Великий Рузвельт. "Лис в львиной шкуре" - Виктор Мальков

Додду, наверное, было бы приятнее услышать другое, но Филлипс ничем его не обнадежил. США останутся на позиции стороннего наблюдателя, писал он послу 16 августа {39}. После попытки фашистского переворота в Вене и убийства премьера Австрии Дольфуса, а затем убийства французского премьера Луи Барту и короля Югославии Александра, после новых шагов гитлеровской Германии на пути «довооружения» такая позиция означала только одно: Соединенные Штаты не намерены были противиться пересмотру Версальского договора, а заодно и сепаратного мирного договора США с Германией (1921 г.) {40}.

В расчете на то, что сами события заставят президента вернуться к тому пониманию роли США в европейских делах, которое было им высказано в ходе встречи в Белом доме в июне 1933 г., Додд направляет в Вашингтон в середине августа новое послание. В нем он высказал все, что передумал, наблюдая с близкого расстояния вакханалию военной подготовки в Третьем рейхе, прикрываемую болтовней о миролюбии и законных интересах Германии {41}. Смысл рекомендаций посла сводился к следующему: усилить давление на Германию с целью добиться остановки процесса милитаризации национального мышления и повлиять на расстановку внутренних сил в пользу умеренных группировок в правящих кругах; добиваться лучшего взаимопонимания с другими странами, которые заинтересованы в предотвращении роста военного могущества Германии и Японии, прежде всего с Англией и Советским Союзом {42}. Додд не боялся показаться наивным, воинствующие призывы вождей нацистского режима не выглядели простым вымогательством прощения по внешним долгам.

В письме Хэллу, отправленном примерно в то же время, Додд с учетом предыдущей переписки изложил свой тактический план на ближайшее будущее в форме геополитических размышлений. «Я думаю, – писал он, – что мы должны отказаться от нашей так называемой изоляции. Если мы будем оказывать сильное давление в Женеве, где Германия делает все возможное, чтобы воспрепятствовать вступлению России в Лигу Наций, мы тем самым сделаем косвенное предупреждение Японии, в результате чего Англия и Франция могут поддержать совместно Россию. Эта политика заставит Англию отказаться от интриг на Дальнем Востоке, цель которых – спасти ее интересы, натравливая Японию на Россию. Если после предстоящих ноябрьских выборов Соединенные Штаты предложат Англии присоединиться к пакту, гарантирующему независимость Филиппин, то Голландия, Бельгия и Франция поддержат эту линию. Это гарантирует Китаю, Индии и Австрии существующий статус, который имеет все преимущества перед предложенной японцами дальневосточной Лигой, откуда Англия и Голландия скоро будут изгнаны. Заключительным шагом после выборов 1936 г. (Додд имел в виду предстоящие президентские выборы. – В.М.), а может быть, и до них было бы вступление США в Лигу Наций. Все это предотвратит германскую гегемонию в Европе и японскую на Дальнем Востоке…» {43}

Это была программа прямо противоположная той, которую разрабатывали в Восточноевропейском отделе госдепартамента под руководством его руководителя Роберта Келли и поддерживаемой близкими советниками Рузвельта А. Берли и У. Буллитом, полагавшими, что коммунизм в России делает невозможными все разговоры и рассуждения о формировании антигерманского союза типа Антанты, скорее наоборот – по их мнению, стоило ставить вопрос о сближении Франции и Германии на базе признания интересов последней в Восточной Европе и на Балканах и гарантий безопасности Франции {44}.

Додд, буквально одержимый идеей сколачивания антинацистской коалиции, не принимавший всерьез коммунизм в его российском «исполнении», одним своим присутствием в Берлине создавал препятствие для мирных договоренностей с Гитлером. Посол-историк не просто досаждал, он вызывал тревогу своими «прорывами» в Белый дом, где после нормализации дипломатических отношений с СССР как будто утверждался неидеологизированный прагматический взгляд на возможность сотрудничества с Москвой. В характере президента было решать проблемы, исходя из личных впечатлений. Визит Литвинова в Вашингтон осенью 1933 г. в этом смысле дал солидную пищу для размышлений. Они шли зачастую вразрез с убеждениями чиновников госдепартамента. А Додд своими посланиями расширял эту брешь, содействуя размыванию стереотипов, унаследованных от эпохи идеологической конфронтационности. Посол предлагал конкретные меры, включая практически одновременное вступление США и СССР в Лигу Наций (летом и осенью 1934 г. было ясно, что СССР вступит в Лигу), что могло бы стать тяжелым ударом для сил агрессии, но получал в ответ сентиментально отвлеченные сетования о нерешаемых проблемах Европы и внутренних осложнениях для ньюдилеров. Любопытно, что Рузвельту понадобилось несколько дней, прежде чем он решил направить Додду тщательно отредактированный ответ на целую серию предложений последнего. Он писал 25 августа 1934 г.:

Письмо красноречиво свидетельствовало, что никаких изменений в позиции президента не произошло и в ближайшее время не произойдет. Рузвельт вежливо отклонил советы посла о коллективных действиях (уже при участии России, с которой были восстановлены дипломатические отношения) в пользу мира, хотя и признал, что в любой момент в Европе могло произойти непоправимое. Мотивы, которые были выдвинуты президентом для оправдания этой позиции, были также знакомы Додду – накануне выборов правительство не сделает ни одного «неловкого» шага. Вместе с тем Рузвельт не хотел создавать впечатление, будто его позиция и в более далекой перспективе останется неизменной. Такой момент, напомнил он Додду, пока еще не наступил. Поскольку в письме президента не было ни слова о силе изоляционистских настроений в США и содержалась фраза о протянутой «руке помощи», Додд решил, что имеет моральные основания сказать в состоявшихся беседах с Гитлером и Шахтом об обеспокоенности Америки масштабами военных приготовлений Германии. При этом он не отказал себе в удовольствии упомянуть и о имеющихся у него сведениях о закупках Германией военных самолетов в Соединенных Штатах. Последнее выглядело в его устах весьма двусмысленно {46}, хотя и вполне в духе той антимилитаристской, антимонополистической кампании, которая разворачивалась у него на родине. Более того, в свете полученных им данных о продаже американскими фирмами больших партий оружия нацистской Германии Додд усматривал особый смысл в усилиях, направленных на пресечение ее ремилитаризации. История не должна была повториться, в противном случае все жертвы, принесенные человечеством на алтарь Молоху в годы Первой мировой войны, окажутся напрасными и мировая цивилизация понесет уже непоправимый урон. Додд обращал на эту сторону вопроса особое внимание, полагая, что от его решения зависит очень многое, если не все, в плане устранения угрозы новой войны. «Как мы можем предотвратить войну – писал он в октябре 1934 г. полковнику Эдварду Хаузу, – если торговля оружием между США и Германией продолжается? Этот факт показывает еще раз, что те же трудности, с которыми мы сталкивались всегда, имея дело с представителями крупного бизнеса, существуют и сейчас» {47}.