Палач - Олег Борисов

– Дурак ты, убивец… Это – тоже люди. Нельзя их без разбору на растерзание отдавать.

– А раз нельзя, то мы и выстояли. Я так понимаю. Выдержали, не делая разницы, кто укрылся за нашей спиной… Главное, чтобы по итогам не разогнали к чертям. У меня еще и дом не выплачен.

Шольц отер грязной тряпкой лицо и ответил:

– Не разгонят, не волнуйся. Теперь наместнику есть чем у трона махать. Огромный успех и выдающаяся победа. Можно сказать, любое министерское кресло у него в кармане. Так что – будут у нас и деньги, и почет со славой на Изнанке. За Солнечную Сторону не обещаю, а здесь – будут точно.

Скрипя песком, к друзьям на коляске подъехал оружейник, изгвазданный в копоти до черного состояния. Поглаживая потрудившийся дробовик, Веркер подвел итог беседе:

– Демонологи нам такую бойню не простят. Никогда. Придется осиное гнездо найти и добить, если не хотим до конца жизни от каждой тени шарахаться.

– Добьем, – согласился палач, медленно поднимаясь на ноги. – Зачистим – и можно на покой…

В распахнутые окна департамента нехотя забредал ветерок, прихватив с собой с улицы дурманящие запахи цветущих деревьев. Слякотное начало весны сменилось неожиданно жаркими днями, словно потеряв вместе с уничтоженной армадой монстров заранее заготовленные неприятности. Тусклое солнышко припудрило носик и теперь с удовольствием разглядывало свежую зелень, пушистыми облаками заполонившую Город. Изредка набегающие грозы смывали заводскую копоть с кривых улиц, не давая угольной пыли запорошить молодые листья. Распустившиеся цветы, яркие платья на улицах, улыбки и смех – будто кто-то забыл закрыть ворота, и с Солнечной Стороны на Изнанку провалился изрядный кусок счастья, назло вечно мрачным церберам из Таможни. Люди радовались каждому светлому дню в ожидании привычно холодного стылого лета. Радовались, пока не вернулись затяжные дожди и серая мгла, извечная хозяйка ночных улиц.

Сидевший на подоконнике Клаккер задумчиво грыз вяленую рыбину, прихлебывая из чайника перелитое туда пиво. Охотник успел к наступающим сумеркам пробежаться по городу, проверил все опасные углы и прибил в одном из подвалов нерасторопного «гостя». Последние две недели Тьма почти не появлялась в Городе, растеряв все свои силы в бойне на пустошах. Но, несмотря на тишину, бритый налысо мужчина не улыбался, а лишь все больше хмурился.

Сыщик, только что вернувшийся из поездки к очень большому начальству, бросил в угол кабинета фанерный чемодан, взгромоздил следом саквояж и устало рухнул на любимое кресло:

– Все, отбился… Не поверишь, даже без взысканий обошлось. Чуть пожурили за излишне дерзкую операцию, потом пять раз перепроверили цифры добытых трофеев и скопом подмахнули бумаги на затраты до осени. Месяц-другой можно бить баклуши, потом придется придумывать что-то не менее выдающееся.

– Это хорошо… К концу лета как раз обещали тебя на повышение взять. Поедешь на ту сторону, я на пенсию пойду. Гжелика мужа себе найдет, механик с пацаном мастерскую откроют… Тихие радости и ни одной дряни на улицах. Лепота…

Шольц добыл из тумбочки стакан, придирчиво рассмотрел его на свет и поставил на фарфоровую подставочку. Потом с подозрением втянул носом воздух и возмутился:

– Эй, убивец, ты что творишь?! Ты думаешь, что я теперь смогу чай из пивной посуды пить?

– Заварки все равно нет, – равнодушно хмыкнул Клаккер, вытрясая последние капли в распахнутый рот. Потом спихнул пахнущий дрожжами чайник на ближайший стул и спросил, думая о чем-то своем: – Тебе не кажется, что все неправильно?

– То есть если начальство на пару дней уехало по делам, вы даже неспособны заварки купить? Разгильдяи! – Сыщик демонстративно сунул нос в пустой стакан, потом до него дошел смысл сказанного, и начальник департамента насторожился: – Ты о чем?

