Тайна сабаев - Владимир Шмельков

Ллой бежал со своим обри на одной руке, прикрывая ему голову от сыпавшихся сверху камней другой. Запыхавшаяся Ула держалась за очигу своего бакара и передвигала ноги из последних сил. Ей тоже виделось впереди спасение, и она благодарила про себя Мару уже за то, что и Нъям, и Ллой, как и она сама, пока ещё живы. Ещё бы праматерь сохранила жизни одеру и ётэ, тогда бы уже никакое будущее, пусть даже самое суровое, её бы не устрашило.

Расщелина кончилась внезапно и вывела спасшихся апшелоков на довольно большое плато, над которым впереди за лощиной опять возвышалась стена гор, хотя и не таких уже высоких – несущиеся по небу чёрные тучи не касались их вершин. Выбежав на открытое пространство, апшелоки озирались, не веря в собственное спасение. Ллой, как и остальные, оглядывался по сторонам, позади него темнела узкая тёмная расщелина. Там среди пыли ещё мелькали тела, а на них продолжали сыпаться камни.

Ула тоже смотрела в ту сторону.

– Одер! Ётэ! – вырвался у неё из груди то ли крик, то ли стон. – Их обоих убил Хавой!

Ллой ликовал, что его хлоя спасена, но крик Улы что-то встряхнул в его грубой душе. Он молча передал Нъяма своей варе и побежал туда, где пытались спасти свои жизни сородичи-сабаи.

– Стой! Ты куда?! – истошно завопила Ула и хотела уже броситься вслед, но удержалась. Однако правильнее сказать, удержали её руки малыша, вцепившиеся в её плечи. Она стояла и смотрела на удалявшуюся широкую спину своего бакара, пока тот не скрылся в пылевом облаке. Вара стояла и смотрела на эту пыль, не реагируя ни на продолжавшуюся тряску, ни на мечущихся вокруг неё сородичей, спасшихся вместе с ней и выбравшихся из ада уже после. Она встрепенулась, когда увидела Ллоя с двумя детьми на руках и рванулась к нему, но тот, оставив малышей и подтолкнув их вперёд, опять скрылся за пыльной завесой. Ллой появился ещё раз, вынося на руках израненную вару, но он исчез так же быстро, как и появился. Рядом с Улой стояли Дейб и Коч, молча наблюдавшие за действом. Оба гура что-то шептали, возможно, это были слова благодарности Маре за то, что та спасла их жизни. В Уле взыграло чувство обиды за собственного бакара, она повернулась к охотникам и гневно выкрикнула:

– Что стоите, будто вы и не гуры вовсе?! Там, впереди, умирают наши сородичи: наши одеры и ётэ, наши обри! С кем вы останетесь, если все они погибнут? Мой Ллой – гуабонг, но он больше вас думает об апшелоках! Он сабай, и спасает сабаев! Он – настоящий гур, а не вы!

Коч уже хотел наброситься на безумную вару, посмевшую оскорбить его, но рука Дейба его удержала.

Остановись, Коч, эта вара права. Какие же мы с тобой гуры, если можем спокойно смотреть, как гибнут наши сородичи. Там идёт схватка с самим Хавоем, и наш с тобой долг вырвать из его лап тех, с кем роднит нас наша кровь!

Дейб бросился вперёд и скрылся в пыли. Коч ещё чуть постоял, не сводя глаз с Улы, потом подошёл к ней, потрепал по щеке Нъяма и побежал к расщелине вслед за творцом живой стены. Глядя на Коча с Дейбом, и остальные спасшиеся гуры вырвались из объятий своих вар, они тоже ринулись на спасение сородичей.

Шло время, Хавой не собирался отступать, но, невзирая на все его злобные нападки, гуры выводили на плато одного за другим уцелевших. Сабаи то выбегали вместе с ними, то скрывались в пыли. Казалось, этих зверей совсем покинул страх, и в ужасной неразберихе, и в непроглядном хаосе они старались вывести заплутавшихся и обезумевших хозяев на открытое место.

…На продолжавшем трястись плато собрались уцелевшие апшелоки. Все они глядели друг на друга, пытаясь оценить потери. Хавой убил многих, среди них был и Холдон со своей Хоху – один упавший камень накрыл сразу их обоих, были вары с детьми, юбуры, и охотники не досчитались кое-кого из своих. Ула с комом в горле пыталась осознать тяжесть потерь. Ей не хотелось верить, что она лишилась не только многих своих сородичей, но и самых близких ей апшелоков – Ллоя, одера и ётэ. Уже давно никто не выходил из ужасной расщелины, из сабаев только Джу и один из её щенков крутились тут среди живых. Локо и остальная часть выводка, видимо, погибли под градом камней. Вара почувствовала чью-то руку у себя на плече – это был Дейб. Его запылённое лицо было печальным, а некогда чёрные волосы казались седыми от пыли, как у мамоша.

