Младший сотрудник Синдзиро-сан - Тимофей Тайецкий

знал, смеяться или плакать. Её наивные мысли вызывали у меня сильное желание ущипнуть её за щёки.

— Не думаю, что тебе стоит так беспокоиться. Поехали, не будем заставлять их ждать.

Как я и предполагал, небо уже потемнело, и было почти 6 вечера, когда мы приехали в «Сакуру». Несмотря на то, что я постоянно обгонял другие машины на дороге, время шло быстро.

Цуруко не видела в этом ничего необычного. Всю дорогу она сидела впереди с улыбкой на лице, время от времени бросая на меня укромные взгляды. Что у нее на уме, было неизвестно.

Главный вход в бар «Сакура» выглядел невероятно внушительно. Ослепительное великолепие неоновых огней заставляло окружающие бары и ночные клубы меркнуть на его фоне. Несколько огромных ярких иероглифов привлекали внимание издалека.

Когда мы вышли из машины, Цуруко схватила меня и с тревожным лицом последовала за мной. Она, всегда такая сдержанная и воспитанная, явно была в растерянности. Мысли о вечеринке с коллегами в таком месте пугали её. Осознавая, что она будет в центре внимания, она начала нервничать.

— Не волнуйся, это всего лишь ужин, будто мы в маленьком ресторанчике, — утешил я её.

Она кивнула, вдыхая мой аромат, и её сердце стало спокойнее.

Когда мы вошли внутрь, к нам подошла администратор в огненно-красном кимоно и спросила:

— Уважаемые гости, у вас назначена встреча?

Цуруко, потерявшая было нить разговора, вспомнила:

— Это… комната под названием «Алая лилия».

Администратор улыбнулась и пригласила нас следовать за ней.

Мы шли по тускло освещенному коридору с бумажными стенами, пропускавших свет. Здесь работали красивые мужчины и женщины, что говорило о хорошем обращении с сотрудниками.

Подойдя к двери с надписью «Алая лилия», администратор пригласила нас войти жестом.

Я вынул из кармана крупную купюру.

Администратор, сдержанно улыбнулась:

— Спасибо, — сказала она прежде чем принять деньги и уйти.

Цуруко с удивлением спросила:

— Синдзиро-сан, неужели нужно платить столько только за указание пути?

— В таких местах, обслуживающий персонал получает только чаевые, — объяснил я.

— Я чуть не забыла, старший Синдзиро-сан, — сказала она, как будто знала об этом раньше.

Я не хотел продолжать разговор и ловко открыл дверь в комнату.

Как только дверь приоткрылась, изнутри раздался оглушительный крик:

— Хочу быть с тобой, но не могу, и это так одиноко!!!

Перед нами предстал невысокий и полный мужчина в очках. Он стоял перед телевизором и изо всех сил кричал в микрофон. Мужчина запрокинул голову, закрыл глаза и распевал что-то от души.

В комнате на диване сидело немало людей — как минимум восемь человек. Увидев нас с Цуруко у двери, большинство из них сначала удивлённо уставились, а затем расплылись в улыбках.

— Вот и наша главная виновница торжества! — воскликнула тощая учительница с волнистыми волосами от бигуди.

Все немедленно встали и зааплодировали. Толстый учитель, который только что орал как сумасшедший, тоже подхватил:

— Учительница Цуруко не забыла привести своего парня на свою первую вечеринку! Похоже, ваши отношения серьёзные!

Цуруко быстро и робко отпустила мою руку.

Её лицо в тёмной комнате покраснело до предела:

— Это недоразумение, Синдзиро-сан не мой парень.

— Тогда кто же он? — засмеялся другой учитель. — Он же не может быть твоим кровным братом, верно?

Я заметил, что Цуруко встревожена и не может ничего сказать.

Поэтому взял инициативу в свои руки:

— Я старый друг её отца. Несмотря на разницу в возрасте, я всегда заботился о ней как старший брат. Сегодня я узнал, что устраивают вечеринку. Цуруко стеснялась прийти одна, поэтому я решил сопроводить.

Красивая учительница усмехнулась:

— Так вот в чём дело. Подойди и сядь рядом со мной, красавчик. Цуруко, ты ведь не против, верно? — С этими словами она подмигнула Цуруко.

Цуруко покачала головой:

— Ничего не поделать, Синдзиро-сан должен остаться рядом со мной.

Все добродушно рассмеялись, а я посмотрел на взволнованную Цуруко, которая покраснела от смущения. Эта девушка действительно умеет всё усложнять.

Цуруко робко опустила голову и поблагодарила:

— Спасибо.

Когда атмосфера в комнате стала гармоничной, дверь снова открылась. Вошёл молодой человек, одетый в рубашку. Его волосы были аккуратно причёсаны, а лицо с резкими чертами выражало суровость, в глазах читалась уверенность.

Увидев его, все учителя начали приветствовать его как «Директора Цуёси».

Мужчина поприветствовал учителей тёплой улыбкой, затем посмотрел на нас с Цуруко.

Его взгляд похотливо вспыхнул и остановился на ней:

— Цуруко, ты сегодня выглядишь замечательно.

Все остальные учителя присоединились к похвалам, отмечая, как красиво она одета.

Такая похвала была немного преувеличенной, но Цуруко явно радовалась вниманию.

Затем он обратился ко мне, глаза его на мгновение сузились, прежде чем он протянул руку:

— Вы, должно быть, тот самый брат, о котором упоминала Цуруко. Я Цуёси, директор школы. Могу я узнать, как вас зовут и где вы работаете?

Я подумал: «Вот еще один улыбающийся мужчина с недобрыми намерениями».

И с легкостью подошел, чтобы пожать ему руку:

— Я Синдзиро, можете звать меня как угодно. Я всего лишь мелкий служащий, который покупает завтраки и выполняет разные поручения.

Как только Цуёси услышал мои слова, его глаза засветились, и он выпрямился.

С некоторой упрямостью и высокомерием он заявил:

— Господин Синдзиро, не стоит так скромничать. Вы все еще молоды, и если будете усердно работать, обязательно добьетесь успеха. Может, даже станете кем-то вроде меня. Кстати, мой отец является заместителем начальника департамента образования Токио. Благодаря его связям я стал директором элитной школы. Возможно, в будущем ваши достижения превзойдут мои.

— Директор Цуёси слишком скромен. Все знают, что вы — надежда школы и самая яркая восходящая звезда в академическом мире, — быстро заявила учительница средних лет.

— Это правда, — добавила тощая учительница. — Кто знает, может, через несколько лет вы пойдете на повышение. Ваши способности действительно впечатляют.

Все учителя хором начали восхвалять Цуёси, а он, «скромно» улыбаясь, размахивал руками и говорил:

— Я не заслуживаю такой похвалы.

Я стал невольным свидетелем этого спектакля и, чтобы скрыть улыбку,