, дорогая, что кроме свободного падения физических тел, внизу (или, лучше, вверху) имеют место и другие явления. Имя этому — abracadabra. Торричелли создавал барометр, а они — балеты, фонтаны и фейерверки в Императорском саду в Гейдельберге. И тридцатилетняя война вот-вот должна была разразиться.

— Что за радость для матушки Кураж!

— Но и они не всегда веселились. Придворный избранник в 1619 году принимает корону Богемии только потому, я думаю, что просто умирает от желания править в Праге, магическом городе. Но через год Габсбурги достали его под Белой горой. В Праге доходит до резни протестантов, Коменский видит, как горят его дом, библиотека, как убивают его жену и сына, сам он бежит от одного двора к другому, провозглашая, как велика и полна надежды идея розенкрейцеров.

— Бедняга, ты хотел, чтобы он порадовал тебя барометром? Но извини, ты же знаешь, что мы, женщины, не такие, как мужчины, и не сразу все схватываем: кто написал манифесты?

— Самое интересное, что это не известно. Дай мне подумать… почеши мне розакрест… нет, между лопатками, нет, выше, левее, вот здесь. Итак, в этой немецкой среде можно встретить невероятные личности. Например, Симон Стьюдион, который написал «Naometria», оккультный трактат об измерениях Храма Соломона. Генрих Кунрат — автор «Amphitheatrum sapientiae aeternae», вещи, изобилующей аллегориями, с древнеиудейским алфавитом и каббалистическими пещерами, вдохновившими создателей «Fama». Эти, последние, вероятно, были вхожи в одно из десяти тысяч тайных обществ утопистов христианского возрождения. Молва гласила, что автором был некий Иоганн Валентин Андреаэ, год спустя он опубликовал «Химическое бракосочетание Христиана Розенкрейца», но он написал это в молодости, то есть когда у него в голове вертелась идея о розенкрейцерах. Однако в его окружении в Тюбингене были и другие энтузиасты, мечтавшие о республике Христианополь, возможно, они все объединились в этом. Хотя, кажется, они это сделали шутки ради, создание пандемониума не входило в их планы. Андреаэ затем всю оставшуюся жизнь доказывал, что не он написал манифесты, что это был lusus, ludibnum, студенческая шалость, он ставит на карту свою академическую репутацию, впадает в ярость, говорит, что если розенкрейцеры и существуют, то это самозванцы. Ничто не помогает. Как только манифесты вышли (казалось, люди только этого и ждали), ученые со всей Европы начинают писать братству Розы и Креста. А поскольку они не знают, где найти розенкрейцеров, то отправляют открытые письма, публикуют брошюры, книги. Майер в этом же году издает «Arcana arcanissima» (Тайная тайных). Правда, он не упоминает о розенкрейцерах, но все убеждены, что речь идет именно о братстве и что он уже сам не знает, что пишет. Некоторые болтают, что прочли рукопись «Fama». Я не думаю, что в то время было легко издать книгу, тем более с гравюрами, но Роберт Фладд в том же 1616 году (он писал в Англии, а издавался в Лейде; прибавь еще время на поездки для корректуры издания) распространяет «Apologia compendiaria Fraternitatem de Rosea Cruce suspicionis et infamiis maculis aspersam, veritatem quasi Fluctibus abluens et abstergens», чтобы защитить розенкрейцеров и очистить их от подозрений и «пятен», которыми их замарали, а это значит, что разгорелись яростные дебаты, что аргументы блуждают между Богемией, Германией, Англией, Голландией, во всем этом участвуют конные курьеры и странствующие мудрецы.