Красный Герцог - Владислав Хохлов

Генрих посмотрел на небольшое пятно, и, глупо улыбаясь, сказал, что всё в порядке, и он потом его смоет. Так они впятером: Фенриг, Анна, Вольфганг, Генрих и пятно на мундире отправились в отель, где ранее ночевал весь их отряд. Исследуя пустые улицы, Генрих слышал, как Анна радостно рассказывала, какое мороженное вкусное, и как они с Вольфом ходили по городу. Генрих чувствовал себя спокойно, он был рад что Вольфганг справился со всем, он сделал даже больше необходимого, и Генрих был ему за это обязан.

Оказавшись в отеле они убедились, что весь отряд действительно вернулся на своё прежнее место. Сейчас был поздний вечер, солдаты уже заканчивали ужин. Группа вернулась как раз вовремя: они поспешили к столу и приступили к трапезе. Еда была так же вкусна, как и утром, — Анне она тоже понравилась. Закончив ужин и наблюдая за Анной, Генрих не знал, как ей сообщить что утром они не поедут домой. Переполненная удивительными событиями, Анна вовсе забыла о том, что когда-то придётся вернуться назад к семье.

После ужина Генрих отвёл сестру в свою комнату, где думал уложить спать. Вначале маленькая девочка залезла на кровать и прыгала на ней, как на батуте. После десяти минут безостановочного веселья её сломил сон, и, удобно устроившись на кровати, она почти сразу уснула. Убедившись, что Анна спит, Генрих удалился из комнаты. Его мучали сомнения и страх перед предстоящими переменами, он решил их обсудить со своим другом, желая получить поддержку и советы. Вольфганг ещё не спал: он сидел в дальнем кресле своего номера и разбирал свой автомат. Слабое уличное освещение, что касалось его лица, создавало из него какое-то нечеловеческое создание, пришедшее будто из неведомых далей. Приход Генриха его не удивил, и он спокойно встретил друга. Пока Вольф чистил и собирал автомат, Генрих, вспомнив о пятне на мундире, пытался его отмыть. Между юношами возник диалог, в ходе которого Генрих делился всеми своими переживаниями.

— Рано или поздно она всё узнает. Будет лучше, если ей скажешь ты. — Вольфганг то и дело прерывал свои дела, направляя взгляд на Генриха.

— Знаю… Я опасаюсь последствий. — Генрих был в тупиковой ситуации и не знал, что ему делать.

— Тебе не повезёт, как раньше, — удача итак часто была на твоей стороне.

— Да, удача… именно благодаря ей я жив до сих пор. Та встреча с кабаном; третий день в Керхёфе; кампания в городе; убийство Манфрэда; наш переворот. Всё это…

— Расскажи, что было у Манфрэда? — Вольф с интересом повернулся к другу — Генрих так и не рассказал всей истории. Он закрылся от неё и не желал ничего слышать, сейчас же он раскрывал события того ужасного дня, что перевернул его жизнь.

— Когда я был в его кабинете, и он целился в меня, в лагере подняли тревогу, только тогда я получил преимущество которым и воспользовался. — Генрих с печальным тоном рассказывал о происходящем, ведь вспоминая то, как он совершил месть, он невольно думал и о смерти отца.

— Я слышал об этом: в лагере действительно был посторонний. Говорят, он бродил по баракам, а потом просто исчез. Он ничего не взял, будто пришел просто посмотреть. А самое странное в этой истории то, что свидетели утверждали одну вещь: лазутчик носил совершенно неизвестную форму. — Вольфганг отвлекся от своего дела, смотря через окно на дальние дома города, пытаясь вспомнить всё в мельчайших подробностях.

Сердце Генриха забилось с большой скоростью, слова Вольфа могли означать только одно: автор желтого дневника не умер. Он нашел Генриха и забрал назад свою собственность. Генрих в самом начале ощущал что-то необычное и в самом человеке, и в его книге. Эти доводы были безумны, но никто другой не мог это совершить.

Нахлынувшее чувство беспокойства заставило Генриха вернуться обратно в свою комнату. Выходя из номера Вольфганга, он услышал, как тот советовал всё рассказать Анне. Генрих считал, что это действительно необходимо, но сейчас от этого будут только проблемы. Он лёг на кровать рядом со своей сестрой. Слыша её тихое и спокойное сопение, он быстро уснул, — это случилось почти моментально, стоило только закрыть глаза.

Генрих находился дома, в собственной комнате, она ни капельки не изменилась с его последнего в ней пребывания. Но юноша заметил нечто необычное: в центре помещения стоял посторонний сундук. Большой и деревянный объект имел на себе огромный амбарный замок, из скважины которого вытекала чёрная жидкость. Стоило только Генриху сделать к сундуку шаг, как он начал яростно трястись: внутри коробки стали разноситься пугающие звуки — что-то отдаленно похожее на совокупность криков большого количества людей. Испугавшись, что члены семьи могут проснуться, Генрих подскочил к сундуку и накинул на него плотное одеяло. Как только ткань полностью закрыла сундук, крики стали разносится еще громче. Страх охватил Генриха, ибо он заметил, как с обратной стороны одеяла что-то стягивало ткань. Юноша хотел уйти прочь, но сундук медленно начал скользить по полу в сторону двери. Вскоре он оказался вплотную к ней, полностью заблокировав выход. Вслед за этим что-то крошечное и теплое коснулось руки Генриха. Это прикосновение успокаивало его и, пытаясь прийти в чувство, Генрих спрятался за кровать. Сжимая своё запястье он попытался притронуться к этому теплу, обнять его. Он хотел найти в нём спасение от этого ужасного кошмара.

Генрих очнулся ото сна и сквозь лучи утреннего солнца видел, как рядом с ним лежит его сестра. С испугом в глазах Анна держала ладонь своего брата, её лицо было наполнено тревогой. Генрих поднялся с кровати, — этот сон был ужасно реалистичен; он действительно подумал, что оказался дома, и с ним было «нечто». Если рассматривать такие ситуации со стороны, то можно заметить множество противоречий и небылиц. Только сталкиваясь лицом к лицу с подобным явлением, страх полностью заполняет разум, мешая рождаться здравым мыслям. Именно из-за этих чувств Генрих не сразу смог отойти от тревожного сна.

Анна волновалась за своего брата, по её словам Генрих ворочался последний час и что-то бубнил себе под нос. Сначала она думала, что это дурной сон, поэтому взяла руку брата чтобы его успокоить, но позже она сама начала бояться чего-то неизвестного в голове юноши. Генрих успокоил её, говоря, что это всего лишь сон и что ей не стоит ничего бояться, особенно когда рядом наконец-то её брат. Собравшись, они отправились на первый этаж, где вскоре позавтракали. Хоть еда была той же что и вчерашним