Практик - Павел Николаевич Корнев

мне прекрасно знакомые, — и я привычным воздействием отпер замок, распахнул дверь и шагнул в крохотную прихожую, скорее даже просто коридорчик. Толкнулся в левую комнату и застал Романа лихорадочно запахивающим полы халата. Ника с растрёпанными волосами лежала на кровати под простынкой.

— Ты⁈ — охнул студент и кинулся на меня с кулаками.

Опускаться до банального мордобоя я не стал, вместо этого аккуратным силовым воздействием обездвижил Романа и придавил его к стене.

— Ну что за падение нравов! — не сдержавшись, отпустил я шпильку, и студент покраснел пуще прежнего.

— Мы собираемся пожениться! — прорычал он, пытаясь перебороть моё воздействие. — И вообще это не твоё дело! Убирайся!

— Пожениться? — озадачился я, и в голове что-то ворохнулось.

Сырец… Ника Кондратьевна Сырец…

Но довести до конца мысль не удалось.

— Что это значит⁈ — ледяным тоном потребовала объяснений опомнившаяся Ника. — Что вы себе позволяете⁈

— Около часа назад Кондрата Семёновича задержали сотрудники госбезопасности, — оповестил я барышню, краем глаза продолжая при этом наблюдать и за её воздыхателем.

Тот при моих словах на миг замер, но тут же вновь попытался превозмочь силовое воздействие, ещё и потребовал:

— Отпусти меня, гад! Отпусти немедленно!

Ника же, хоть и дёрнулась поначалу как от удара, сразу взяла в себя в руки и поправила сбившуюся простынку.

— Выйдите! — потребовала она. — Мне нужно одеться!

Я и не подумал сдвинуться с места, ещё и покачал головой.

— Не нужно. Вместе с Кондратом Семёновичем были задержаны его секретарь и ваша мачеха. Несомненно, задержат и вас. Возможно, в качестве свидетеля, но хрен редьки не слаще.

Барышня уставилась на меня во все глаза, румянец на её щеках начал сменяться привычной аристократичной бледностью.

— А Вика?

— Вика на Кордоне.

Ника шумно выдохнула и объявила:

— Выйдите! Я должна быть с отцом!

— Его уже этапировали в Зимск, оттуда отправят в столицу. Вы ему ничем не поможете, более того — ваше задержание всё самым решительным образом осложнит.

— Но сообщить… Надо сообщить его друзьям! Они помогут!

— Все уже в курсе. Вам же, пока это недоразумение не разрешится, лучше залечь на дно.

Барышня принялась теребить простыню.

— Что за бред⁈ Я не собираюсь скрываться! Это станет признанием вины!

Роман что-то неразборчиво просипел, но мы не обратили на его слова никакого внимания.

— Повестку вам вручали? — уточнил я. — На допрос вызывали? О задержании отца уведомляли? Нет? Сейчас каникулы, если уедете в дом отдыха, даже занятия прогуливать не придётся!

— Но…

Я ничего и слушать не стал.

— Собирались выйти за Романа? Вперёд! Возьмёте фамилию супруга и сбежите в свадебное путешествие. Не хотите становиться Никой Сырец, в крайнем случае можете стать Никой Линь. На исполнении супружеских обязанностей настаивать не стану, развод дам по первому требованию.

Роман рванулся так, что едва не выскочил из силовой ловушки, у него прямо-таки пена на губах от бешенства выступила.

— Да я тебя! Я тебя!..

— Перестань! — потребовала барышня, дотянулась до портсигара на прикроватной тумбочке, вставила сигарету в мундштук из слоновой кости и закурила. — Продолжайте, — попросила она после нескольких нервных затяжек.

— Паспорт с собой?

— Да.

— Утром распишетесь в институтском отделе регистрации актов гражданского состояния, они брак по ходатайству студсовета день в день оформляют. После этого сдадите старый паспорт и получите справку о подготовке документов уже на новую фамилию. Студсовет по такому поводу выделит путёвку в дом отдыха, зарегистрируетесь там под фамилией супруга. Ну а за две недели ситуация разрешится тем или иным образом.

Барышня явственно заколебалась, тогда вновь подал голос Роман.

— Ника, выходи за меня! — обратился он к ней. — Мы же столько об этом говорили! Это наш единственный шанс быть вместе! Я тебя люблю! Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю!

Я развеял воздействие, и студент опустился на колени перед кроватью.

— Оставьте нас! — потребовала Ника, вновь обретя своё привычное ледяное спокойствие.

«Повезло, что Сырец, а не Линь», — мелькнула в голове дурацкая мыслишка, поскольку отказаться от пары недель совместной жизни с Никой под таким вот благовидным предлогом мне попросту не хватило бы силы воли.

— Тогда дальше сами, — предупредил я и поспешил в ректорат.

Ввёл в курс дела Альберта Павловича, и он покривился для виду, но всё же сказал:

— Приемлемо! Я проконтролирую, чтобы всё без проволочек оформили.

— И путёвку пусть выделят!

— И путёвку.

После я позвонил Городцу, тот велел дома не появляться и ночевать в учебном центре.

— Приедешь, напиши докладную о том, как сотрудники РКВД создали аварийную ситуацию на дороге, применили к тебе ряд сверхэнергетических воздействий и всё такое прочее. Врать обучен, справишься!

В учебный центр прикатил уже в густых сумерках, поужинал, составил докладную и завалился на выделенную мне койку, но выспаться не вышло. Сначала медитировал, избавляясь от головной боли и приводя к равновесному положению внутреннюю энергетику, потом занимался размещением своих в срочном порядке переведённых на казарменное положение подчинённых. За полночь ещё и бойцов особого дивизиона вперемешку с аналитиками подвозить стали. Суета началась, будто муравейник разворошили.

Дальше нас перекинули на лётное поле, на исходе ночи взлетели, и я нисколько не удивился, когда учебной выброски не случилось ни в шесть утра, ни в восемь. Дирижабль продолжал держать курс строго на запад.

— Командир! — жалобно протянул Иван Кол, когда нам вручили немудрёный завтрак. — Это чего такое ещё? Куда нас опять, а?

Остальные тоже глядели с интересом, и я не удержался от тяжёлого вздоха.

— Чего — это и ежу понятно, боевое задание выполнять. А вот куда — не знаю.