Вслед за луной - Линда Кук

Паэн мог снять себе комнату в одном из домов, сгрудившихся вдоль берега реки Эск, а так как город был достаточно велик, ничто не мешало ему поселиться подальше от двора Мерко, чтобы Джоанна не видела из окна своей большой квадратной спальни, смотревшего на устье реки, как он входит и выходит из дома ее дяди.

План показался ей вполне разумным, и она много раз повторяла про себя свои доводы, причесывая волосы на кухне перед очагом и заплетая их в косу, пока в комнату не зашел Паэн. Бросив на нее сердитый взгляд, он объявил, что им пора уезжать. Она отложила в сторону гребешок и обернулась, чтобы поговорить с ним, но он вдруг отвернулся и крупными шагами вышел, словно ему и впрямь не терпелось поскорее покинуть это место и оставить последние несколько миль их пути позади.

Джоанна последовала за ним во двор и застала его возле своей кобылы со щеткой в руках. Рукава его туники были закатаны выше локтей, открывая взору мускулистые руки, все еще покрытые загаром после пребывания на жарком солнце далекой Палестины. Несмотря на то что он хмурился и явно торопился с отъездом, его пальцы, касавшиеся шкуры ее любимицы, были нежными и ловкими и осторожно выбирали застрявшие в ней колючки, не дергая за роскошную белую гриву. Паэн посмотрел на Джоанну так, словно она носила рога вместо тонкой вуали, которую хранила в седельной сумке с самого Алета, и заговорил с ней о необходимости скрыть то обстоятельство, что весь долгий путь на север они проделали вместе. Она уже собралась было с духом, чтобы предложить ему задержаться на зиму в Уитби, но тут он покинул ее, пробормотав что-то насчет конюшни и ведра с овсом. Когда же они наконец выехали за ворота усадьбы, лицо Паэна выражало такую мрачную решимость, что Джоанна не отважилась заговорить с ним о будущем.

Холодный взгляд Паэна заставлял тех немногих людей, которых они встретили на своем пути, воздерживаться от разговоров с ними. Однажды среди кавалькады всадников, следовавших из города, Джоанна заметила знакомое лицо и догадалась, что старый корабельщик Джон хотел о чем-то ей сказать, однако стоило ему посмотреть на Паэна, как он предпочел удалиться, не обмолвившись с ней ни словом.

— Неужели вам так необходимо их пугать? Паэн пожал плечами.

— Этот человек хотел со мной поговорить…

— Но, как видно, передумал.

— Вам вовсе незачем…

— Вы хотите, чтобы мы въехали в Уитби ночью? Ни один здравомыслящий человек не станет задерживать вас разговорами, зная, что нужно добраться до дома до наступления темноты, поскольку только там вы будете в безопасности. А когда мы расстанемся и меня не будет рядом, вы можете позволить себе любую глупость — ведь я об этом ничего не узнаю.

Тон его был таким резким, что Джоанна невольно вздрогнула и закусила губу, дав себе слово не раздражать лишний раз Паэна в этот последний час их путешествия. Даже когда они продвигались вперед под моросящим дождем или спасались от холодного, пронизывающего ветра, Паэн никогда не выглядел столь сердитым. Теперь, в самом конце пути, он как будто решил разрубить те узы, что связывали их до сих пор.

Джоанна еще сильнее прикусила губу. Гордость не позволяла ей расплакаться в такую минуту, к тому же слезы могли еще сильнее рассердить Паэна.

Он смотрел на дорогу с таким видом, словно готов был удушить первого встречного прохожего, и она окончательно отказалась от мысли заговорить с ним о предстоящей зиме. И уж конечно, теперь и речи не могло быть ни о любви, ни о страсти. Они оставили все далеко позади, в тумане, который уже смыкался за их спинами над необъятными вересковыми пустошами.

* * *

Очень скоро они увидели перед собой улицы Уитби, и время разлуки настало.

— Мы уже сказали друг другу все, что можно было сказать, и дом вашего дяди должен быть где-то близко. Думаю, будет лучше, если дальше вы поедете одна.

Голос Паэна не выдавал никаких чувств, и Джоанна могла бы поверить в то, что их прощание оставляло его равнодушным, если бы у него хватило сил посмотреть ей в глаза.

— Ваше золото, — напомнила ему она. — Куда мне его прислать?

— Назовите мне какой-нибудь постоялый двор.

— Корабельщик Джон содержит трактир, расположенный к востоку от аббатства, недалеко от берега моря. — Джоанна опустила глаза на свои усеянные веснушками руки. — Это тот самый старик, которого мы встретили на дороге около часа назад. Его жена сейчас дома, и она охотно предоставит вам комнату.

— Хорошо, я его найду. Поезжайте вперед, Джоанна.

— Я…

— Вы должны уехать. — Голос его смягчился:

— Вы же сами понимаете, что это необходимо.

— Я надеюсь, Паэн из Рошмарена, что за вашей суровой внешностью скрываются совсем другие чувства…

— Не надо сейчас говорить об этом.

— И еще я очень благодарна вам за все, и золото, которое я вам пришлю, лишь в ничтожной мере сможет выразить мою признательность.

Он с облегчением вздохнул и улыбнулся:

— Попросите вашего дядю уберечь вас от беды и передайте ему большое спасибо за золото.

И так как она не спешила развернуть свою кобылу, чтобы отправиться домой, Паэн коротко кивнул ей на прощание и продолжил путь.

* * *

Пока Джоанна в одиночестве добиралась верхом до дома дяди, ей пришло в голову, что зря она так укоряла Паэна за суровые взгляды, которые он бросал на проезжавших мимо путешественников при въезде в город. Теперь, когда она была уже почти на месте и многие люди останавливались, чтобы поглазеть на нее, а некоторые даже осмеливались приблизиться и заговорить с ней, Джоанна вдруг обнаружила, что тоже предпочла бы избежать лишних разговоров, и ее настроение, судя по всему, отражалось на лице.

Солнце уже опустилось низко за ее спиной, и его лучи падали на восточный приток Эска, слегка касаясь взбаламученной воды в том месте, где река впадала в море, и отражаясь от поверхности волн мириадами сверкающих искорок, от которых глаза Джоанны заслезились. Впереди, над сверкающей, бурлящей водой, вырисовывался темный силуэт дома Мерко, прорезанный узкими, глубокими амбразурами. Однако из трубы огромного камина не поднимался, как обычно, легкий дымок, а в длинной кухне, примыкавшей к залу, окна которой по чьему-то недосмотру не были закрыты ставнями, она не заметила света. По-видимому, их новая служанка, дочка местного фермера, которая появилась в их доме всего за месяц до свадьбы Джоанны, относилась к своим обязанностям спустя рукава. Не иначе как глупая девчонка сейчас спускалась по узкой улочке к дому пекаря, чтобы выпросить у его жены горшок с углями и снова развести огонь в очаге. Кухарка и посудомойки, судя по всему, тоже куда-то ушли, оставив бедного дядюшку Хьюго одного в нетопленом доме. Слава Богу, что она вернулась домой еще до начала снегопадов, потому что вряд ли Хьюго останется в добром здравии при таком к себе отношении…

Джоанна осадила лошадь у поворота дороги и соскользнула с седла. Возле причала не было видно ни корабля, стоявшего здесь на якоре, ни шлюпок, вытащенных на илистый берег реки под складскими помещениями Мерко. Она, побледнев, выронила из рук поводья и бросилась бежать вверх по склону холма к темному дому дяди.