Спектроскоп души - Эдвард Митчелл

Бюто добавил, что туземцы несомненно поклоняются «перелетному дереву» как сверхъестественному существу, и таинственность, которая окружает этот культ, является самым главным препятствием для исследователя».

– Вот! – воскликнул Брайери, складывая письмо профессора Квакверзуха. – Разве ради решения этой загадки не стоит рискнуть или даже пожертвовать своей жизнью? Добавить к установленным фактам морфологии растений точно установленные сведения о существовании дерева, которое путешествует, дерева, которое имеет свободу выбора, дерева, которое, возможно, даже мыслит, – такой славы можно добиваться любой ценой. Незабвенный Декандоль из Женевы…

– К черту незабвенного Декандоля из Женевы! – выкрикнул в ответ я, изнывая от невыносимой жары, а главное, чувствуя, что мы ввязались в дурацкую авантюру.

ΙΙΙ

Близился к закату второй день нашего путешествия, когда Килуа, ехавший чуть впереди нас, вдруг издал короткий вскрик, спрыгнул с лошади и наклонился к земле.

Брайери мгновенно очутился рядом с ним. Я присоединился к спутникам куда менее проворно. Всем мои суставы окостенели, так как научного энтузиазма для их смазки мне не хватало. Брайери встал на четвереньки, жадно вглядываясь в то, что казалось недавним повреждением почвы. Туземец лежал ничком, тычась лбом в пыль и издавая фальцетом ту же мелодию, которую мы слышали у хижины святой женщины.

– След какого зверя вы обнаружили? – резко спросил я.

– Это не звериный след, – с некоторым раздражением ответил Брайери. – Вот видите круглую вмятину в почве, где покоилось что-то очень тяжелое? А видите маленькие желобки в рыхлой земле, которые расходятся из центра, как лучи звезды? Их оставили тонкие корни, когда отрывались от почвы. Видите, в каком экстазе находится Килуа? Так вот, я утверждаю, что мы напали на след священного дерева. Оно было здесь, причем совсем недавно.

Возбужденный Брайери проинструктировал нас, и мы продолжили поиски пешими. Килуа отправился на восток, я на запад, а Брайери выбрал южное направление.

Чтобы тщательно обследовать поверхность земли, мы договорились продвигаться постепенно расширяющимися зигзагами, давая о себе знать время от времени выстрелами из пистолета. Ничего более глупого мы придумать не могли. Уже через четверть часа я заблудился в густой чаще. В следующую четверть часа я неоднократно разряжал свой револьвер в воздух, не получая никакого отклика ни с востока, ни с юга. Остаток светлого времени я провел в тщетных попытках вернуться к тому месту, где мы оставили лошадей. Потом солнце зашло и оставило меня в полном одиночестве в кромешной тьме посреди дикой местности, о размерах и характере которой я не имел ни малейшего представления.

Не стану рассказывать о своих страданиях в течение этой ночи, следующего дня, еще одной ночи и еще одного дня. Когда было темно, я брел, как слепой, в полном отчаянии, страстно желая наступления нового дня и не смея уснуть или даже остановиться из-за страха перед окружавшими меня неведомыми опасностями. Днем же я с нетерпением ждал ночи, так как солнечные лучи пробивали себе путь даже сквозь плотную крышу буйной листвы и буквально сводили меня с ума. Запас еды у меня в рюкзаке закончился. Моя фляга осталась в седельной сумке, и я наверняка умер бы от жажды, если бы мне дважды не попадались воронкообразные кактусы. Но больше всего в этом ужасном предприятии меня терзали не голод, не жажда и даже не солнечные лучи. Меня мучила мысль, что я жертвую жизнью ради иллюзий сумасшедшего ботаника, мечтающего о невозможном.

О невозможном?..

На второй день ближе к вечеру после бесцельных блужданий по джунглям я окончательно выбился из сил и упал на землю. Отчаяние и безразличие сменились страстным желанием конца. С непередаваемым облегчением я закрыл глаза. Жаркое солнце милосердно помогло мне потерять сознание.

Что было потом? Действительно ли, пока я находился в обмороке, ко мне приблизилась прекрасная, добросердечная женщина, которая положила мою голову себе на колени и нежно обняла меня? Действительно ли она прижалась лицом к моему лицу и шепотом стала меня подбадривать? Или это всего лишь привиделось мне, когда я на мгновение пришел в себя? Я вцепился в ее теплые, ласковые руки и снова потерял сознание.

Не улыбайтесь и не переглядывайтесь, джентльмены. В этой дикой глуши, находясь в беспомощном состоянии, я встретился с жалостью, пониманием и сочувствием. Когда я в следующий раз пришел в сознание, то увидел Что-то склонившееся надо мной. Что-то величественное, хотя и не прекрасное, что-то человечное, хотя и не человеческое, что-то милое, хотя и не женщину. Руки, которые меня держали и пытались поднять, были влажными, и в них пульсировала жизнь. Я чувствовал легкий сладковатый запах, похожий на аромат надушенных женских волос. Прикосновение было ласковым, я ощущал себя в чьих-то объятиях.

Смогу ли я описать форму этого существа? С той точностью, какая удовлетворила бы Квакверзуха и Брайери, нет. Я видел, что формы у него массивные. Его ветви, которые подняли меня с земли и потом держали нежно и осторожно, были подвижными и располагались симметрично. Над головой у меня, обрамленная венком странной листвы, ослепительно сверкала сфера багрового цвета. Багровый шар расширялся, пока я наблюдал за ним, но у меня уже не хватало сил даже для того, чтобы просто смотреть.

Пожалуйста, не забывайте, что из-за физического истощения и душевных мук я пришел в такое состояние, когда терял сознание и приходил в себя так же легко и часто, как больной в лихорадке, который балансирует ночью между забытьем и бодрствованием. В таком состоянии крайней слабости мне казалось вполне естественным, что меня ласкает и обо мне заботится кактус. Я даже не пытался найти объяснение такой удаче или проанализировать происходящее. Я просто принял это как должное, словно ребенок, который без раздумья принимает помощь от незнакомца. Я думал только о том, что нашел неизвестного друга, преисполненного женским милосердием и неизмеримым добросердечием.

Когда наступила ночь, мне показалось, что багровый шар над головой невероятно раздулся, заслонив почти все небо. Действительно ли меня ласково покачивали все еще державшие меня гибкие руки? Действительно ли мы вместе поднялись в воздух и поплыли прочь? Не знаю, да и не хочу знать. То мне казалось, что я нахожусь в своей койке на борту корабля, где меня укачивают морские волны. То мне чудилось, что меня несет по воздуху какая-то огромная птица. То я стремительно летел сквозь тьму усилием собственной воли. Все мои видения сопровождались чувством непрерывного передвижения. Когда я приходил в себя, то впервые с того момента, как мы здесь высадились на берег, ощущал поток прохладного воздуха, бьющего мне в лицо. Да, джентльмены, я был почти счастлив. Меня уже не заботила собственная судьба. Меня теперь оберегало существо, обладающее невероятной мощью…

– Принеси бренди, Килуа!

Было светло. Я лежал на земле, и Брайери держал меня за плечи. У него был такой ошарашенный вид, который мне не забыть никогда.

– О Господи! – воскликнул он. – Как вы сюда попали? Мы перестали искать вас два дня назад.