Мама - Алина Дягилева

на ее глаза и замотала головой. Ей не хотелось снова пережить эти кошмарные четыре дня.

– Я не хочу, – прошептала она.

– Мама злее черта. Сейчас доготовит ужин и доберется до дневников. Пей, говорю. Поваляешь в кровати еще пару дней, а там уже точно забудет.

Ната смотрела на лежащий перед ней стандарт с таблетками. Изнутри подступала тошнота при одном воспоминании о прошедших нескольких днях. Потом она услышала тяжелые шаги матери, приближающиеся к комнате, и быстро сунула в рот две таблетки. Лина протянула ей стакан воды с тумбочки и спрятала оставшиеся таблетки в карман.

Ната резко открыла глаза, не сразу осознав, где находится. Через несколько секунд глаза привыкли к темноте, и она вспомнила, что она дома. Что ей 30 лет. Что она успешный дизайнер. Что все это в прошлом. Потом она резко зажмурилась от ударившей в голову мысли – нет, не в прошлом. Все повторяется. Оно все еще здесь. Лина снова делает это. На этот раз – со своей маленькой дочерью. Или все же она ошибается? Может, у нее паранойя? Может, ей показалось? Нате хотелось заплакать от бессилия. В глубине души она понимала, что ей не показалось. Она не знала, зачем сестра делает это, но она чувствовала всем своим существом, что происходит что-то ужасное с этой маленькой беззащитной девочкой – ее племянницей. Что ее сестра, ее защитник и спаситель в детстве, сегодня творит немыслимое. И она должна это остановить.

Но она продолжала лежать на полу. Через несколько часов она прямо там и уснула.

Проснувшись утром, она застонала – все тело замерзло и болело от неудобной позы во сне. Она перелегла на кровать и снова провалилась в сон. Проснулась уже к полудню. Быстро встала и, пока мозг еще не окончательно проснулся, пока противоречивые мысли не одолели ее сознание, подошла к столу, взяла в руки телефон, открыла давно набранное сообщение и нажала отправить.

* * *

Алекс сидел за своим столом в офисе, листая рабочую почту и поглядывая на часы – приближалось время обеда. В почте не было ничего полезного, поэтому он свернул окно и собрался уже встать и отправиться в столовую пораньше, как вдруг завибрировал телефон – пришло сообщение. Алекс взял телефон – сообщение было с незнакомого номера. «Спам, наверное», – успел подумать он, но уже автоматически открыл его и начал читать. Прочитав первые несколько строк, он резко выпрямился в кресле. Чем дольше он читал, тем сильнее сжимались его губы и напрягалось все тело. К концу сообщения он уже не мог сидеть и вскочил со своего стула и дочитал сообщение стоя. Потом, бросив взгляд на часы, он схватил с вешалки свою куртку и, никому ничего не говоря, быстрыми шагами пошел на служебную парковку.

Лина тащила упирающуюся Нику с прогулки домой. Стоял морозный декабрьский день, но девочке никак не хотелось уходить со двора, а хотелось лишь снова и снова кататься с горки. У Лины уже замерзли ноги, да и пора было обедать и укладывать Нику спать. Ника рыдала и тянула маму обратно к горке, но Лина не была настроена уступать. Неожиданно возле входа в подъезд она увидела машину Алекса. «Странно», – подумала она. Обычно муж не приезжал обедать домой, а ел в столовой на первом этаже офисного здания, в котором он работал. К тому же, по работе он часто ездил по всему городу и даже за город, так что мог пообедать в любом кафе по пути.

– Смотри, Ника, папа дома! – воскликнула она, стараясь отвлечь дочь от проклятой горки.

– Папа! – радостно завопила Ника и бросилась к подъезду вперед Лины.

Они поднялись на лифте, Лина достала ключи, но с удивлением обнаружила, что дверь не заперта. Она нажала на ручку, и они вошли в квартиру.

– Папа! Папа! – кричала Ника, пока Лина стягивала с нее зимние сапоги.

Алекс не отзывался. Разутая Ника бросилась бегать по квартире и искать его. Лина тоже быстро разулась и, заглянув по пути в комнаты, отправилась на кухню.

Алекс был там. Он стоял у стола прямо в куртке, перед ним стояла выпотрошенная коробка с лекарствами Ники. Баночки, коробочки, наполовину пустые стандарты с таблетками, пакетики с порошками были разбросаны по столу, некоторые валялись на полу. Алекс, не поднимая головы, продолжал рыться в коробке, читая надписи на каждой упаковке. Тем временем Ника подбежала к нему, влезла на табуретку, как была в комбинезоне, обняла его и пыталась заглянуть в лицо, приговаривая «Папа, папа!».

Алекс придерживал ее одной рукой, другой продолжая рыться в коробке с лекарствами.

– Что ты делаешь? – Лина стояла, застыв, в дверях кухни, широко раскрытыми глазами глядя на Алекса. Тот не отвечал, продолжая свое занятие.

– Алекс, что ты делаешь?! – почти крикнула Лина.

Алекс, наконец, поднял глаза на нее.

– Странно, как раз это я собирался спросить у тебя, – ответил он и протянул ей прозрачную баночку с ярко-синими таблетками внутри. – Что это, Лина?

Лина пригляделась к баночке. Но ей не нужно было читать, что на ней написано, она и так это прекрасно знала. Эти ярко-синие таблетки нельзя было ни с чем спутать.

– Что это, Лина, я спрашиваю тебя? – повторил Алекс громче. Взгляд его был стальным, она никогда не видела такого взгляда у него раньше.

– Это берлинская лазурь, – тихо ответила Лина.

– Что? – Алекс изумленно посмотрел на нее. – Это Ферроцин, Лина!

– Ну да, я знаю, еще его называют берлинская лазурь.

– Ты с ума сошла? Какая разница, как его называют? Ты что, давала его Нике?!

– Нет, конечно! – лицо Лины вспыхнуло. – Ты сам с ума сошел, наверное! С чего мне давать его Нике?!

– Тогда что он делает в коробке с ее лекарствами?

– Господи, я да я просто убрала его, чтобы она не нашла и не съела! Эти таблетки так на конфетки похожи! Дети вечно едят, что нельзя, сам знаешь. Вот я и убрала его в ящик с лекарствами, он всегда высоко лежит в шкафу, где она не достанет. Как тебе вообще в голову пришло, что я его ей могла дать!

– Лина, зачем тебе вообще Ферроцин? Ты хоть знаешь, что это? Этот препарат используют для выведения радиоактивных элементов, почву очищают от заражения таллием, цезием, ты знаешь это? Зачем ты держишь это дома? Да еще в Никиной коробке?!

– Да я себе это купила! – воскликнула Лина. – Как ты не понимаешь? Это вообще к Нике не относится, я просто спрятала это от нее.

– Зачем ты это купила?

– Да