Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - Кэти Летт

Когда боевая кавалерия в составе двух единиц женского пола застучала каблуками на крыльце, дверь распахнулась, и перед нами предстала Джаз: в фартуке, волосы собраны узлом на макушке, руки по локоть в муке, широченная улыбка, несмотря на припухшие от слез веки, — и со шприцем.

— Джаз, что это у тебя в шприце? — притворно-ласково спросила Ханна, с беспокойством вглядываясь в дикие глаза подруги.

— О, кое-что очень опасное для жизни. — С презрительной беспечностью Джаз размахивала иглой во все стороны. — Мой муж угрожал мне убийством. Кэсси свидетель. «Выживают быстрейшие». Вот мой новый девиз. Я собираюсь убить Доброго Доктора раньше, чем он прикончит меня. Вызвав сердечный приступ. Проще простого.

— Джаз, милая, дай-ка сюда шприц, будь умничкой, — принялась уговаривать я, точно маленького ребенка. — Ты ведь знаешь, Стадз пошутил.

Последовала короткая схватка за шприц. Тягучая капля желтой гадости шмякнулась о каменную ступеньку между нашими ногами.

— Лярд! Лярд! Лярд! Отныне я буду впрыскивать нутряное сало во все, чем питается этот мерзавец. И да здравствует сердечный приступ! Дэвид всегда обожал мою стряпню — думаю, поэтому он от меня и не уходит. Так что я готовлю ему ужин.

Я прошла за Джаз на кухню, где та сперва перезарядила, а затем всадила полный шприц нутряного сала в бледного бройлерного цыпленка, лежавшего на жаровне.

— Но ведь он не разморозился, — заметила я, соскабливая сосульки со сморщенной кожицы.

— О да. Вообще-то я его уже наполовину поджарила, а затем заморозила снова. И теперь опять жарю. Это мой новый рецепт, называется «цыпленок «Сальмонелла»».

— Но от сальмонеллы можно отравиться и умереть!

— Вот именно. Было бы завещание…

Потрясенная Ханна призвала Джаз к здравому смыслу:

— Джаз, ты же училась в монастыре! Что сказали бы монашки?

— Забавно, что ты вдруг об этом вспомнила. Я отказалась от религии в пятнадцать лет. Но сегодня, после того как Кэсси ушла, я вдруг поняла, что жизнь после смерти существует. Я имею в виду, после смерти мужа.

Джаз сновала туда-сюда, платье веером развевалось вокруг ее ног, — сущая Дорис Дэй[43]на грани безумия.

— Нам надо придумать объявление для наших будущих бойфрендов. «Заявки принимаются лишь от счастливых, душевных, ласковых, недоминирующих самцов. Мужчин, готовых стряпать, стирать, убирать за нас, пока мы работаем».

Лицо Ханны скривилось как от лимона.

— В жизни есть и другие вещи, кроме работы.

— И это говорит женщина, известная тем, что даже во сне вскрикивает: «Берите того, кто предложит самую высокую цену! И поднимите ее еще на десять процентов!»

— Присядь-ка лучше, а я пока налью тебе чего-нибудь выпить.

Сочувствие разливалось по лицу Ханны.

Налакированными розовыми ногтями Джасмин откинула волосы с лица. На лбу остались мучные следы.

— Доктор Стадлендз давал клятву Гиппократа. Знаешь, почему он столько времени торчит в Африке? Да потому, что использует всех этих бедняков в качестве подопытных кроликов, испытывая на них сыворотку против возрастных изменений кожи. И ради этого он перезаложил наш дом. В последние пять лет он брал столько отпусков за свой счет и наделал столько долгов, что банк отказывает ему в праве выкупа закладной. И еще его шантажируют. Кэсси тебе рассказала? Теперь-то я понимаю Сильвию Плат. Даже очень. Брак — это просто забавное приключение, изредка заканчивающееся смертью. Лярд! Лярд! Лярд!

Она снова перезарядила шприц и вбрызнула содержимое в полуоттаявшую цыплячью тушку.

— А как еще мне от него избавиться? Я хочу сказать, мужчины часто тычут себя в живот, показывая, какие они крутые, — но крайне редко, когда в руках у них кухонный нож. Но если я убью его так, чтобы все выглядело как несчастный случай, — а ведь именно так, я не сомневаюсь, собирается поступить со мной он, — я смогу получить деньги по его страховке. Как и большинство жен, я не прочь стать богаче на миллион-другой. Особенно теперь, когда я без… — она осеклась, еще не вполне готовая произнести это страшное слово: «бездомная», — лицо без определенного места жительства.

Я с тревогой взглянула на Ханну. Джаз никогда не отличалась осторожностью или хитростью. Что бы она ни сотворила со Стадзом, все это, конечно, могло сойти за несчастный случай, но только не после современных криминалистических тестов, которые непременно докажут, что сердце потерпевшего было выкорчевано из тела с помощью пилочки для ногтей, принадлежащей его дражайшей супруге.

— Знаешь, Ханна, чего он хочет теперь? Кэсси сказала тебе? Опекунства над Джошем.

— Что? — Ханна устроилась на банкетке, элегантно разложив на полу подол вечернего платья. — Я бы скорее подумала, что этот поц подаст в суд, чтобы отказаться от опекунства.

— Это же просто смешно, — сочувственно вставила я. — Я хочу сказать, может, они и сидят на одном прутике одной и той же ветви фамильного дерева, но это единственное, что их объединяет.

— Видишь ли, если он добьется опекунства, ему не придется платить мне алименты.

— Но Джош уже взрослый — почти.

— Нет, пока не окончит школу. А там — университет, так что сын по-прежнему будет жить со мной в нашем фамильном доме. А мой маньяк-муженек не желает за это платить.

— Во всем же остальном это будет вполне тихий и мирный развод, — с сарказмом уточнила я для Ханны. — Каждый получит по пятьдесят процентов желчи.

— Смотрите, что я нашла сегодня. — Джаз ткнула мне под нос оторванный клочок газеты. — Телефон «Службы уборки для жертв бытовых преступлений». Удаление пятен крови, разложения и т. д. и т. п. Удобная, кстати, штука, если накромсать Стадза на кусочки и пропустить через кухонный комбайн. Вот это, я понимаю, совет. «Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству».

— Прекрати этот бред, сейчас же! — требовательно прикрикнула Ханна. — Давай-ка спокойно сядем и поговорим о вещах практических. — Она призывно похлопала по банкетке рядом с собой. — Кто твой бухгалтер? У тебя есть его домашний телефон?

— Это не бред. В жизни замужней женщины есть лишь два дня, когда муж в радость. День, когда ты за него выходишь, — и день его похорон.

Джаз заклохтала, как ведьма из «Макбета». Я ободряюще приобняла подругу:

— Стадз никогда не получит опекунства над Джошем.

— Мальчикам нужны мамы. — Рука Ханны скользнула, обнимая ее второе плечо. — Ты обязана быть сильной ради сына. «Мамаша Кураж». Помнишь, да-ра-гуша? Вот откуда пошло это выражение.

Воспоминание о том, как хищница Бьянка втерлась в жизнь моих собственных детей, отозвалось режущей болью. Я почувствовала, как пылает лицо.