Миллион за теорему! - Елена Липатова

Любой на месте Коротыша, наверное, умер бы от огорчения! Это надо же, пропустить полуфинал!..

А вот Коротыш не умер. Убедившись, что сухарей на столах много и воды полный графин, он решил, что ситуация не безнадёжная. От скуки он вернулся в комнату с крестом, изучил плиты на полу, ещё раз поискал пресловутую кошку и осмотрел камин. Простучал его весь, сверху донизу…

Коротыш отхлебнул из кружки остывший чай и наглухо замолчал.

– Ну и?.. – поторопила его Бекки. – Нашёл?!

– Кого?

– О господи! Шифр, код, подсказку… Ну, за чем ты туда лазил!

– А-а… – Коротыш допил чай и вытер губы бумажной салфеткой. – Нет. Только зря…

По средам Бекки с Маритой ходили в городскую баню. Баня работала по графику: три дня – мужская смена, три дня – женская.

К этим походам они тщательно готовились: Бекки доставала из сундука свою воланистую юбку ниже колен, заматывалась Маритиным платком, и в сумерках они выходили из дома.

Мариту в городе знали.

– Это кто ж это с тобой? – спросила в первую же среду пожилая банщица. – Никак, родственница?

– Племяшка из Горных Выселок, – словоохотливо объяснила Марита. – Учиться приехала, на портниху. Вот мы с Вилли и приютили девочку. А как же иначе? Родной человечек…

В ту среду Бекки вспомнила про баню уже под вечер.

– И где это тебя вечно носит? – добродушно пожурил её Вилли, отпирая ворота. – Давай переодевайся – и бегом! Закроется баня-то! Марита все глаза проглядела. Она вот сию минуту ушла.

Замотавшись платком, Бекки выскочила из дома и оглянулась. Никого! Глухие заборы, редкие огоньки, пробивающиеся сквозь щели в ставнях. Но всё равно лучше не бежать, а семенить, подобрав дурацкую юбку! Она же «девочка, девушка из приличной семьи…».

Кривошеев переулок сделал ещё одну петлю и пересёкся сам с собой. И какой сумасшедший придумал такую планировку?! Как будто заяц проскакал по склону холма, запутывая следы.

– Бекки? – услышала она за спиной.

Недавно Дон подсунул ей бульварный роман про шпионов. Глупая история, только время зря потратила. Бекки так и сказала, возвращая книгу. Правда, забыла упомянуть, что к такому выводу она пришла уже под утро, перевернув последнюю страницу.

И вот теперь она поняла, что в той истории всё было как в жизни! Именно так чувствует себя шпион, попавшийся на глупой случайности.

Мартина Краммера она узнала сразу. И как его занесло сюда в такое время?!

– Вас ведь Бекки зовут? Я не ошибся? А я – Мартин Краммер. Мы встречались в Волочке, помните?

Бекки помотала головой, старательно глядя в землю. Если она скажет хоть слово, Мартин узнает её по голосу.

Мартин в два прыжка пересёк улицу и загородил ей дорогу.

– Я – Мартин Краммер, – повторил он.

Наверное, любая школьница Ньютона отдала бы все свои пятёрки по поведению, прилежанию и рисованию за то, чтобы оказаться на месте Бекки. Подумать только, сам Мартин Краммер! А вот Бекки хотелось провалиться сквозь землю! Она ещё старательней отвернулась, спрятала лицо.

Мартин торопливо достаёт из кармана плоскую бархатную коробку с золотой эмблемой академии и подаёт ей. Сейчас он чем-то напоминает ей Барда: не суровый патриций, не холодный гений, а просто симпатичный парень с умными, внимательными глазами.

– Это – приглашение на Королевский бал, – говорит он. – Я вас очень прошу, Бекки!

Её имя Мартин произнёс с нажимом, и Бекки снова почувствовала себя шпионом, провалившим операцию. Она молча приняла подарок, кивком поблагодарила Мартина и невежливо повернулась к нему спиной.

Завернув за угол, она подхватила подол юбки и припустила по тёмному переулку. Хорошо, что Марита её не ви…

– И куда это ты скачешь, ровно коза безродная? – услышала она знакомый припев. – Ты же девочка, девушка из приличной семьи…

– Ой, Мариточка, пошли скорее! Там… Меня один парень… Мартин Краммер…

– Обидел, что ли? Тебя?! – не поверила Марита. – Это который Краммер? Тот самый, чемпион?

– Да не обидел… Хуже. Он меня пригласил на Королевский бал!!!

* * *

По поводу бала мнения разделились.

Вилли был категорически против!

(«Раз уж влезла в парнячью одёжу – так и сиди в ней! А будешь мельтешить туда-сюда – узнают. Как пить дать, узнают! А впрочем, я умываю руки…»)

Марита была категорически «за»!

(«Слава те господи! Да где ж это видано, чтобы девочка, девушка из хорошей семьи – да в штанах!.. А ты, Вилли, молчи и не встревай! Это ж надо же – сам Краммер!!!»)

Глаза у Мариты опасно блестят! Того и гляди, подхватит плетёную сумку и дунет на рынок делиться новостями.

– Никому ни слова! – сурово охладил её пыл Вилли. – А не можешь держать язык за зубами, сиди дома.

– Да я что? Я разве не понимаю? Не глупее тебя, – не очень уверенно возразила Марита, но платок размотала и сумку для продуктов повесила на крюк. – Бекки, ты коробочку-то с браслеткой не прячь, что Краммер дал. Хоть полюбуюсь…

На браслет с гравировкой «М. К.» Марита смотрела с благоговением.

Тоненький такой браслетик, без украшений. У каждого участника полуфинала был такой.

Браслеты были именными и служили пригласительными на бал. Они предназначались для гостей, и те немногие счастливицы, которые уже получили их в подарок, проводили упоительные часы в примерочных модных ателье.

Бекки вспомнила о платье – вернее, о его отсутствии – и помотала головой:

– Нет, Мариточка. Там все будут в туфельках, в шелках! А у меня только эта старая юбка. Да и узнают они меня!

– Ничего не узнают, – бухнула кулаком в потолок Марита. – Наденешь маску маскарадную, личико набелишь, кудри распрямишь щипцами! Господи, мне ли тебя учить! Из девки в парня ей, видите ли, можно, а чтобы обратно из парня в девку – ну никак!

Марита была почти неграмотной. Могла разобрать по складам письмо от родственницы, печатными буквами написать записку для Вилли. Рыночные слухи, байки и сплетни заменяли ей литературу, театр и светскую хронику. История с Королевским балом увлекла Мариту, как ребёнка, которому подарили книжку с красивой сказкой: книжку показали, поманили картинкой – и оборвали рассказ на самой интересной главе.

В Марите проснулся романист! Он спал в ней сорок пять лет и вдруг проснулся. Этот романист решительно ударил кулачищем в потолок, как будто поставил восклицательный знак.

– Платье, говоришь? Будет тебе платье!

Не вставая с кресла, Марита потянулась к треснувшему кувшину, в котором хранились пуговицы, кнопки и прочий хлам. Высыпав содержимое на стол, Марита гордо протянула кувшин Бекки.