– Я про Город… Посмотри, прошло чуть меньше года, а на улицах перестали убивать ночами. Люди уже забывают, каково это – каждый миг оглядываться за спину и шарахаться от любого темного угла… Еще чуть-чуть солнечных дней, и можно сказать, что Изнанка изменилась. Раз и навсегда.

– А как ты хочешь? Две огромные зачистки. После первой в Городе стало куда как лучше, вся гадость предпочла удрать на болота. А после второй – и нападать уже почти некому.

– И это неправильно… Не перебивай. Я сам еще не могу объяснить, что именно хочу сказать. Начнешь перебивать – мысль спугнешь…

Палач сполз с подоконника и начал расхаживать по кабинету, обхватив ладонями голову.

– Десятилетиями мы знали – твари злопамятны и убивают каждого, кто посмеет дать отпор. Твари – опасны, умеют прятаться, атаковать внезапно, используют кучу уловок. Выйти с ней один на один – это верный путь в могилу… И что теперь? Молодые унтеры набили руку и способны при помощи зелий и огнестрельного оружия прибить почти любую гадину, которая раньше безнаказанно вырезала целые бараки… Мы теперь по куску шкуры способны опознать любого чужака, в архивах перестали регистрировать неизвестных ранее монстров. Можно сказать, что мы вычистили всю дрянь с улиц, из подвалов и темных углов. Город сумел выздороветь, избавившись от мрачного наваждения.

– Похоже на то, – кивнул Шольц, с интересом разглядывая помощника. Для сыщика было в диковинку наблюдать, как его подчиненный пытается выстраивать логические схемы. Обычно Клаккер предпочитал действовать дробовиком или кастетом, а тонкие материи оставлял друзьям.

– Но это неправильно. – Палач остановился и крутнулся на каблуках, повернувшись к собеседнику лицом. – Мы забыли, что имеем дело с Тьмой. Мы выращиваем дома зубастую мелочь, богатеи водят многолапых тварей на поводках по набережной и хвастают, кто сколько заплатил за новинку с дальних ферм. Мы расслабились и считаем, что уже договорились с соседями о мирном сосуществовании. А кто против – на того натравят крепких парней и быстро наведут порядок. Раз-два, и снова тишина и спокойствие. И можно пенять полиции, что так же легко не выловили всех карманников или жуликов с привоза…

– Ты что-то нашел? – Сыщик устало вернул пустой стакан обратно в тумбочку и потер красные от недосыпания глаза. Поездка далась тяжело, приходилось вертеться ужом на раскаленной сковородке, чтобы ублажить любимцев Императора и не показаться умнее, чем положено чиновнику из заштатного захолустья. Сейчас бы домой, в теплую постель, и не вылезать из-под одеяла до завтрашнего обеда… Но если охотник раскопал что-то действительно неприятное, придется все бросать и бежать следом за ним. У Клаккера нюх на гадости просто феноменальный. – Ты вляпался в очередную кучу дряни?

– Я пока не знаю. – Мужчина прервал свой бег и замер рядом с картой города. – Просто мы можем думать о чем угодно, но вот с нами Тьма точно ни о чем не договаривалась… На улицах сейчас пять-шесть тварей, не больше. Но это – не те, привычные нам агрессивные бестии, готовые вцепиться в глотку кому угодно… Не‑е-ет, это хитрые гадины, очень хитрые и осторожные. Они даже не ходят обычными тропами. Все, что мы наработали за это время, – бесполезно для поимки новых гостей. Они появляются, когда сочтут нужным. Они следят за каждым полицейским, чтобы не попасть им под руку. Они занимаются своими, непонятными для меня делами. И я думаю, что теперь мы добрались до настоящих кукловодов, которые раньше прятались за толпой диких сородичей… Как там Гжелика говорила? Не каждый способен думать? Для того чтобы научиться складывать вопли в осмысленные слова, приходится потратить столетия? Нашими усилиями удалось выпотрошить мелочь, и теперь стала заметна большая рыба.