Любимая - Кристин Каст

– Что? – Афродита с трудом боролась с тошнотой. Ее мать даже на смертном одре продолжала плести чудовищные, злодейские планы! Наверное, в кино это было бы уморительно смешно. Но это было по-настоящему, поэтому пугало до дрожи.

– Я же ясно сказала: люди, белые, представители верхушки среднего класса. Люди, которые заработали столько денег, что возомнили себя богачами и начали финансировать политические кампании. К ним можно относиться по-разному, но нельзя не признать, что они действуют в наших интересах – в интересах богатых белых людей. Богатых по-настоящему, не нуворишей. А эти выскочки… конечно, они полезны, но чудовищно вульгарны. – Миссис Ла-Фонт пригладила выбившуюся прядь своих волос. – Короче, до того, как ты с присущей тебе бесцеремонностью меня перебила, я говорила о том, что твое участие в моей избирательной кампании будет чрезвычайно эффектным. Ты как будто бы восстанешь из мертвых, понимаешь? Осознав свои прегрешения, блудная дочь возвращается на грудь к родной матери и возвышает свой голос против чудовищ, живущих среди нас. Избирателям это понравится!

– Мама, ты запуталась в метафорах.

– Но ты прекрасно поняла, что я хочу сказать.

– Да, мама, не знаю, заметила ты или нет, но я не человек.

Но миссис Ла-Фонт лишь отмахнулась от ее слов как от назойливой мухи.

– Да какая разница? Внешне ты вылитый человек, никто не отличит. Используй свои возможности, и все сойдет.

– Сойдет?

– Да! Ты сойдешь за человека, а нам все это сойдет с рук. Что не понятно, тупица?

Афродита почувствовала, что внутри у нее все словно заледенело. Она смотрела на свою мать так, словно видела ее впервые в жизни.

«Она – чудовище».

– Ты – чудовище.

Эти слова сорвались у нее с языка, прежде чем она успела опомниться.

Миссис Ла-Фонт злобно рассмеялась.

– Какая ирония – услышать это именно от тебя!

– Это не ирония, мама. Ты – настоящее чудовище и очень скоро действительно им станешь. Мама, тебя укусил красный вампир из альтернативной реальности. В том мире, откуда он явился, укус вампира заразен. Ты умрешь в течение трех дней. Еще через три дня ты восстанешь из мертвых и станешь одной из них: чудовищем, настоящим, кровожадным монстром-каннибалом. И с этим ничего нельзя поделать.

– Лжешь! – бросила ей в лицо мать. – Ты всегда была лгуньей!

– Нет, мама, в этом ты ошибаешься, как, впрочем, и во многом другом. Я никогда не лгу. В этом моя сила и одновременно моя слабость. Так что позволь мне сказать тебе еще кое-что. Ты не только воскреснешь чудовищем, но и умрешь чудовищем. Твое слабое человеческое тело не сможет перенести превращения: оно сгорит заживо. Ты умрешь, навсегда, совсем. И знаешь что? Будь у меня возможность исцелить тебя, я бы этого не сделала. Ты этого не заслуживаешь. Без тебя мир будет лучше. Так что прощай, мама. Больше мы не увидимся.

Не чувствуя под собой ног, Афродита пошла к двери, а ее мать осыпала ее проклятиями и оскорблениями.

– Мисс Ла-Фонт! – Сестра выскочила из-за своей стойки и бросилась к ней, бросив встревоженный взгляд на закрытую дверь, из-за которой продолжал нестись поток брани. – Все в порядке?

– Нет. Теперь она знает, что умрет. Моя мать никогда не умела мужественно принимать плохие новости. Думаю, ей понадобится успокоительное.

Сестра ласково дотронулась до руки Афродиты.

– Я спросила о вас. С вами все в порядке?

Афродита часто-часто заморгала. «Я не заплачу, ни за что».

– Нет. Но я к этому привыкла. Моя мать отравляет все, к чему прикасается. Впрочем, возможно, в одном она права: я – дура. Только такая дура, как я, могла поверить, что она способна измениться.

– Это не так, – ласково сказала сестра. – Вам просто не повезло родиться дочерью неприятной женщины.

– Возможно, мы с вами обе правы. Прошу меня извинить.

Афродита бегом бросилась к лифту и нажала кнопку «вниз». Дожидаясь лифта, она открыла свою сумочку и нащупала то, что искала. Это была очень красивая вещица: тяжелая, серебряная, с изящной монограммой «А». Афродита отвернула крышечку, поднесла фляжку к губам и сделала несколько глубоких глотков, чуть поморщившись от обжигающего торфяного вкуса односолодового виски двадцатиоднолетней выдержки.

Зои

– Эй, Дарий и его Воины уже на месте. До рассвета осталось всего пятнадцать минут. Пора ехать! – крикнул мне Старк, открывая для меня дверь внедорожника. Я выбежала из тепла и уюта Обители Ночи в колючую вьюгу и низко опустила голову, прикрыв глаза от режущего ветра. Старк обежал вокруг машины и забрался на водительское место.

– Вьюга усиливается. Дело плохо, – сказала Шони с заднего сиденья.

– Именно поэтому я позволила Старку отправиться с нами, – ответила я.

Старк насмешливо улыбнулся мне.

– Зет, между прочим, я за рулем. Это не я отправляюсь с вами, а ты едешь со мной.

Но я покачала головой, не принимая его шутливого тона.

– Мне это не нравится, Старк. Через полчаса будет светло.

– Я тебе сто раз повторял: со мной все будет в порядке. Никакое солнце не пробьется сквозь такой буран, а на крайний случай у меня есть это, – он накинул на голову капюшон и подмигнул мне. – Я не сгорю, не бойся. Слово Старка.

– Только попробуй, я тебе голову оторву, – пригрозила я. – Знай: если я увижу, что ты хоть чуточку покраснел, то немедленно уведу тебя в этот внедорожник с тонированными стеклами, брошу на заднее сиденье, завалю одеялами и увезу в школу.

– Сама поведешь машину в буран? – поинтересовался Старк. – Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Шони громко фыркнула.

– Это не смешно! – взорвалась я.

– Еще как смешно, Зет, – ответила Шони. – Всем известно, что водитель из тебя, как из Неферет монахиня.

– Неправда, всем известно, что я отлично вожу, просто не умею парковаться параллельно. Да это никто не умеет! Это еще не значит, что я плохой водитель. – Я обернулась к Шайлин. – Ты уверена, что не хочешь остаться в Обители Ночи? Погода просто жуткая.

– Я слышала, детектив Маркс сказал, что они приготовили огнеметы. И ты хочешь, чтобы я пропустила такое представление?

– Ладно-ладно, с тобой все ясно. Просто я жутко беспокоюсь. С тех пор как Калона явился ко мне во сне и упомянул кое-кого на букву «Н», я буквально места себе не нахожу.

– Брось, Зет, – сказал Старк. – На самом деле ты сходишь с ума от беспокойства с тех пор, как тебя отметили. Такой уж у тебя характер.

– Ну да, наверное, – со вздохом признала я. – Хотя… кто знает? Просто меня не покидает ощущение, что очень скоро что-то случится, нечто ужасное.