Эпидемия до востребования - Борис Калашников

После этого сокрушительного поражения Марк Лоренсо в политику не совался. В отличие от жены, которая уверенно продвигалась по лестнице государственной службы, отпрыск знатного филиппинского рода вел праздный образ жизни, прогуливал отцовские капиталы в Америке и европейских столицах.

Супруги уже много лет жили раздельно, хотя этот факт скрывался от широкой публики. Эмилия не решалась официально разорвать брак, поскольку такой вот шаг мог похоронить ее честолюбивые планы. Став президентом страны, подавляющее большинство населения которой составляли католики, она тем более не могла объявить о разводе.

Потом Энрике прослушал запись телефонного разговора госпожи Лоренсо с китайским бизнесменом Чаном. Это была очевидная фальшивка. Только круглая идиотка могла в таком ключе выбивать взятку по телефону. Госпожа президент проявила себя человеком далеко неглупым, достаточно осторожным и вряд ли бы пошла на такой самоубийственный шаг.

Кроме того, последовательная и бескомпромиссная борьба с коррупцией была одним из главных элементов ее политики. Майор Гонсалес знал, что Эмилия, будучи с юности ориентированной на политическую карьеру, оставалась равнодушной к богатству. Не было ни одного случая, чтобы она обвинялась в коррупции.

Честность и неподкупность стали главными девизами ее администрации, в соответствии с которыми Эмилия Лоренсо подбирала свою команду. Она, не раздумывая, убирала из окружения людей, которые попадались на взятках и воровстве. Их судили в соответствии с законом, невзирая ни на какие предыдущие заслуги.

Теперь скандальные материалы, явно сфабрикованные, компрометирующие президента, оказались в руках Билла Вольфа. Через несколько дней они будут вброшены в средства массовой информации. Плюс к этому заход в Манильский залив мощнейшей американской авианосной группы. Дело явно попахивало государственным переворотом и большой кровью.

– Что там? – спросил Энрике, показав водителю на темное марево, размывшее очертания горизонта.

– Манила, сэр, – отозвался таксист. – До города еще километров двадцать, а копоть уже висит над дорогой. Вас прямо к «Дуситу» или хотите заехать куда-нибудь?

– Пожалуй, лучше вначале в отель… – Гонсалес запнулся и спросил: – У нас будут по пути торговые комплексы?

– Конечно, сэр. Есть очень даже неплохие, например, на Шоу-бульваре.

– Тогда так. Заедем в торговый центр, а оттуда я сам доберусь до места.

Над атоллом Рейнбоу висела плотная облачность. Моросил мелкий дождь, море умеренно волновалось, кокосовые пальмы лениво шелестели листьями. Стоял теплый пасмурный день, обычный для сезона дождей.

Флегматичные рыбы-попугаи не спеша объедали мох с кораллов, лениво отмахиваясь плавниками от маленьких красных рыбок, пытающихся согнать их с лакомых местечек. Морская змея, окрашенная под зебру, в белые и черные полосы, ползала по дну между камнями. Крабы выбрались из океана на пустынные пляжи и метались по влажному песку, оставляя за собой канавки, похожие на следы велосипедных шин.

После полудня с низкого серого неба на мирных и не совсем обитателей атолла обрушился резкий свист. Багровая молния с оглушительным треском ударила в корму «Санта-Розы», прошила ржавый корпус парохода по всей длине, разрезала его, словно ножом. Рваные листы железа взлетели в воздух метров на десять и обрушились в море, которое вскипело пенистыми бурунами.

Черный метровый скат взмахнул, как крыльями, круглыми плавниками, поднялся было с песчаного дна, где отдыхал после охоты, но был расплющен о подводную скалу. Обломок мачты, падая на дно, попал в двух зубастых мурен, промышлявших возле рифа. Их гибкие тела забились в смертельных судорогах. Заметались в ужасе яркие коралловые рыбешки. Иссиня-зеленая рыба-попугай приоткрыла рот, растопырила фиолетовые плавнички, стараясь понять причины всеобщей паники, и погибла тут же, не успев даже вильнуть своим желтым хвостиком.

Через двадцать минут свист повторился. На этот раз молния ударила в грузовик, присевший на спущенных шинах чуть в стороне от бетонного причала. Машина вмиг превратилась в яркий оранжевый шар. Кувыркаясь и брызгая осколками стекла, взлетела кабина, взметнулись вверх куски горящего металла.

Оторванное колесо, чадя и разбрасывая за собой капли расплавленной резины, с такой силой ударило в пальмовый ствол, что сверху сорвались и тяжело рухнули на влажный песок кокосовые орехи. Колесо зацепилось за жесткие корни и продолжало гореть, облизывая шершавый ствол пальмы жгучими оранжевыми языками.

Кристально чистый воздух над атоллом Рейнбоу наполнился удушливым запахом горелой резины и жженого машинного масла. Вторая цель была успешно поражена.

Третьей был одинокий бульдозер. Он покорно ожидал своей участи у края недостроенной взлетной полосы.

В согласованное с испытателями время «Эльзас» всплыл у атолла Рейнбоу и притерся к причалу. Матросы набросили канаты на тумбы, и лебедки плотно притянули левый борт субмарины к причальной стенке.

Капитан сошел на берег, посмотрел в бинокль и чуть не присел от неожиданности. «Катерпиллер», который уже больше часа тому назад должен был исчезнуть, стоял невредимый. Он самодовольно уперся широким литым ножом в песок и даже, как показалось капитану, стал больше размером.

Седрик Бело пошарил биноклем по горизонту. «Санта-Роза», как ей и было предписано планами испытаний, исчезла в морской пучине. На том месте, где стоял грузовик, осталось только темное выгоревшее пятно. Над фрагментами автомашины, разбросанными по пустынному пляжу, еще поднимались редкие черные хвосты копоти.

Пальма сгорела у основания ствола, упала и уткнулась в песок жестким веником листьев. У ее корней лениво чадила догорающая автомобильная покрышка. Зеленые кокосовые орехи валялись на песке. Их можно было вскрывать и пить теплый сок.

Но капитану было не до кокосов. Что же произошло? Почему третья ракета дала сбой? Может быть, она попала в цель, но не сработала боеголовка?

Седрик Бело послал двух матросов осмотреть бульдозер. Те быстро возвратились и подтвердили тот факт, который и так уже был очевидным. «Катерпиллер» пережил стрельбы, не получив ни единой царапины.

Капитан предположил, что третья ракета не была запущена. Или же она сбилась с курса и упала где-то в океане. Во время испытаний такие вещи иногда происходят.

В случае сбоя должно было сработать устройство самоликвидации, встроенное в корпус. Оно взорвало бы ракету, исключило бы ее попадание в чужие руки.

Связываться по радио с Кристофом Орландо, согласно условиям испытаний, было нельзя. Капитану оставалось только одно: идти на Ликпо, брать на борт группу испытателей и возвращаться с ними во Францию, а там уже пусть специалисты разбираются в том, почему так получилось.

В это время в сером небе раздался резкий шипящий свист.

«Так не может быть! – пронеслось в голове капитана. – Инженер Орландо сошел с ума! Ведь мы договорились! Стрельбы должны были закончиться час назад, и никаких пусков после восьми по парижскому времени!»