Чиновники - Оноре де Бальзак

«Бодуайе. Совершенно неспособен. Уволить без пенсии. Богат».

А наш друг Годар? (Листает рукопись.)

«Годар. Уволить. Дать пенсию, равную одной трети его оклада».

Словом, все мы тут. Я, видите ли, «артистическая натура», мне рекомендуется работать для Оперы, для Меню-Плезир, для Музеума, оплата из средств цивильного листа. «Очень одарен, нет выдержки, к усидчивому труду неспособен, характер беспокойный». Ну подожди, я припомню тебе эту «артистическую натуру»!

Сайяр. Упразднить всех кассиров? Чудовищно!

Бисиу. А что он пишет относительно нашего загадочного Деруа?

«Деруа. Человек опасный тем, что непоколебимо верен принципам, враждебным всякой монархической власти. Будучи сыном члена Конвента, восхищается Конвентом и может стать опасным публицистом».

Бодуайе. Даже полицию перещеголял!

Годар. Я подам через секретаря министра жалобу по всей форме; если подобный человек будет назначен, мы все должны уйти в отставку.

Дюток. Послушайте меня, господа! Если мы сейчас взбунтуемся, — скажут, что мы сводим личные счеты! Нет, вы лучше потихоньку распустите слухи. А когда все министерство возмутится, тогда ваши действия будут всеми одобрены.

Бисиу. Дюток хочет действовать по принципам знаменитой арии дона Базилио, созданной великим Россини и свидетельствующей о том, что прославленный композитор был также незаурядным политиком! Предложение Дютока кажется мне разумным и уместным. Я намерен завезти Рабурдену завтра утром мою визитную карточку; на ней будет напечатано: «Бисиу», а внизу: «Нет выдержки, к усидчивому труду неспособен, характер беспокойный».

Годар. Это хорошая мысль, господа! Давайте все закажем такие же карточки, и пусть Рабурден получит их завтра утром.

Бодуайе. Господин Бисиу, возьмите на себя это небольшое поручение, но позаботьтесь, чтобы все клише были уничтожены сразу же после оттиска.

Дюток (отводя Бисиу в сторону). Ну как, теперь вы согласны нарисовать шарж?

Бисиу. Я понимаю, милейший, вы все это знали уже десять дней тому назад. (Пристально смотрит ему в глаза.) А помощником правителя канцелярии я буду?

Дюток. Даю честное слово! Да еще получите тысячу франков в придачу, как я обещал. Вы и не подозреваете, какую окажете услугу особам весьма могущественным.

Бисиу. А вам они известны?

Дюток. Да.

Бисиу. Только я хочу сам переговорить с ними.

Дюток (сухо). О чем тут разговаривать? Сделаете рисунок — будете помощником правителя канцелярии, не сделаете — не будете.

Бисиу. Итак, действуйте! Завтра же карикатура будет ходить по рукам. Давайте дразнить рабурденцев. (Обращаясь к Сайяру, Годару и Бодуайе, которые разговаривают друг с другом шепотом.) Идемте, расшевелим соседей. (Выходит вместе с Дютоком и появляется в канцелярии Рабурдена. Увидев его, Флeри, Тюилье и Виме оживляются.) Что вы переполошились, господа? Я был совершенно прав; вы можете убедиться в гнусном предательстве, вам это подтвердит добродетельный, честный, почтенный, благочестивый и праведный Бодуайе, который, уж конечно, не способен ни в какой степени на подобное ремесло. Ваш начальник придумал настоящую гильотину для чиновников, никаких сомнений, пойдите полюбуйтесь! Не отставайте от других! Если публика останется недовольна, можно не платить, наслаждайтесь своим несчастьем бесплатно! Поэтому-то назначения и отложены. Во всех канцеляриях чиновники волнуются, Рабурдена сейчас предупредили, что министр сегодня не будет с ним работать. Ну, идите же!

Фельон и Пуаре одни остались в канцелярии. Первый слишком любил Рабурдена и не спешил удостовериться в том, что могло опорочить человека, которого он не хотел судить; второму оставалось прослужить всего пять дней. В эту минуту в канцелярию спустился Себастьен, взять бумаги на подпись. Он был очень удивлен, что в канцелярии пусто, но промолчал.

Фельон. Знаете ли вы, мой юный друг (встает, хотя это не в его обыкновении), что у нас творится, какие слухи ходят относительно господина Рабурдена, которого вы так любите (шепотом на ухо Себастьену) и которого я люблю и почитаю? Говорят, он совершил неосторожность и оставил в канцелярии свой труд о чиновниках... (Фельон не договаривает фразы и поддерживает дрожащими руками Себастьена, который становится белее полотна и в изнеможении опускается на стул.) Приложите ему ключ к спине, сударь. Есть у вас ключ?

Пуаре. При мне всегда ключ от моей квартиры.

(Старик Пуаре-младший сует ключ за воротник Себастьену, а Фельон заставляет молодого человека выпить стакан холодной воды. Бедный юноша, наконец, приходит в себя, но тут же заливается горючими слезами. Он опускает голову на стол Фельона, бессильно поникнув, точно сраженный молнией, и рыдает так горько, так безутешно, так неудержимо, что в первый раз за всю свою жизнь Пуаре взволнован чужим горем.)

Фельон (стараясь придать своему тону решительность). Полно, полно, мой юный друг! Мужайтесь. В серьезные минуты мужество необходимо. Ведь вы мужчина. Что случилось? И почему это так потрясло вас?

Себастьен (рыдая). Я, я погубил господина Рабурдена! Я переписывал проект и оставил его здесь, я — убийца своего благодетеля, я больше не могу жить! Такой человек! Он был бы министром!

Пуаре (сморкаясь). Значит, он действительно написал этот доклад?

Себастьен. Но ведь только для того, чтобы... Ну вот, я в довершение всего чуть было не выдал тайны! Ах, подлый Дюток! Это он выкрал...

Слезы и рыдания Себастьена возобновились с такой силой, что Рабурден услышал их из своего кабинета, узнал голос молодого человека и поднялся наверх. Когда он вошел в канцелярию, Себастьен был в полуобморочном состоянии; его, точно Иисуса при снятии с креста, поддерживали Фельон и Пуаре, стоявшие по обе стороны в позе жен-мироносиц, с искаженными жалостью лицами.

Рабурден. Что случилось, господа?

(Себастьен вдруг выпрямляется, затем падает на колени перед Рабурденом.)

Себастьен. Это я погубил вас, сударь! Дюток показывал всем ваш проект, он его, наверно, выкрал!

Рабурден (спокойно). Я знаю. (Поднимает Себастьена и ведет его к дверям.) Вы — дитя, мой друг. (К Фельону.) Где господа чиновники?

Фельон. Они отправились, судáрь, в кабинет господина Бодуайе, чтобы посмотреть исследование, якобы...

Рабурден. Довольно.

(Выходит, обняв Себастьена. Пуаре и Фельон онемели от изумления.)

Пуаре (к Фельону). Господин Рабурден?!

Фельон (к Пуаре). Господин Рабурден?!