Главная партия для третьей скрипки - Анна и Сергей Литвиновы

— Но он-то мне что хорошего сделал?! Из-за его эликсиров я вообще чуть не сгинула!

— Дурак, — самокритично склонил голову старик. — Подросток. Тоже по-своему хотел помочь. Вытащить тебя в какую-то новую жизнь. Красивую, яркую. Иную.

— Но это был ад! Я совсем обезумела! Бросилась под машину!

— Зато на пороге ада ты встретила Любовь!

— Любовь? Это вы про кого говорите?!

— А как же прекрасный принц Тимур?

— Он предатель! Негодяй! Полная сволочь! Он просто боялся, что я на него в полицию заявлю! Поэтому и жил со мной!

— Но давал тебе много. Нежность. Страсть. Падения, взлеты. Надежду, отчаяние. Плотское счастье. А что кончилось все быстро — так весна всегда такая. Хмельная и быстротечная. Ты жалеешь, что он был прекрасен, аки античный Бог?

— Нет, но…

— Прости, Арина, но ты девушка обычная. А мужчины — у вас на Земле — только на красивую картинку идут. Где мне было отыскать для тебя принца? Совершенного во всех отношениях? Какого ты себе в мечтах представляла? Пришлось пойти на хитрость. Принудить Тимура к любви.

У Арины голова окончательно пошла кругом. Взглянула беспомощно, пробормотала:

— Хорошо. Допустим. Вы — Год, Бог, волшебник. И это вы их всех присылали мне. Сначала мелкого пацана на мосту. Потом, в феврале — Костю. В марте — Тимура. Так, что ли?

— Не совсем, — тонко улыбнулся Год. — Повторяю: за двенадцать месяцев я проживаю целую жизнь. Новогодняя ночь — рождение. Следующий бой курантов — смерть. Пока на Земле январь — я дитенок. В феврале становлюсь подросток. Неопытен и незрел. С управлением погодой справляюсь, а влиять на людей пока не могу. Догадалась?

— Нет.

— Глупышка. Это ведь я сам к тебе приходил. В разных своих воплощениях. Неужели не видишь во мне мальчика с моста? Или Костика?

Она внимательно всмотрелась в испещренное морщинами лицо. Честно произнесла:

— Ничего похожего.

— Тем не менее. Это был я, и…

— Неувязка, — перебила она. — Третьим был Тимур. А он — теперь мертв.

Старик хитро улыбнулся:

— А кто сказал, что я был Тимуром? К марту мне исполнилось двадцать пять, и я уже кое-чему научился. Да и некогда было, признаться, — любовь крутить. Даже с такой милой девушкой, как ты. Поэтому пришлось отправлять к тебе настоящего человека.

— Не могли поприличнее найти, — иронически попеняла Арина.

— А ты зря видишь только плохое, — попенял старик. — Тимур — не совершенство, спорить не буду. Но ведь это он тебя привел в новую среду. Познакомил с интересными людьми. Дал возможность в другую страну поехать. Где интереснее — сидеть в оркестровой яме или в Америке, теннисной академией управлять?

— Ничем я не управляла. «Шестеркой» была, обычным администратором, — буркнула Арина. — Да и выгнали меня оттуда.

— Доченька моя, — дед моляще сложил руки в меховых перчатках, — но не мог ведь я все триста шестьдесят пять дней с тобой одной цацкаться?! Я тебе дал старт. Согласись, не всем так везет. Без опыта, без образования, без языка иностранного — за границу на работу поехать. Начальник над тобой тоже оказался хороший, я убедился. Ну, и занялся другими делами. А ты себе что возомнила?

— А я решила: Людоед… ну, вроде влюбился в меня, поэтому и помогает…

Старик хмыкнул:

— Ох. Жизнь прожил — а женщин так и не понял.

— Вы ведь сами сказали, — Арина посмотрела жалобно, — что у меня внешность никакая. Вот я и думала, что Людоед мне под стать. Он ведь тоже некрасивый.

— Наивное создание. Даже я — далекий от ваших людских страстей! — знаю, что миллионер — в отличие от бедного тренера — может выбирать любую. Хоть принцессу, хоть королеву.

— А мне и в голову прийти не могло, что эта мерзкая Каролина — его женщина! Что он для нее целую академию построил. Она хамила мне — я ей ответила!

— Ты еще легко отделалась, — хмыкнул Год. — Да и повезло тебе, что я как раз Атлантический океан облетал. Увидел: на пляже знакомое создание слезы льет. Ну, и опять пришлось тебя за уши тащить. Нашел этих двух чудиков, Кузю с Геной. Потом Марусю с ее гостиничкой.

Она взглянула просветленно:

— Да. Отель в Питере — это было самое лучшее.

— А дядя Федя? — старик смотрел проницательно.

Арина поникла:

— Не знаю.

— Ты не любишь его?

Взглянула жалобно:

— Я всегда его любила. Лет с шестнадцати. Но мама убедила: дядя Федя — не для меня. Слишком взрослый и слишком красивый. А потом, когда она умерла, — его рядом не оказалось. Появился — у меня уже другая жизнь. Медитации, эликсиры. Тимур. А когда в июле снова встретились и Федя мне в любви объяснился — я просто испугалась.

— Чего? — усмехнулся старик.

— Не знаю. По-моему, после Тимура, после Людоеда я считала, что не заслуживаю нормальной любви. Но я все равно потом поняла, что не могу без Феди. Примчалась сама в Москву. И увидела, что он с другой. И тут все один к одному как пошло. Квартиру отняли. В отеле пожар. Вот мозг и взорвался.

Слезы текли по лицу, превращались в льдинки. Она стряхивала их с губ, придвигалась ближе к костру, но холод все равно сковывал, давил. А от старика, что сидел рядом, и вовсе веяло могильной изморозью.

— Прости, — тихо произнес Год. — Я уже старый. Тепла не осталось. Согреть не могу.

— Да плевать мне на вас! — не выдержала Арина. — Старый — не старый! Что вы вообще несете: прекрасный год, замечательные двенадцать месяцев! Да все стало гораздо, в миллион раз хуже — с тех пор как вы в мою жизнь встряли!

Старик не обиделся:

— Ох, люди. Никак не поймете вы, что все, везде и всегда — взаимосвязано. Один месяц следует за другим. Без марта нет апреля. Без унылого ноября не наступит Новый год. Так и в вашей жизни: без падений нет взлетов. Без испытаний — не набрать силу. Без разочарований — не научиться любить.

— Так что я получила-то в итоге?! — вскричала Арина. — Мамы нет. Я бездомная. Любимый бросил. Бизнес погубила. Новый год буду встречать в психушке!

— Внученька ты моя, — мягко улыбнулся он. — Пусть так. Но ты забыла главное. Прошлый Новый год встречала совсем другая Арина. Нелюдимая. Неумеха. Девушка, которая никогда и ни к чему не стремилась. Но теперь ты совсем иная! Ты умеешь бороться. Спорить. Общаться с людьми. Улаживать конфликты. Управлять бизнесом. Ты можешь любить, ты познала страдания. Ты живешь!

— Нет! — отрубила она. — Я хочу, чтобы все вернулось, как было. Чтобы опять в оркестр. И снова жить с мамой. Вместе встречать Новый год…

— Тайком курить на балконе и загадывать желания, которые никогда не сбудутся. Эх, Арина, Арина. Ты меня разочаровала, — нахмурился старик.