Стервы большого города - Кэндес Бушнелл

Обязательства, Обсуждение и Уступки, подумала Венди, напомнив себе о трех других важных составляющих хорошего брака, названных во время последнего сеанса доктором Винсент.

— Постараюсь, — ответила она. — Я знаю, как это важно. — Предполагалось, что на этом Венди и закончит, а затем продемонстрирует выполнение своего обязательства, вернувшись в назначенный срок. Но, черт возьми, Шон внезапно сообщил ей об этой поездке в Пенсильванию. Нарочно, подумала она, ведь он знает о том, насколько важен этот фильм для ее карьеры. — Но этот фильм имеет для меня большое значение, Шон. — Венди старалась не сорваться, и ее голос прозвучал плаксиво. «Плаксивость, Неуверенность и Слабость совершенно недопустимы, они подрывают ваш брак», — мысленно услышала она слова доктора Винсент.

— Отлично, — легко отозвался Шон, как будто надеялся на такой ответ. И отключился.

— Я позвоню завтра, как только самолет приземлится, — сказала в пустоту Венди.

Отключив телефон, она бросила его в саквояж. Вернулась в салон и села на свое место. «Отвлекись, — приказала себе Венди, роясь в сумке. — С этим ничего не поделаешь». Она достала красную шелковую маску для глаз (подарок Магды на прошлое Рождество), маленькую металлическую коробочку с восковыми берушами, бутылочку с прописанным ей снотворным и сложила все это в небольшое углубление в подлокотнике.

Слегка дернувшись, самолет двинулся по взлетной полосе. Венди прижалась лбом к иллюминатору. Пластик приятно освежил голову. Венди глубоко вздохнула. Впереди семь часов свободы — семь блаженных часов, когда ее не достанут ни звонками, ни электронной почтой…

Внезапно в голове у нее зазвучал голос Шона: «Без меня все развалится. Поэтому я и ушел. Чтобы показать Венди, как это будет выглядеть без меня».

Это потрясающее заявление он сделал в начале их первой встречи с доктором Винсент. Венди только криво улыбнулась в ответ на его откровение. Но дело в том, что Шон был прав.

Это она признала в тот вечер, когда, придя домой, обнаружила кучу в трусах Тайлера.

Самолет пробежал по взлетной полосе, моторы взревели, и он оторвался от земли. Рев перешел в негромкий гул. Фу-у-у, фу-у-у. Стюардесса принесла еще бокал шампанского. Венди приняла снотворную пилюлю, запив игристым вином. Нажав кнопку, перевела спинку кресла в горизонтальное положение, положила под голову две подушки, укрылась мягким одеялом и закрыла глаза.

Фу-у-у, фу-у-у.

В мозгу сразу же завертелись беспорядочные мысли: Селден Роуз, «Пилигримы поневоле», Боб Уэйберн, Шон (и его все более странное поведение), доктор Винсент, пятнистый пони, Виктория и Лайн Беннет (что у них за отношения?), полные штанишки Тайлера…

Это было действительно ужасно. Он снял пижамные штаны, кал выпал из трусиков и размазался по простыне. Тайлер, видимо, целый день не ходил в туалет (терпел, как объяснила доктор Винсент, пытаясь выдержать характер), а когда лег в кровать, потерял над собой контроль.

То был самый худший день, апофеоз последствий ухода Шона.

Днем пришли пленки первых двух съемочных дней «Пилигримов», уже и так с запозданием на три дня, и Венди было совершенно необходимо отсмотреть их. Материал оказался плохим — четыре часа лажи, которую, вероятно, придется переснимать (за полмиллиона долларов — три дня съемок, а они уже превысили бюджет), — и следующие два часа Венди названивала как в лихорадке в Румынию и на побережье. Она уехала из офиса в девять, ничего не уладив и с отчаянием ощущая, что пять лет работы над фильмом могут пойти прахом. Дома ее ждал еще больший хаос. Тайлер ревел, стоя на кровати; Магда пыталась заглушить его, включив на полную громкость телевизионное реалити-шоу о пластической хирургии; миссис Миннивер находилась в комнате Тайлера, а Хлоя цеплялась за ее ногу и плакала. Да еще в дверь стучал консьерж — пожаловались соседи снизу.

