Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - Варвара Корсарова

Высказавшись, он удрученно вздохнул. Я молчала, обдумывая услышанное. Вялые военные действия в далекой провинции шли давно, в ответ на волнения повстанцев и притязания соседнего государства, но эти далекие события никогда не вызывали мой интерес. Заметки в газетах были бодрыми и полными патриотизма. А теперь я поняла, какую непростую карьеру выбрал полковник, и парадно-военная мишура потускнела и стала отдавать кровью, страданиями и болью.

— Это ужасно, — я сочувственно коснулась его кисти и сжала — легко, так как понимала, что более настойчивое пожатие спугнет его, прервет поток мыслей.

— Вам бывало страшно во время битв?

— Нет, — ответил он несколько удивленно. — В разгаре сражения ты очень занят. А когда ты занят, тебе не до страха. Бывало, страх приходил потом. В виде ночного кошмара. Но это обычное дело. Хороший командир, Майя, в первую очередь — хороший управленец. Он бережет людей, не рвется геройствовать и умеет обвести смерть вокруг пальца. Я был хорошим командиром, Майя.

— Вы жалеете, что вам пришлось оставить службу?

Мы двинулись дальше, сквозь зелень и солнечные лучи. Август заговорил, не глядя на меня.

— Нет, не жалею. Я нашел свое место и продолжаю делать то, что умею. Решаю проблемы, приказываю и сам выполняю приказы. Планирую, распоряжаюсь, заставляю выполнять, наказываю за невыполнение. Пугаю врагов, ищу союзников. Но все остальное… ускользает.

— Вы просто еще не привыкли.

— И не привыкну. Я вернулся домой, но чувствую себя нежеланным гостем. Все косятся, болтают про это железное сердце. Кругом злоба, предрассудки, суеверия, ненависть. Впрочем, не привыкать.

— Ну, а чего вы хотели? Вы же наместник, который прижал всех очень крепко, — не удержалась я от упрека.

— Да, да! — он раздраженно дернул головой. — Я и не ждал ничего другого. Своих земляков я знаю, как облупленных. Но все же иногда думал: мне нужны корни. Место, которое я мог бы назвать своим. Теперь у меня есть собственный замок и земли. Я мечтал дать матери то, чего она лишилась в юности, но она приняла меня, как чужака, и ничего не изменилось. Она не простила, того, что…

Он замолчал. Я так не узнала, чего именно не простила госпожа Шварц сыну, но расспрашивать не посмела.

— Я мечтал стать хозяином Морунгена, но теперь понял, что жить здесь не хочу. Как только выполню поручение князя, вернусь в столицу и возобновлю службу в дипломатическом корпусе.

— Не знала, что вы там служили. Мне казалось, в дипломатический корпус берут людей хитрых, изворотливых, а вы… более прямолинейный.

— Говорите прямо: действую как таран. Такие там тоже нужны. И я все же не лишен изворотливости и расчетливости. Что ж, если найду правильную жену со связями, меня наверняка ждет успех. Новая высота, которую нужно взять. Это я умею. Поэтому, Майя, хватит меня жалеть. Все к лучшему.

— Может, не стоит вам уезжать? — предположила я сочувствующие. — Вы всю жизнь преодолевали трудности и побеждали. Одержите победу и здесь. Эта ваша родина и ваш дом. И ваши земляки — поверьте, они вам не враги. Составите новую стратегию, выработаете тактику. Вам все по плечу.

— Какой милый вздор, — заметил на это полковник с неприятной усмешкой. — Вы уже, видно, забыли, как один из славных земляков подло стрелял нам в спину в лесу. Тот бродяга так и отрицает свою причастность, и я все больше склонен ему верить.

Мы молча дошли до конца тропинки.

Я сунула руки в карманы и нахохлилась, не зная, что еще сказать. Пальцы нащупали холодный продолговатый предмет: я не сразу поняла, что держу, а когда поняла, остановилась, достала игрушку из кармана и протянула полковнику.

— У меня для вас подарок, Август. Смотрите…

Он удивленно нахмурился и осторожно взял оловянного солдатика. Секунду рассматривал его с недоумением, а потом ухмыльнулся.

— Да это же старина капрал Фриц! Где вы его нашли, Майя?

— В дупле того дуба. Ваш капрал ждал вас все эти годы там, где вы его оставили.

— Вы сами его достали? Полезли на дерево?

— Мне помогли.

— Спасибо, — он убрал солдатика в карман. — Пытаетесь утешить меня игрушками, как ребенка?

— Мужчины всегда остаются детьми в душе, — улыбнулась я. — Я подумала, вам будет приятно встретить старого друга.

И тут Август посмотрел на меня очень пристально, его губы едва заметно дрогнули, а лоб разгладился. Но потом он резко отвернулся.

— Пройдемся, — я храбро взяла его под руку, и мы пошли вперед. — Здесь очень красиво, правда? Смотрите, маленький дрозд. Слеток. Не будем его тревожить. Сейчас месяц птенцов. На днях я видела соловьиный выводок.

— Когда-то я хорошо знал их повадки, но теперь все забыл.

— Самое время вспомнить.

Мы недолго бродили по поместью, но разговор увял, хоть я старалась его поддержать. Болтала о чепухе, о цветах, лесах. Рассказывала о жизни горожан и арендаторов. О фермере Гроссе, старом пройдохе, который решил заняться ловлей и продажей певчих птиц, но так привязался к своей добыче, что не смог отвезти на базар ни одну клетку, и теперь в его доме не замолкает веселый свист и щебет. О бургомистре, вспыльчивом и хитром чиновнике, который не гнушается брать взятки, но исправно каждый месяц посылает крупную сумму в окружной сиротский дом. О нахалке Рите, о ее проделках. О том, как я не раз заставала эту вздорную девчонку у пруда в ивняке, где она пряталась от отца и плакала.

Мой спутник слушал отстранено. По его лицу нельзя было понять, интересна ли ему моя болтовня или он терпит ее только из вежливости. Вряд ли такой человек будет легко растроган сентиментальными историями.

Он опять замкнулся; Железному Полковнику было непривычно делиться переживаниями, и теперь, излив душу, он не знал, как себя вести со мной и спрятался за свой привычный холодный фасад. Помочь могло лишь время и дружеское участие.

А у меня, напротив, как гора с плеч свалилась. И следа не осталось от настороженности и опасений, которые я всегда чувствовала при беседах с полковником. Между нами было еще много недомолвок, и многое оставалось мне непонятным, однако теперь я видела перед собой сомневающегося и очень одинокого человека. И, пожалуй, знала, что ему нужно и как с ним обходиться.

Терпение. Мне понадобится терпение. Пробиться сквозь этот железный панцирь будет непросто.

Возле конюшни наткнулись на князя, который только что вернулся с верховой прогулки. После вчерашних посиделок его сиятельство был немного помят, но по-прежнему весел и беззаботен, а свежий воздух разрумянил его щеки. Князь жаждал бесед и развлечений.

— Хочу видеть лабиринт Жакемара! — потребовал он. — Прошу, Август, своди меня туда. Много о нем слышал и мечтаю увидеть своими глазами. Правда ли, что там растут медные деревья? А на кустах вьют гнезда механические птицы? И болтают, что где-то в центре старый пройдоха спрятал несметное сокровище! Ты не пытался его разыскать?