Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи

– Как звали ту женщину?

– Специальный агент ФБР Мэрилин Шейлс. Она в течение двух недель выслеживала этого парня, настоящего дьявола во плоти. Наркотики, вооруженное ограбление, убийства в нескольких штатах. Мэрилин едва доходила до моей груди и вряд ли дотягивала до ста десяти фунтов [28], но была самым крутым человеком из всех, кого я встречала в жизни. Я сказала ей, как меня поразило то, что она сделала. Она дала мне свою визитную карточку. Через неделю я ей позвонила. Мы встретились, а еще через неделю я подала документы в ФБР.

– Ты сохранила с ней связь?

Пайн кивнула.

– Она стала моим наставником. Даже приехала на выпуск в Куантико.

– Ты продолжаешь с ней встречаться?

– Я бы очень хотела. Она умерла три года назад. Рак груди. – Пайн тяжело вздохнула. – Мне нравится быть агентом, Кэрол. Нравится в моей работе все. Но больше всего я люблю добро, которое мне помогает делать мой значок. Помнишь, ту маленькую девочку, Холли? Она удивилась, что женщина может быть агентом ФБР. Я сказала ей, что девочки могут делать все, что захотят. Именно эти слова произнесла тогда Мэрилин Шейлс.

– Значит, ты сама выступила в роли наставника для Холли. Кто знает, может быть, ты еще придешь на ее выпуск, когда она станет агентом ФБР.

Пайн улыбнулась.

– Это было бы замечательно, – тихо сказал она, потом встала и добавила: – Что ж, мы отправляемся в Саванну.

– Я слышала, что там очень красиво. И никогда не была.

– Я была, и там действительно красиво, – ответила Пайн. – Ты читала книгу «Полночь в саду добра и зла» [29]?

– Да. Отличный роман.

– И он показывает, что даже в красивых местах есть очень темные уголки.

Последний известный адрес Лейна Гиллеспи оказался в той части Саванны, которая находилась максимально, насколько такое возможно, далеко от исторического Садового округа. Крошечные домики с развешанным на веревках бельем во дворах, где грязи больше, чем травы. Заколоченные дома, люди, болтавшиеся по углам и не знавшие чем заняться.

В машине они устроились вчетвером: Уоллис и Ларедо впереди, Пайн и Блюм сзади.

– Не вижу никакой активности наркоманов, – заметил Уоллис.

Пайн пожала плечами.

– В наши дни можно заказать коктейль из фентанила [30] через приложение в телефоне, и его доставят быстрее, чем пиццу.

– Печальное положение вещей, – заметил Уоллис.

– Ну, чем бы он ни зарабатывал на жизнь, результат не самый лучший, – добавил Ларедо, когда они приближались к обветшалому многоквартирному дому, который находился в двух кварталах и выглядел так, словно его не ремонтировали лет сто. Они припарковались на потрескавшейся асфальтовой стоянке рядом с надписью «ОФИС» и вышли из машины.

Внутри они обнаружили черного, уставшего и худого мужчину лет шестидесяти. Он посмотрел на четверку незваных гостей так, словно перед ним возникла вражеская армия, чтобы отобрать то немногое, что у него оставалось, а потом и еще что-нибудь. На нем были безупречно белая футболка, потускневшие от времени джинсы и подозрительное выражение лица.

Он закурил «Кэмел», пока они изучали друг друга через широкую доску, заменявшую письменный стол.

– Вам помочь, народ? – спросил он.

И, хотя они находились не в Южной Каролине, его манера растягивать слова указывала на то, что он с южнокаролинского побережья. Выражение лица мужчины говорило, что помощь никак не входит в его планы.

Уоллис достал значок и удостоверение личности.

– Детектив Уоллис. Все остальные – из ФБР. Мы хотим поговорить с вами о Лейне Гиллеспи.

– О ком? – спросил мужчина.

– О Лейне Гиллеспи, – повторил Ларедо. – Он здесь живет. Или жил.

Мужчина ухмыльнулся, показав жемчужно-белые зубы.

– О, Лейн, а я подумал, что вы сказали Уэйн. Верно. Итак, что с ним случилось?

– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Уоллис.

Мужчина выпустил дым и поскреб небритый подбородок.

– Трудно сказать, – ответил он. – Люди не сообщают мне, когда они уходят или приходят. Здесь не детский сад.

– Подумайте хорошенько, – снова вмешался Ларедо. – Это важно.

– Будет лучше, если вы мне расскажете, что с чуваком случилось, – заявил мужчина.

– Мы до этого еще дойдем, но начнем по порядку, – сказал Уоллис.

– Ладно, – мужчина кивнул. – Я видел Лейна, ну… около недели назад.

– Вы с ним говорили? – спросила Пайн.

– Просто поздоровались.

– Как он выглядел?

– Как обычно. Веселый. Беззаботный, можно сказать. Таким был Лейн.

– Вы хорошо его знали? – спросил Ларедо.

Взгляд мужчины переместился на него, зрачки сузились, он явно просчитывал ходы – по миллиону в секунду, потом сделал глубокую затяжку и неспешно выдохнул дым.

– Нет, если он сделал нечто настолько плохое, что в город прибыло ФБР, – наконец сказал он.

– В Саванне разрешено курить в общественных местах? – спросил Ларедо, отгоняя рукой дым.

Мужчина вновь продемонстрировал жемчужно-белые зубы.

– Это мой дом, друг, а не общественное место.

– Многоквартирные дома считаются общественными зданиями, – резко ответил Ларедо.

– Ну, вам виднее, друг. – Он спокойно продолжал курить.

– Что вы можете рассказать нам о Гиллеспи? – спросила Пайн, и Ларедо бросил на нее мрачный взгляд.

– Он живет здесь около года. Держится замкнуто. Да, он помогает людям въезжать и выезжать, ну и всякое такое. Хорошо владеет разными инструментами. Несколько раз чинил кондиционеры. И стиральные машины. Мне он нравился. – Он быстрым движением губ переместил сигарету из одного угла рта в другой. С ним все в порядке?

– А у вас есть основания думать, что с ним могло случиться что-то нехорошее? – спросил Уоллис.

– Я могу назвать сразу четыре причины. – И он показал на каждого из них.

– Нам нужно осмотреть его комнату, – сказал Ларедо.

Еще одна глубокая затяжка.

– У вас есть ордер?

– Значит, вам известно про ордера? – поинтересовался Уоллис, приподняв брови.