В комнате Тайлера воняло фекалиями, и Венди испугалась, что ее вырвет. Миссис Миннивер отцепила от себя Хлою и передала ее Венди.

— У маленького Тайлера происшествие в штанах, — заявила она таким тоном, словно обвиняла в этом Венди. — Не следует рожать столько детей, если не можешь позаботиться о них. Хорошо бы ваш муж вернулся, дорогая.

— Хочу папу! — завопил Тайлер.

Венди взглянула на миссис Миннивер, желая сказать: «Бессердечная женщина, посмотрите, что вы наделали!»

Но миссис Миннивер не собиралась брать на себя даже часть вины. Поджав губы, она покачала головой, утвердившись в убеждении, что Венди — плохая мать, и все тут.

— Теперь, когда вы вернулись, я ухожу, — сообщила она.

Венди довела Хлою и Тайлера до ванной комнаты и поставила Тайлера под душ. Заниматься простынями у нее уже не было сил, поэтому она позволила сыну спать с ней. Это считалось абсолютно недопустимым, но люди, установившие эти правила, не предвидели подобных ситуаций. Тайлер всю ночь крутился, то цепляясь за Венди, как краб, то пиная ее во сне. Надо было что-то делать, но что?

Она проснулась в шесть утра от звонка Хэнка, исполнительного продюсера на съемках «Пилигримов». Хэнк занимался неблагодарным делом — отвечал за производство в первые несколько недель, и в его обязанности входили ежеутренние звонки с отчетом о событиях на месте съемок. Венди слушала его, плохо соображая от усталости.

— Боб Уэйберн пьет, — сообщил Хэнк, имея в виду прекрасного, режиссера, с которым непросто было работать. — Наливался до трех утра с местными. Между Дженни Кейдайн и Бобом уже возникли трения. Дженни просит тебя позвонить ей. Она хочет, чтобы к ней приехала сестра, а Боб установил правило — никаких гостей. Дженни сказала одному из операторов, что, по ее мнению, Боб нарочно снимает ее в плохих ракурсах. Мне об этом известно потому, что парень этот, по его словам, прошлой ночью занимался с Дженни сексом, и она ограничилась анальным… — Повествование продолжалось в том же духе еще десять минут, после чего Хэнк сказал: — Слушай, я уже не справляюсь. Тебе придется прилететь.

Венди посмотрела на Тайлера. Наконец-то он заснул спокойно, подложив ладошки под щеку и приоткрыв рот. Интересно, он вырастет таким же храпуном, как Шон?

— Венди!

— Хорошо, Хэнк, — ответила Венди. Она не могла признаться ему, что сейчас не имеет возможности оставить детей — пойдут слухи, и тогда Боб Уэйберн сочтет себя полновластным хозяином. Если ее семейная ситуация не улучшится, Боб им станет, но пока надо потянуть время. — Я решу, отсмотрев материалы еще за два дня, — сказала она.

Венди хотелось бы лечь и поспать еще, но она потащилась в ванную и встала под душ. Прежде Венди всегда уезжала, чтобы уладить тот или иной кризис, но тогда Шон был дома. А уход Шона осложнялся тем, что «Пилигримы» не просто фильм. Если «Пилигримы» с их бюджетом в сто двадцать пять миллионов долларов провалятся, ее карьера закончится. Шон знал, что стоит на карте, устало подумала Венди. Он, без сомнения, рассчитал время своего исчезновения, чтобы причинить наибольший ущерб. Придется вернуть его. Может, если она купит ему машину… что-нибудь модное, например последнюю модель «порше»…