Ночи под кипарисами - Стелла Камерон

Теперь ошибки в прошлом. Джастис составил безупречный план и сумеет замести следы, чтобы его никогда не нашли. Никогда.

Это будет идеальное убийство. Красивое, как картинка. Черт, надо попробовать себя в живописи и написать картину произошедшего. Ничего, у него будет на это много времени. Впереди еще долгая жизнь, в которой Джастис будет заниматься только тем, что доставляет ему истинное удовольствие.

Это будет красивое убийство и очень жестокое. Только надо все сделать тихо.

Боль. Боль и ужас.

Зачем ты это делаешь? В чем моя вина?

Сначала будут вопросы, потом мольбы и обещания.

– Ты живешь, тварь! Вот в чем твоя вина, – процедил Джастис сквозь зубы.

Мешки с землей были там, где он их оставил. Он взвесил каждый из них в руке и перенес в пирогу. Они были необходимы для дела. Их общий вес был приблизительно равен весу человека.

Довольный тем, что все идет как надо, Джастис достал туристический спальный мешок и прочную веревку.

– Что ты со мной делаешь? – вскрикнул он фальцетом.

Он заткнет рот и скажет:

– Тебе не о чем волноваться. Я сейчас сделаю в твоей голове дырку, и она никогда больше не заболит.

Джастис вытащил старомодную дрель, купленную на распродаже в магазине Нового Орлеана. Там было столько интересных вещей, о существовании которых многие люди и не подозревают.

Он быстро определился с размером сверла, хотя в наборе их был огромный выбор, от очень маленького до огромного. Джастис взял самое маленькое, чтобы мозги и кровь не летели в разные стороны. Все должно быть аккуратно.

Он бросил ненужные сверла на мешки и покрутил в руках дрель. Ручка оказалась очень удобной. Джастис вставил сверло и тщательно закрутил держатель. Он наклонился к мешкам и включил инструмент. Сверло легко разорвало ткань и проникло внутрь, утопая все глубже в грязной земле. Джастис представлял, как оно будет входить в череп, разрезая кости и хрящи.

Прекрасно.

Дело будет сделано.

Джастис отложил дрель и оттолкнул пирогу от берега. Лодка оказалась лучше, чем он ожидал. Можно будет еще добавить веса.

Он взял конец каната, завязанный в петлю, и перекинул через плечо.

Длина каната была выбрана так, чтобы пирога не удалялась далеко от берега.

Единственное, что могло сломать планы, – это течение реки.

Пирога покачивалась из стороны в сторону. Джастис взял весло и со всей силы толкнул ее, одновременно разматывая веревку. Пирога легко скользила по водной глади.

Он вскрикнул от неожиданности, когда веревка натянулась слишком туго и едва не затянула его в воду.

Он снял с себя канат и завязал вокруг обломка железной трубы, воткнутой в землю на том самом месте, где он нашел когда-то лодку. Он бежал по берегу, натягивая канат, чтобы его новая игрушка не уплыла слишком далеко.

В темноте сверкали огни Сент-Сесиль. Джастис задумчиво посмотрел на них и усмехнулся.

У него все получится!

Задолго до рассвета следующего дня

Сайрус открыл глаза и увидел перед собой стену.

Вечером он не задернул шторы, и серебристый лунный свет слегка подсвечивал оконное стекло. Ночное светило то появлялось, то скрывалось за редкими облаками.

Пройдет немного времени, и солнечные лучи начнут уверенно пробиваться из-за горизонта и озарят комнату ярким светом.

Он опять закрыл глаза и вытянулся под простыней, пытаясь найти ногами Милли. Собака всегда спала с ним всю ночь.

– Милли! – хрипло позвал он и откашлялся.

Тишина. Даже никакого писка.

Сайрус сел в кровати, пригладил растрепанные волосы и оглядел просторную комнату. Вот она где! Сидит под дверью на лестницу.

Через секунду он вспомнил, что Мэдж вчера вечером отправилась на свидание с Сигом.

Сейчас часы показывали час ночи.

Он потер лицо. Когда Мэдж вечером оставляла Милли в Сент-Сесиль, она всегда забирала ее перед тем, как ехать домой в Роузбэнк. Хотя ей не часто приходилось проводить вечера не дома.

Значит, Мэдж и Сиг еще не вернулись. Час ночи – не такое уж позднее время. Только, конечно, не для священника.

По непонятной причине в душе зародилось беспокойство. Милли запищала, напоминая ему, что она тоже не спит.

– Ты хочешь выйти? – спросил ее Сайрус. – Ну конечно, выйти. Надо было громче меня звать, дорогая.

Отец Сайрус открыл шкаф и нагнулся, чтобы поднять джинсы, которые, видимо, повесил вчера мимо вешалки. С ним это часто случалось. Рубашку он решил не надевать. Несмотря на ночную прохладу, в комнате все равно было душно.

Сайрус надел джинсы и старые мокасины, взял на руки Милли и открыл дверь.

– Сначала мы найдем твой поводок, – сказал он. Мэдж никогда ее без него не отпускала. – Спокойно, малышка, потерпи еще немного, скоро мы будем на улице.

Он посмотрел вниз и едва не оступился.

На последней ступеньке, обхватив руками колени, сидела Мэдж. Даже в полной темноте Сайрус понял, что это она. Он прислонился к стене, чтобы не упасть. Милли не нужно было на улицу, просто она почувствовала, что хозяйка рядом.

В голове внезапно возникли тревожные мысли. Сердце забилось сильнее.

– Мэдж?

Она не пошевелилась и не ответила. Он быстро спустился по лестнице и коснулся ее плеча.

– Мэдж?

Девушка подняла голову. Сайрус зажег свет, и она потерла руками лицо. Значит, Мэдж спала?

Милли спрыгнула вниз, бросилась к хозяйке и стала облизывать ее лицо.

Отец Сайрус присел рядом на колени.

– Что случилось? Расскажи мне все. Слышишь?

Она помотала головой и отвернулась.

В этот момент отец Сайрус обратил внимание, что рваное платье почти не прикрывает ее тело, и смущенно опустил глаза.

– Я позвоню Сигу, – сказал он и встал, боясь верить зародившимся в душе подозрениям. – Я заставлю его все рассказать. Хочет он этого или нет.

– Не надо! – Мэдж вцепилась ему в руку. – Сиг ни в чем не виноват. Это все я. Не думай об этом. Я поеду домой. Мне надо было так поступить сразу же, как только я вернулась.

Сайрус опустился на колени и оглядел Мэдж.

– Ты вся в синяках и царапинах! А что с твоими ногами, Мэдж? – Голос срывался. – Они все в крови!

Он наклонился, чтобы помочь ей встать, но Мэдж уперлась руками в его плечи.

– Нет, – сказала она слабым голосом. – Мне надо было немного отдохнуть. Сейчас я в порядке и поеду в Роузбэнк.