Холодная месть - Линкольн Чайлд

— Констанс, пожалуйста, садитесь, — попросил Остром. — Мы всего на несколько минут. Доктор Пул посетил ненадолго Нью-Йорк, и мы подумали, что вы, возможно, захотите его увидеть.

— Доктор Пул, — задумчиво повторила Констанс, садясь.

Она посмотрела на Эстерхази, и в ее странных глазах зажегся огонек любопытства.

— Да, верно, — подтвердил Фелдер.

— Помните ли вы меня? — спросил Эстерхази, выражая голосом благожелательную заботу.

— К сожалению, я не имела удовольствия быть знакомой с вами, сэр, — ответила Констанс, слегка нахмурившись.

— В самом деле, Констанс? — Эстерхази добавил в голос легчайшие нотки разочарования и жалости.

Она покачала головой.

Краем глаза Эстерхази приметил, что Остром и Фелдер многозначительно переглянулись. Отлично! Все идет по плану.

Констанс посмотрела на него с любопытством, затем обратилась к Фелдеру:

— Отчего же вы сочли, что я могу пожелать встречи с этим джентльменом?

Остром слегка покраснел, кивнул Эстерхази.

— Видите ли, Констанс, несколько лет назад я уже консультировал вас по просьбе вашего, э-э, опекуна, — сообщил тот.

— Вы лжете! — отрезала Констанс, поднимаясь. Она снова обратилась к доктору Острому, и на ее лице теперь отчетливо отразились тревога и замешательство. — Доктор Остром, я никогда прежде не видела этого человека! И я бы очень хотела, чтобы вы увели его из моей комнаты.

— Констанс, мне очень жаль за причиненное неудобство, — сказал доктор и вопросительно взглянул на Эстерхази.

Тот слегка кивнул: время уходить.

— Констанс, мы уходим, — сказал Фелдер. — Доктор Пул попросил нас позволить ему говорить с вами наедине, всего минуту-другую. Мы будем ожидать за дверью.

— Но… — произнесла Констанс и умолкла.

Она посмотрела на Эстерхази, и он был ошеломлен откровенной враждебностью в ее взгляде.

— Доктор, прошу вас, поскорее, — попросил Остром, открывая дверь, и покинул комнату вместе с Фелдером.

Дверь закрылась.

Эстерхази отступил на шаг, опустил руки и принял вид как можно более мирный и дружелюбный. В этой женщине ощущалось нечто, заставляющее рассудок тревожно сигналить: опасность! Следовало быть чрезвычайно осмотрительным.

— Мисс Грин, вы правы, — сказал он тихо. — Вы никогда в жизни меня не встречали. Я никогда вас не консультировал. Я солгал.

Лицо Констанс выразило крайнюю подозрительность.

— Мое имя — Джадсон Эстерхази. Я — шурин Алоизия Пендергаста.

— Я вам не верю, — ответила Констанс. — Он никогда не упоминал ваше имя.

Голос ее звучал тихо и бесстрастно.

— Это так на него похоже, не правда ли? Послушайте, Констанс: Хелен Эстерхази — моя сестра. Ее смерть в лапах льва была самым жутким, что случилось с Алоизием, — кроме, разве что, смерти его родителей во время пожара в Нью-Орлеане. Вы наверняка хорошо его знаете. Он не из тех, кто распространяется о прошлом, в особенности столь болезненном. Но он попросил меня о помощи, поскольку я — один из немногих, кому он может доверять.

Констанс не ответила, пытливо глядя на визитера.

— Если сомневаетесь, вот мой паспорт. — Он извлек документ, раскрыл, показал ей. — Эстерхази — имя редкое. Я знал тетю Корнелию, отравительницу, жившую в этой самой комнате. Я был на фамильной плантации Пенумбра. Летал в Шотландию поохотиться вместе с Алоизием. Какие еще доказательства вам нужны?

— Почему вы здесь?

— Алоизий послал меня, чтобы помочь вам покинуть это место.

— Это нелепо. Он сам устроил так, чтобы я сюда попала. Он знает, что я вполне довольна здесь.

— Вы не понимаете. Он послал меня не для того, чтобы помочь вам, — он хочет, чтобы вы помогли ему!

— Чтобы я помогла ему?

— Понимаете, он наткнулся на ужасающее открытие. Похоже, его жена — моя сестра — умерла не случайно.

Констанс нахмурилась.

Эстерхази понимал: единственный шанс на ее доверие в том, чтобы держаться как можно ближе к правде.

— В день той охоты ружье Хелен оказалось заряжено холостыми патронами. Пендергаст решил выяснить, кто в этом виновен. Но события вышли из-под контроля. Ему нужна помощь тех, кому он доверяет более всего. А значит, моя и ваша помощь.

— А лейтенант д’Агоста?

— Лейтенант помогал — и получил в награду пулю в сердце. Его спасли, но ранение очень тяжелое.

Констанс вздрогнула.

— Я же сказал вам: события вышли из-под контроля. Пендергаст не успевает и не может в одиночку справиться со всем. Он в страшной опасности. Поэтому мне пришлось прибегнуть к единственно возможному способу, позволяющему связаться с вами. Я представился врачом, прежде консультировавшим вас, занимавшимся вашей… болезнью. Это всего лишь необходимая хитрость.

Констанс глядела на него в упор. Враждебность ушла из ее взгляда, остались нерешительность, смятение.

— Я найду способ вызволить вас отсюда. А пока, прошу вас, отрицайте, что знаете меня. Или можете изобразить, что постепенно вспоминаете, узнаете. Выберите такой образ действия, какой вам удобнее. Но прошу, подыгрывайте мне. Помогите вытянуть вас отсюда. Время на исходе. Пендергасту нужны ваш быстрый разум, чутье, умение искать и находить. Каждый час теперь на счету. Вы и представить не можете — а у меня нет времени объяснять, — какие силы действуют против Алоизия.

Констанс не ответила, оцепеневшая от сомнений, растерянности, тревоги. Самое время оставить ее наедине с мыслями и тревогами. Пусть все взвесит сама.

Эстерхази постучал легонько в дверь:

— Доктор Остром? Доктор Фелдер? Мы уже можем идти.

Миртл-Бич, штат Южная Калифорния

Восемнадцатая лунка на поле для гольфа Пальметто-Спрей была одним из худших кошмаров для игроков на всем Восточном побережье. Пятьсот шестьдесят ярдов, пар-пять,[12]да еще хитро искривленного, плюс полдюжины песчаных ловушек вплотную к фейрвею.[13]