Вслед за луной - Линда Кук

* * *

Старого капитана, рассказавшего о смерти Хьюго Мерко, нигде не было видно, когда Паэн снова вернулся на знакомую узкую улочку, идущую вдоль берега реки. За то время, пока он в отчаянии искал по всему городу Джоанну, луна успела пройти половину своего пути по небосклону, и Паэн уже начал опасаться, что не успеет найти ее до рассвета.

Он зашагал обратно к дому корабельщика, чтобы забрать из спальни седельные сумки. На кухне он застал служанку, дремавшую на скамье возле очага, и почувствовал укол совести, когда та проснулась и предложила подняться вместе с ним в его комнату. Когда он ответил ей, что не может задерживаться, девушка вздохнула, взяла у него серебро для хозяина дома и вручила ему на дорогу сверток с холодным мясом и сыром.

Паэн ехал верхом по узким улочкам Уитби, пробираясь при свете заходящей луны обратно к дому Мерко. Несмотря на то что у него не было при себе факела, он все же обошел еще раз пустой дом на тот случай, если Джоанна вернулась туда. В конюшне он обнаружил солому, вынутую из яслей и разбросанную по глиняному полу, и разразился страшными проклятиями, когда увидел на снегу едва различимые следы маленьких ботинок и лошадиных копыт, спускающиеся вниз к реке.

Следы вели к востоку и заканчивались там, где вытащенные на берег лодки закрывали землю от снега. Паэн пытался найти какие-нибудь признаки того, что Джоанна повернула назад в город, но следы вели только в одну сторону.

Луна уже почти зашла, а небо на востоке еще оставалось темным, однако он все же заметил на противоположном берегу мерцание факелов и услышал отдаленные человеческие голоса. Паэн закричал что было силы, подзывая лодочника, и мысленно обругал команду за медлительность, с которой та взялась за шесты и перегнала барку на его сторону. Хотя барочники согласились переправить его вместе с лошадью на другой берег, Паэну так и не удалось добиться от них ответа, не перевозили ли они до него через реку молодую даму. Суровые лица и прищуренные глаза мужчин, озаренные слабым светом лампы на палубе, ясно дали понять Паэну, что они старались оградить свою недавнюю пассажирку от излишнего любопытства со стороны чужаков. Племянница покойного Хьюго Мерко из Уитби вполне могла вызвать в этих людях чувство симпатии, и Паэн начал надеяться, что его решение переправиться через реку приведет его прямо к Джоанне.

* * *

Паэн уже отдал лодочникам несколько серебряных денье и свел свою лошадь на берег, как вдруг заметил на палубе дорогое миниатюрное седло.

— Где она? — взревел он.

Барочники, переглянувшись, молча уткнулись глазами в палубу. Паэн чуть было не поддался искушению вытащить из ножен меч, чтобы оживить их память, но вместе с тем был признателен этим людям за то, что они готовы были любой ценой пресечь слухи о бегстве Джоанны Мерко из города, несмотря на то что ей нечего было предложить им взамен, кроме седла.

— Это седло Джоанны Мерко. Она продала его вам?

Один из лодочников приподнял голову и буркнул еле слышно:

— Нет.

Хотя утренний снег сделал заметными ее следы, под лучами дневного солнца они очень скоро могут растаять. Паэну нужно было во что бы то ни стало узнать, как добраться до Гандейла, поскольку он не сомневался, что Джоанна решила искать себе убежище на этой маленькой ферме Он указал им на седло:

— Я его покупаю.

Лодочники разом вскинули головы, и их глаза в свете факелов превратились в узкие щелочки.

— Продайте мне это седло и еще какой-нибудь плащ потеплее, покажите мне, в какую сторону поехала дама, и вы получите серебро за все ваши труды.

Низкорослый лодочник прочистил горло и принялся сворачивать якорный канат.

— Метель усиливается, а у нее нет даже седла, чтобы удержаться на спине лошади, — произнес Паэн — Куда она поехала?

С этими словами он вынул из седельной сумки кошелек с деньгами и принялся отсчитывать серебро прямо в ладонь, терпеливо дожидаясь, пока барочники не закончат вполголоса совещаться между собой.

* * *

Когда Джоанна добралась до крутого склона на северном берегу, ей пришлось ехать верхом, чтобы не соскользнуть вниз со спины кобылы, которая вела себя без седла беспокойно, а один раз даже начала упираться, когда над покрытой снегом холмистой равниной перед ними на низкой высоте промелькнул кречет. Прямо перед собой она пристроила седельную сумку и ехала вперед, держась одной рукой за поводья, а другой за сумку, потому что если та незаметно упадет на землю, ни у самой Джоанны, ни у ее лошади не останется еды, чтобы поддержать свои силы во время долгого, трудного путешествия, которое им предстояло.

Несмотря на то что из всего имущества у нее остались только ее лошадь, три шерстяных плаща и сумка с провизией, Джоанна воспрянула духом при мысли о том, что скоро она будет в Гандейле. Ее кузены наверняка поселились в небольшой усадьбе, так же как и Хадвин с другими служанками. А в стороне от усадьбы, за высоким гребнем холма, на котором, словно безмолвные часовые, возвышались Клыки Ведьмы, находилось длинное приземистое строение, когда-то служившее домом ее предкам, пока они не оставили землю и не занялись торговлей шерстью. Именно там она и собиралась поселиться.

Джоанна старательно избегала мыслей об очаге с горящим углем и толстых стенах. И она выбросила из головы образ Паэна из Рошмарена, расположившегося вместе с ней в этом же доме, с его нежными взглядами и сильными руками, в которых она чувствовала себя защищенной.

Ее кобыла испуганно отпрянула в сторону, когда на пути ей попались заросли дрока, обледеневшего и покрывшегося на ветру инеем. Джоанна успокоила свою любимицу, положив руку ей на загривок. Порывистый ветер, несущий с собой снег, усиливался с каждой минутой, ноги Джоанны выше ботинок замерзли, а поскольку она ехала верхом, то не могла прикрыть их плащом. Неожиданно кобыла фыркнула и развернулась к востоку, в ту сторону, откуда дул ветер. Поддавшись уговорам, она продолжила путь в прежнем направлении, но уже следующий порыв ветра заставил ее снова обратиться мордой к востоку, тревожно навострив уши.

С лета прошло еще не так много времени, чтобы на лошадь и наездницу могли напасть волки. Джоанне приходилось слышать истории об изголодавшихся хищниках, подстерегавших одиноких путников в лютые крещенские морозы, но в начале зимы — никогда. Тем не менее она ухватилась за поводья обеими руками, покрывшимися потом даже несмотря на холод, оставив седельную сумку покачиваться перед ней на спине кобылы или упасть на землю — как повезет. Если Хротсвита действительно учуяла волка, то Джоанне ни в коем случае нельзя было соскользнуть вниз с одеяла, покрывавшего спину животного, потому что если она упадет, то может уже никогда не подняться.

Кречет снова устремился вниз, и, проследив за его полетом, она увидела другую фигуру — темную, на четырех лапах, быстро двигавшуюся в их сторону с востока. Кобыла завертела головой, и седельная сумка свалилась на землю. Джоанна прищурила глаза и, присмотревшись, поняла, что к ним приближалась лошадь — лошадь с наездником на спине.