– Мне тоже очень жаль Ллоя, и Мбира, и Сею, – тихо сказал гур. И от его слов, отнявших у неё надежду, по щекам Улы потекли слёзы, промывая на них две чистые дорожки.

– Положись на меня и не бойся за своё будущее, – проговорил нежным голосом Дейб. – Я возьму на себя заботу о тебе и твоём обри. Я так и заявлю перед всем родом. Жаль Холдона – всё же он был сильным и справедливым вождём. А как он любил разглядывать мою живую стену, и его Хоху тоже любила это делать. Если бы Ллой не погиб, лучшего вождя, чем он, сабаям и не нужно. Я бы сказал своё слово гурам: Ллоя – в вожди! Но это если бы он остался в живых. Видимо, Маре было угодно, чтобы Хавой его одолел. Я бы… – Дейб хотел ещё что-то сказать, но резко замолчал. У Улы перед глазами стояла сплошная пелена, она почти не слышала Дейба, но, когда он замолчал, что-то в ней ёкнуло. И тут, хой Маре, среди чёрных туч будто пробились лучи Ярка и обожгли её! Из пыльной непроницаемой стены, будто из небесного облака под грозный божественный гром появился Ллой. Он поддерживал её одера Мбира, который почти висел на его плече, а рядом с ними шагал какой-то гордой поступью сабай Локо. Ула бросилась вперёд, забыв о том, что Хавой трясёт гору, и с неё ещё продолжают сыпаться камни. Ллой прибавил шаг, чтобы побыстрее покинуть опасную зону и не позволить своей обезумевшей от счастья варе войти в неё снова с Нъямом на руках. Мбир тоже понял порыв бакара своей обри и сделал отчаянную попытку поторопиться. Все четверо крепко обнялись, Нъям чмокал по очереди губами взрослых и что-то пытался сказать, но вырывался из него только бессвязный лепет. Где-то рядом сыпались камни, гора грохотала и тряслась под ногами, но объединившаяся вновь счастливая хлоя, казалось, ничего не замечала вокруг.

– Моя Сея, твоя ётэ, Ула, погибла, – произнёс тихо Мбир, выводя своими словами остальных из блаженного состояния единения. – Если бы не твой Ллой, и я бы сейчас лежал под камнями вместе с ней.

– Если бы не Локо, – поправил старого охотника гуабонг, – это он тебя нашёл и привёл меня.

– Да, сабаи в этот раз помогли нам, как никогда. Правда, и Локо, и Джу не досчитались своих обри – я видел их мёртвые тела.

– Жаль их, очень жаль, – произнёс с несвойственной ему торжественностью в голосе Ллой, – но посмотрите, сколько нас, сабаев, осталось в живых! Мы ещё поборемся с Хавоем!

В эту минуту, как будто бы услышав последние слова гуабонга и разгневавшись на них ещё сильнее, Хавой так тряхнул гору, что все апшелоки попадали с ног и прижались к каменной плите. Плита под ними тряслась так, будто огромный великан внутри горы рвался наружу. Грохот усиливался, однако сквозь него все апшелоки до единого услышали крик Дейба:

– Смотрите! Гуабонги!

Пересилив страх, к которому все члены уцелевшего рода начали привыкать, апшелоки оторвали головы от камня. Вдалеке на большое плато выбегали, будто прямо из горы, гуабонги. Среди них совсем не было детей, и вар было не больше, чем пальцев на руках. Последние падали, поднимались и снова падали, потому что их отталкивали с дороги, а порой и прямо на них наступали крупные, белые от пыли гунги. Уцелевших гуабонгов было много, куда больше, чем охотников-апшелоков. Эта картина спасения от Хавоя злейших и к тому же многочисленных врагов ввела род сабаев в оцепенение. Вары начали потихоньку подползать к своим бакарам, а те инстинктивно сжимали свои безоружные ладони и постепенно осознавали печальную участь своих вар и своих обри. О собственных жизнях гуры не думали – в груди каждого из них уже вскипал гнев, заглушающий страх пред смертью. Гуабонги тоже увидели апшелоков и быстро поняли своё превосходство. Они сгруппировались, как стая хищников, и двинулись на них, широко расставляя ноги, чтобы удержаться на раскачивавшейся плите.