Дикая роза - Альберто Альварес

Роблес несколько успокоился. Кандида смотрела на него ласково, но, когда он снова заговорил с ней о необходимости «взять вожжи в свои руки», она, как обычно, отказалась продолжать разговор на эту тему.

— Нет, Федерико, нет! Я не хочу этого.

Но на этот раз лиценциат Роблес не был покладист, как всегда. Он, правда, не стал долго спорить со своей возлюбленной, но посмотрел на нее как-то странно, как будто все вдруг про нее понял. А затем, пожелав хорошего самочувствия, покинул ее, сославшись на неотложные дела.

Он и впрямь поднялся в кабинет, где обнаружил Дульсину, разбиравшую за письменным столом какие-то счета.

Спросив, не помешает ли, Роблес опустился в кресло. Дульсина некоторое время продолжала заниматься счетами. Потом подняла голову.

— Что вы так смотрите на меня, лиценциат Роблес?

— Вы сегодня несказанно хороши.

Дульсина удивилась и поблагодарила за комплимент.

— Вы, впрочем, всегда были привлекательны. И я всегда отмечал это… Про себя… Я не позволял себе переходить границы дозволенного. Простите, если сегодня я не сдержался… Сегодня вы слишком хороши.

— Не преувеличивайте, Роблес, — довольно спокойно ответила Дульсина. — Если бы я была так хороша, как вы говорите, то не была бы до сих пор незамужней.

— Потому что вы всецело отдались заботам о семье, — горячо возразил ей Роблес — Но ведь еще не поздно.

— Вы так думаете? — скептически взглянула на него Дульсина.

— Вне всякого сомнения! Да любой мужчина за честь почел бы находиться рядом с вами!.. Я бы, например, мог только мечтать о такой жене…

Лиценциат сокрушенно махнул рукой, как бы сознавая всю дерзость и несбыточность такого рода мечтаний. Дульсина на этот раз не скрыла своего удовольствия.

Кармен выглядела такой усталой, что Паулетта отправила ее домой. А сама осталась у постели матери. Она долго сидела, вглядываясь в лицо женщины, давшей ей жизнь и сделавшей все, чтобы эта жизнь оказалась безнадежно испорченной.

Когда Росаура пришла в себя и открыла глаза, она увидела склоненное над ней лицо дочери и заплакала.

— Прости меня, прости, — говорила она, задыхаясь, и Паулетта не в силах была успокоить ее.

Убедившись, что они одни, Росаура прошептала:

— Я умираю… Я хочу сказать тебе о твоей дочери… О Розе…

— Что ты знаешь о ней?!

— Она была у меня… Я выгнала ее… — Росаура вновь начала задыхаться.

Приехавший и незаметно вошедший в палату Роке услышал, как она с последним усилием произнесла сквозь хрип:

— Я знаю… где найти ее…

— Где, мама, где? — крикнула Паулетта, приподнявшись над постелью умирающей и как бы помогая ей прошептать такие нужные слова.

Но из груди Росауры вырвались только хрипы, становившиеся все громче. Это было последнее, что услышала Паулетта от своей матери.

У Палильо снова нашлось время для уличной торговли. И он тут же пригласил свою напарницу. Он считал, что Роза и ему приносит удачу. На этот раз они торговали дешевыми книжками.

Роза очень обрадовалась, когда в затормозившей около нее машине она увидела знакомую сеньору, которая некоторое время назад была так добра к ней. Рядом с ней сидел за рулем человек в дорогом строгом костюме. ,

— Купи у обоих по книжке, Роке, — сказала сеньора.

— Ой, я будто чувствовала, что встречу вас!.. А почему у вас глаза такие грустные?

— У сеньоры мама умерла, — сказал господин, протягивая Розе деньги.

— Прощай, — сказала сеньора, и машина тронулась. Дома Роза узнала от Томасы неожиданную новость:

приходил владелец земли и предупредил, что через неделю Вилья-Руин начнут сносить и что надо завтра же получить денежную ссуду на переезд.

— Все-таки Рикардо помог…

— Не он, а Господь и Дева Гвадалупе, — возразила Роза.

— Где-то мы теперь жить будем?..

— Где бы ни жить, лишь бы его не видеть, — жестким тоном закончила беседу Роза.

Эрлинда дала Рохелио таблетку и стояла около него со стаканом воды, ожидая, когда он положит таблетку в рот. Рохелио не любил лечиться и смотрел на таблетку с отвращением.

Наконец он выпил лекарство.

— Хотите почитать? — спросила Линда.

— Сейчас нет.

— Я не мешаю вам своим присутствием? Вы почему-то такой печальный. Казалось бы, радоваться должны после успешной операции.

— Я тоже думал, что буду радоваться. Но ошибся. Вскоре появилась Леопольдина, поставившая Эрлинду в известность, что сегодня ей предстоит сделать сеньору Рохелио массаж ноги. Линда со страхом призналась, что не очень-то владеет искусством массажа.

— Но это входит в ваши обязанности, — строго сказала Леопольдина. — Разве вы не опытная медсестра?

— Я ухаживала за многими больными, но случаев, подобных этому… Впрочем, я думаю, что справлюсь… Что вы на меня так смотрите?

Леопольдина действительно смотрела на нее пристальным взглядом, будто стараясь вспомнить, где она могла видеть эту девушку.

Для Паулетты наступили дни, полные печальных забот. Однажды, когда они с мужем обсуждали подробности грядущих похорон, он вдруг сказал:

— Мне показалось, что донья Росаура перед смертью хотела тебе что-то сказать…

— Ты же слышал, она не успела.

— Но она произнесла имя какой-то Розы.

Паулетта нервно заходила по комнате. Но Роке взял ее за руку.

— Кто эта Роза, Паулетта?

Паулетта несколько мгновений молчала.

— Это… это существо, которое было мне очень дорого и с которым мать разлучила меня много лет назад.

— Как я понял, это существо живо?

— Да, но мама не успела сказать, где оно сейчас. Теперь помолчал Роке.

— И что ты намерена предпринять?

— Я думаю, самое правильное — забыть о последних словах мамы.

Однако Паулетта не только не собиралась забывать сказанных матерью слов, но после ухода мужа начала действовать. На это отчасти подвигнула ее кормилица, предположившая, что Кармен, домоправительница дома Мон-теро, может что-нибудь знать. Паулетта усадила Эдувигес в машину, и они поехали в дом умершей.

На вопрос Паулетты, не знает ли Кармен девушку по имени Роза, которая могла появляться у них в доме, Кармен сразу же ответила, что, скорей всего, это Роза, она живет в «затерянном городе» и работала у них некоторое время горничной.