Блудница - Саския Уокер

Экономка оценила взглядом весь этот хаос и снова посмотрела на Джесси, сурово сдвинув брови.

— Входите. У хозяйки очередной приступ мигрени, но я спрошу, не соизволит ли она взглянуть на вас. Одному Господу Богу известно, как нам нужна еще одна пара рук.

Быть может, сама судьба благоволила ей, так как если хозяйку мучили головные боли, то Джесси могла бы легко исцелить ее с помощью отвара из верхних листочков лаванды, которая росла в саду. Она проследовала за экономкой в переднюю. Это было большое, просторное помещение с искусно выложенным полом. Ей чрезвычайно хотелось дотронуться до темных отполированных деревянных панелей на стенах. Все пространство заливал разноцветный свет, проникавший сквозь витраж над входом. Грегор предупреждал ее, что этот вход для гостей, прибывающих на балы и званые вечера, поэтому он должен был производить особенное впечатление. Высоко на стенах висели многочисленные картины, портреты каких-то людей, многие из которых выглядели хмурыми и недружелюбными.

— Ждите здесь, — велела госпожа Гилрой. Она вошла в гостиную, но дверь оставила открытой.

Джесси немного подождала, и к ней подошла горничная, взяла ее поклажу и в спешке удалилась. Джесси ступила ближе к двери, так чтобы видеть комнату изнутри.

Госпожа Гилрой стояла перед большим креслом, в котором восседала леди, полностью одетая в черное. Уже через минуту экономка вернулась к двери и жестом пригласила Джесси войти:

— Заходите, госпожа хочет на вас взглянуть.

Джесси заторопилась и вошла в гостиную. Это была комната, перегруженная роскошной мебелью, с птицами и деревьями, нарисованными на стенах. Она не видела прежде ничего подобного. Удобные стулья, обитые дорогой тканью, и замысловатые приставные столики заполняли буквально все пространство. Когда она вошла, справа от нее оказался изящный высокий шкафчик, с фасадом из дерева разных цветов, словно составлявших какое-то изображение, — ничего прелестнее, как показалось Джесси, она еще не видела. Возле камина, который был зажжен, несмотря на то что в комнате и без того было невыносимо душно, приложив к щеке изящный кружевной платок, сидела в своем кресле хозяйка дома.

Как только Джесси вошла, женщина захлопнула большую книгу, что была раскрыта у нее на коленях. Джесси успела заметить на переплете золотой крест и поняла, что это Библия. Жена Айвора Уоллеса была одета в черное, выглядела удрученной и читала Библию.

— Доброе утро, мадам, — поприветствовала ее Джесси, сделав реверанс.

Хозяйка не только не улыбнулась, но даже не изменилась в лице, оставаясь столь же хмурой.

— У тебя есть опыт работы в таком большом доме?

— В таком большом — нет, но я хороший работник.

— Обычно я не веду дел таким образом, но дам тебе шанс и испытательный срок в одну неделю. Если ты сумеешь произвести на меня должное впечатление, то мы обсудим условия работы. Все понятно?

Джесси снова присела в реверансе.

— Да, конечно, мадам. Благодарю вас за такую возможность. — Она уже собиралась добавить, что госпожа не пожалеет о том, что дала ей шанс, но поняла, что сама может горько пожалеть, если скажет еще хоть слово.

Затем госпожа Уоллес и экономка обсудили, какие обязанности можно поручить Джесси, пока она будет находиться на испытательном сроке. Пока они говорили, Джесси явственно почувствовала, что кто-то на них смотрит. Она едва заметно обернулась и краем глаза взглянула на дверь. Там стоял мужчина и действительно наблюдал за ними.

Неужели это был он, Айвор Уоллес, злейший враг Грегора?

Когда госпожа Уоллес отпустила их и экономка проводила ее обратно в переднюю, мужчина вышел из тени и одной рукой схватил Джесси за плечо. У нее замерло сердце. Высокий и довольно грозного вида, он был слишком молод, чтобы быть хозяином дома, и к тому же был облачен в костюм прислуги. Его дерзкий бесстыдный взгляд пронизывал ее.

— Госпожа Гилрой! — грубо окликнул он, удерживая Джесси, словно она непослушная девчонка, которую он поймал бегущей очертя голову. — Кто это такая?

Его самоуверенная и даже надменная манера держаться свидетельствовала о том, что он, должно быть, слуга хозяина, так как по положению был выше экономки.

— Джесси приняли на неделю испытательного срока. Она будет помогать нам внизу, в служебных помещениях. Это Кормак. Он называет себя камердинером, но никто из нас не знает, чем он на самом деле занимается. — В ее тоне слышался очевидный сарказм.

Кормак бросил на нее сердитый взгляд и отпустил Джесси.

Она инстинктивно отступила от него и подошла ближе к экономке. Кормак был отвратительным типом, и то, как он смотрел на нее, пробудило в ней беспокойство. Он по-прежнему не спускал с них глаз, пока экономка провожала ее. Он вызывал у Джесси неприятные чувства, но она быстро напомнила себе, что он не имел для нее никакого значения. Рано или поздно, но она получит доступ к хозяину, и вот тогда начнется ее настоящая работа.

Очень скоро Грегор обнаружил, что с тех пор, как ушла Джесси, время стало тянуться мучительно тяжело. Он ходил из угла в угол и с ужасом ловил себя на мысли, как пусто и одиноко стало здесь без нее. Но этого как будто было недостаточно, чтобы лишить его покоя, его терзала еще и потребность узнать, как продвинулись ее дела и, что было для него гораздо важнее, не угрожала ли ей какая-нибудь опасность.

Он понимал, что это не должно заботить его, и, проклиная все на свете, думал о том, что она только проститутка, которую он нанял для выполнения задания. Тем не менее это было важно. По-настоящему важно. Набросив сюртук, он решил отвлечься, проведя время за кружечкой эля.

Когда он спустился в трактир, помещение было переполнено крестьянами. Лица их были красными и разгоряченными, сами они шумно и оживленно обсуждали какое-то восстание.

Любопытный акцизный чиновник, мистер Грант, также вернулся, завершив свои ежедневные визиты, и уже сидел возле стойки. Грегор сделал все, чтобы избежать встречи с ним и его пытливых расспросов, и занял место в дальнем темном углу. Жестом он велел принести ему выпить. Когда ему принесли кружку эля, он отчего-то вспомнил странное замечание Джесси о том, что мистер Грант в постели предпочитает мужчин.

Только теперь это произвело на него впечатление, потому что он собственными глазами видел, как мистер Грант ведет какую-то, судя по всему, тайную беседу с темноволосым мужчиной, на вид простым рабочим. Грант провел рукой по бедру второго мужчины, и они снова стали шептаться.

Грегору приходилось видеть нечто подобное и раньше. Время, проведенное им в море, доказало, что вожделение и даже любовь могут развиваться в обстоятельствах, которые большинство людей сочли бы маловероятными и весьма неприглядными. Будучи неискушенным девятнадцатилетним юношей, он впервые стал свидетелем того, как двое мужчин доставляли друг другу удовольствие, предаваясь плотским утехам. Он крепко спал и был разбужен звуками, не похожими на привычный скрип и шум корабля. Он осторожно приоткрыл один глаз и увидел это.